Загадка поющих камней - де Линт Чарльз. Страница 39

– Похоже, он умный человек, – заметил Маркдж'н. – Как ты думаешь, ему бы понравилось это вино? – С этими словами он отхлебнул из фляги, лежавшей у него на коленях, и предложил Минде. Поскольку она отрицательно покачала головой, медник протянул флягу Гаровду. – Он напомнил мне моего деда, – продолжил Маркдж'н. – Тот всегда считал, что в старых сказках есть доля истины, а на свете есть много такого, что мы могли бы увидеть, если бы не смотрели только себе под нос. Я помню…

– Что за чепуху ты несешь! – со смехом пророкотал Гаровд. – Можно подумать, что медники Йенханвитля были такими отсталыми, что не знали о бесконечности Вейдернесса. Ведь твой род восходит к путешественникам из долины Медников с Лилловена – родины вислингов и основателей Вистлора, где волшебства больше, чем во всех остальных мирах, вместе взятых. Ах, Маркдж'н! До чего ты договорился!

Медник усмехнулся и пожал плечами:

– Но у нас в Лэнглине нет такой госпожи, как леди Сиан.

– Да, здесь ты прав. Во всем мире нет такой госпожи. – Гаровд сделал еще глоток из фляги и вернул ее меднику. На его лице появилось мечтательное выражение. – А кто-нибудь из вас бывал на севере? Там величественные горные вершины вздымаются к самому небу. Ах, это зрелище способно потрясти душу. Между тобой и звездами остается лишь один шажок. Много ночей я провел там с фляжкой доброго вина из Эленвуда за разговорами со звездами. Ничто в мире с этим не сравнится.

– Кроме купания, – сказала Минда, поднимаясь на ноги. – Я ухожу.

Крутя на пальце пустую кружку, она снова направилась к реке.

– Но, Минда! – закричал Маркдж'н.

– С меня довольно хмельных разговоров, – ответила она, оглянувшись через плечо. – Увидимся позже.

Не обращая больше внимания на их призывы вернуться и хотя бы пригубить вино, Минда оставила друзей и вскоре добралась до берега реки. Вода оказалась прохладной, но солнышко уже начало припекать, и Минда вскоре лениво растянулась на мелководье, чтобы продлить удовольствие. Жизнь снова стала казаться прекрасной, и Минда погрузилась в полудрему. Только почувствовав, что вот-вот уйдет под воду с головой, Минда решила выйти на берег. Отжав волосы, она подождала, пока солнце высушит кожу, и только потом натянула одежду. И все же Минда была еще не готова вернуться во дворец. Гримбольд нашел ее у реки, Минда сидела на камне, подперев подбородок руками, и смотрела на воду.

– Привет, Гримбольд, – сказала Минда, когда барсук улегся на траву рядом с ней.

И тебе привет. Он взглянул на ее еще влажные волосы и продолжил: Река позвала тебя сюда, но, думаю, есть что-то еще, что удерживает тебя на берегу. Что же это, Таленин?

— Не знаю. Кажется, я задумалась. О своем друге Рабберте, о Фернвиллоу, о Джейни…

Ты, должно быть, очень скучаешь по ним?

Минда вздохнула:

– Я думаю о них каждую свободную минуту. Это место и остальные миры… Ты, и Танет, и Маркдж'н воспринимаете все гораздо проще. Это привычно для вас – множество миров, и чудеса, и колдовство. А для меня все внове и все удивляет. Я никогда не знаю, как надо поступать. Начинаю спорить с людьми вроде Кэмлина или Хорна. Кроме того, что-то происходит со мной. Это не только связано с Ильдраном. Меняюсь я сама.

Минда повернулась к Гримбольду, в его мудрых карих глазах было сочувствие.

– Наверно, мне не следует об этом говорить, – добавила она. – Но теперь я даже не знаю, кто я такая.

К тому же еще и венейт, продолжил Гримбольд.

– Что?

Венейт. Мысленные разговоры.

Она кивнула.

– И еще… знак Пана. Что это такое, Гримбольд? Почему Кэмлин так испугался? И откуда я его знаю?

Ты ведь слышала, как мы с Танет говорили о богах – Светлых Туатанах и Дакетах, Темных богах?

