Фата-Моргана 3 (фантастические рассказы и повести) - Вальтер Даниэль. Страница 126

В коридоре казармы он наткнулся на Сонни Вейсенфейда. Круглое мальчишеское лицо техника было как всегда веселым. Он стоял голый с переброшенным через плечо полотенцем.

— Эй, Сонни, горячей воды много?

— А почему ее не должно быть? — лучисто улыбнулся Сонни.

Пит ответил ему улыбкой, гадая, можно ли вообще о чем-то сказать, избегая воспоминаний. Разумеется, горячая вода была. Казармы Интендантства обеспечивали ее на триста человек, а их осталось несколько десятков. Часть людей погибла, часть разбежалась, а остальных заперли, чтобы…

— Стар Антим дает концерт сегодня вечером.

— Как всегда во вторник? Глупая шутка, Пит. Ты забыл, что сейчас война?..

— Это вовсе не шутка, — быстро ответил Пит. — Она здесь, именно здесь, на Базе.

Лицо Сонни посветлело.

— О, Боже! — удивленно сказал он. Потом снял полотенце с плеча и обмотал вокруг бедер. — Стар Антим здесь! Где они собираются устроить выступление?

— Думаю, в Главном Штабе. И только видео. Знаешь ведь, как бывает с толпой.

— Угу, знаю. Наверняка кто-нибудь не выдержит, — сказал Сонни. — Я бы не хотел, чтобы она видела такое. Пит, как она сюда попала?.

— Ее занесло сюда последнее дыхание падающего геликоптера военного флота.

— Ну ладно, а зачем?

— Хоть убей, не знаю. Дареному коню в зубы не смотрят.

Пит вошел в умывалку улыбаясь, довольный, что еще может смеяться. Раздевшись, он уложил старательно свернутую одежду на лавку. У стены лежала упаковка от мыла и пустой тюбик зубной пасты. Он поднял их и бросил в контейнер, потом взял стоявшую у стены орудийную щетку на палке и вытер пол в том месте, где Сонни наляпал при бритье. Кто-то должен поддерживать порядок. Он бы забеспокоился, насвинячь так кто-то кроме Сонни. Но этот не сходил с ума, он всегда был такой. Вот пожалуйста опять оставил открытую бритву.

Пит тщательно регулировал краны душа, пока его полностью удовлетворили давление и температура воды. В последнее время он все делал старательно, именно теперь так много хотелось почувствовать, узнать, увидеть. Удары воды по коже, запах мыла, чувство света и тепла, ощущение давления на всю подошву… Интересно, как подействовал бы на него постепенный рост радиоактивности в воздухе, если бы в остальном он сохранял идеальное здоровье?

Что происходит сначала? Потеря зрения? Головные боли? А может, отсутствие аппетита и постепенное истощение?

Почему бы этого не проверить?

С другой стороны, зачем забивать голову? Только немногие люди умрут от радиоактивного отравления. Существует множество других способов умерщвления — быстрее и без особых страданий. Например, эта бритва. Сейчас она лежала, сверкая на солнце, кривая и гладкая. Ею пользовались отец и дед Сонни, по крайней мере так утверждал он. Она была его радостью и гордостью.

Пит повернулся к ней спиной, намылил под мышками, поглощенный нежными прикосновениями лопающихся пузырьков пены. Когда он вновь испытал отвращение к самому себе из-за частых раздумий о смерти, его вдруг осенило. Его болезненный разум не подсовывал ему этих мыслей, мысли о смерти несло с собой знание положения дел. Или: «я никогда больше этого не сделаю», или: «я делаю это в последний раз». Может, начать делать все наоборот? — горячечно подумал он. Скажем, ползать по полу или ходить на руках, отказаться от сегодняшнего обеда, а вместо него перекусить часа в два ночи, а на завтрак съесть немного травы.

Однако дышать все равно нужно, и сердце твое должно биться. Ты будешь потеть и дрожать как обычно. Этого не избежать. Когда это произойдет, ты вспомнишь. Твое сердце уже никогда не выбьет свою дробь, оно будет биться все слабее и слабее, пока ты не остановишь его.

Ну и блестит эта бритва…

Твое дыхание будет таким же, как прежде. Ты можешь тайком выскользнуть через одну дверь, вернуться через другую и придумать совершенно новый способ преодоления третьей, но воздух твоего дыхания будет скользить взад и вперед через твои ноздри, как бритва по щекам, издавая звук, похожий на свист бритвы, которую правят на ремне.