— Да, но боги… – Она досадливо взмахнула рукой. – Какое отношение они имеют ко всему этому? Вряд ли они вообще замечают, что я делаю. Кроме того, это даже не мои боги.

Может, и не твои, согласился Гримбольд. И все же в силонеле ты встретила самого Увенчанного Рогами. Как ты думаешь, почему?

— А кто он – Светлый бог или Темный?

Ни то ни другое. Знаешь, Таленин, есть ещеи третья группа богов, если так можно выразиться. Множество миров, которое мы называем Вейдернессом, существовало задолго до того, как пришли Туатаны и Дакеты. Легенды дают противоречивые представления о том, как они появились. Некоторые утверждают, что после разрушения Авенвереса миры образовались из его осколков. Другие настаивают, что все миры существовали всегда, а разлетевшиеся осколки Авенвереса только связали их между собой. Но в одном все сходятся: до того, как в Вейдернессе появились Туатаны и Дакеты, множество миров находилось под опекой других существ – Господина и Госпожи.

Имя Госпожи – Аннан. Она – мать земли и луны, некоторые называют ее Арн, и у нее есть три лица – девушка, мать и старуха. Еемуж – Цернуннос, или Увенчанный Рогами. Он является людям в виде мужчины с козлиными ногами и с рогами на лбу. Он – ВеррнАрл – покровитель веррнов, Вольного Народа. Когда Аннан являет людям лик матери, а Цернуннос предстает перед ними с копытами и рогами, это предвещает изобилие и плодородие, наступает весна и урожайное лето.

Когда Аннан предстает в облике девушки, ВеррнАрл оборачивается Паном, наполовину мужчиной, наполовину козлом. В таком обличье он может быть мирным музыкантом, которого ты встретила в силонеле, или существом с яростным взглядом, вселяющим ужас в сердца всех, кто его увидит. А иногда обе стороны его натуры проявляются одновременно.

Единственный народ, кто поклоняется им двоим, по крайней мере, под теми же именами, это – Вольный Народ. Большинство из них – мьюриане, хотя по сведениям Вистлора они относятся к эрлкинам. Веррны были здесь задолго до того, как появились потомки Туатанов или Дакетов. Они не принимают ни одну из сторон в борьбе между Светом и Тьмой. Они лишены морали и никогда не подчинялись законам, созданным Киндредами или Порождениями Тьмы. Иногда они встают на сторону Киндредов и поддерживают их в борьбе против Тьмы, поскольку являются защитниками миров и не могут допустить их разрушения. Но, как я уже сказал, они не придерживаются бесчисленных заповедей Киндредов, стремящихся контролировать каждую мелочь.

Гримбольд надолго замолчал, и Минда попыталась осмыслить его слова. Там, откуда она пришла, все было гораздо проще. Был один-единственный бог, не особенно влиявший на повседневную жизнь, если не считать постоянных проповедей его служителей.

– А если Аннан является в облике старухи, – спросила она, – как тогда выглядит… ВеррнАрл?

Третий лик Увенчанного Рогами – это Сумрачный человек. Некоторые считают его беспечным, но другие называют Целителем Душ, Лекарем и Арфистом. Он может принять облик ворона или любого зверя, и вместе с Аннан-старухой они поддерживают равновесие между жизнью и смертью.

— Итак, – сказала Минда, стараясь вернуть разговор к тому, что касалось непосредственно ее, – что же такое знак Пана?

Он может означать предостережение, приказ сдерживать дурные порывы. Если он применяется против врага, то может довести человека или эльфа до безумия.

Минда с изумлением и страхом посмотрела на свои пальцы.

– И я… могу это сделать?

Гримбольд покачал головой:

Этого я не знаю. И Кэмлину хватило благоразумия не пытаться это проверить.

— Но как я могла вообще узнать об этом жесте? Как случилось, что я совершенно неожиданно стала передавать свои мысли, если никогда раньше даже не пробовала?

Если это связано с Увенчанным Рогами, сказал Гримбольд, то, боюсь, ни я, ни Тонет, не сможем тебе ничего объяснить. Мы слишком мало знаем о веррнах, не говоря уже об их божественных покровителях. Но я бы рискнул предположить, что причиной этих перемен является меч. Я и раньше говорил тебе о своих опасениях. За все приходится платить, Таленин. Использование этого оружия может привести к необратимым последствиям.