Вошел Сонни. Пит намылил волосы. Техник поднял бритву и замер, вглядываясь в нее. Пит наблюдал за ним. Мыло попало ему в глаза, и он выругался. Сонни отскочил.

— Чего ты уставился, Сонни? Никогда прежде ее не видел?

— Конечно, видел. Только я… — он закрыл бритву, снова открыл — сверкнуло лезвие. — С меня довольно, Пит. Я хочу от нее избавиться. Нужно тебе?

Нужно ли ему? Может, еще сунуть ее в солдатский сундучок? Под подушку?

— Нет, Сонни, спасибо. Я не умею ею пользоваться.

— А мне больше нравятся электрические бритвы, — пробормотал Сонни. — Так что с ней сделать?

— Выбрось ее… нет. — Пит взмахнул в воздухе полуоткрытой бритвой, сверкнувшей над контейнером с мусором. — Выбрось ее через… — Нет. Падающая по дуге в высокую траву. Он может захотеть ее найти. Будет ползать вокруг, ища ее в свете луны, и может найти.

— А может, разломать ее на кусочки?

— Нет, — возразил Пит. — Кусочки… — Маленькие острые кусочки, воткнутые в землю. — Я что-нибудь придумаю. Подожди, сейчас оденусь.

Он быстро мылся и вытирался, а Сонни стоял, вглядываясь в бритву. Она была острой, и даже если ее сломать, останутся сверкающие обломки, по-прежнему острые как бритва. Если бы острие затупить на шлифовальном круге, кто-то может найти бритву и заточить ее снова, поскольку она несомненно останется бритвой — отличной стальной бритвой; которой можно…

— Есть! Лаборатория. Мы от нее избавимся, — уверенно заявил Пит.

Он натянул одежду, и оба пошли в лабораторное крыло. Там было тихо, и голоса их эхом отражались от стен.

— В какую-нибудь печь, — сказал Пит, протягивая руку за бритвой.

— В пекарную? С ума сошел!

— Ты никогда не бывал здесь, правда? — захохотал Пит. Как и всюду на Базе, здесь происходило гораздо больше, чем думали многие. Это место называли пекарней, и официально здесь велись исследования по получению новых разновидностей высококалорийной муки. Но тут есть и множество других вещей. Здесь велись разные работы, опробовались инструменты, проектировались устройства для чистки овощей. Здесь находится электрическая печь, которая… — он толчком открыл дверь.

Они прошли через длинное, захламленное помещение.

— Здесь можно делать все, начиная с отжига стекла и покрытия керамики глазурью, до определения температуры плавления сковороды. — Пит для пробы нажал выключатель, вспыхнул контрольный огонек. Он открыл настежь небольшую тяжелую дверцу и поместил вовнутрь бритву. — Можешь попрощаться, через двадцать минут от нее останется мокрое место.

— Я хочу это увидеть, — сказал Сонни. — Можно смотреть, как она поджарится?

— Почему бы и нет?

Они прошли по великолепно оборудованным, но удивительно тихим лабораториям. Какой-то майор склонялся над сложным электронным устройством, размещенным на одном из стендов. Он следил за мерцанием маленького янтарного огонька и не ответил на приветствие. Они прошли мимо него на цыпочках, удивляясь его увлеченности и завидуя ей. Вокруг стояли модели автоматических блюмингов, витаминизаторов, дистанционной сигнализации термостатов, секундомеров, управляющих устройств.

— А что там?

— Не знаю. Я уже вышел из своего района. Не думаю, чтобы там кто-то остался, это были в основном теоретики — механики и электронщики. Эге!

— Что такое? — Сонни проследил взглядом за вытянутой рукой.

— Этот кусок стены… Смотри, он качается. — Пит толкнул выступающий фрагмент, за ним оказалось пустое пространство.

— Что там такое?

— Ничего или какой-нибудь полулегальный, темный промысел. Этим типам все сходило с рук.

— Может, это работа теоретиков Армии? — спросил Сонни с необычным у него проблеском иронии.

Они осторожно заглянули туда, потом вошли.

— Вот это да! Дверь!

Она быстро открылась и тихо захлопнулась. Мягко щелкнул засов, вспыхнул свет.

Помещение было невелико и лишено окон, в нем размещалось машинное отделение — устройство для медленной зарядки аккумуляторов, батарея, электрический генератор, две небольшие установки для освещения и дизель с цилиндрами под сжатый воздух. В углу находился пульт с переключателями, запаянный наглухо. Из него торчал рычаг с красной рукоятью.