Зелёная мантия - де Линт Чарльз. Страница 32

Множество описаний сбивают с толку, когда пытаешься свести их воедино, но я полагаю, в этом отчасти и есть его тайна – и у белой богини Луны есть свои секреты. Мне нравится представлять его Зелёным Человеком – мифическим предтечей Робина Гуда – плутоватого божества, с вашего позволения, но, вероятно, имя Пан подходит ему больше всего.

С минуту длилось молчание – все переваривали услышанное. Тони и Али попали под очарование рассказа. Баннон, возившийся у плиты, качал головой. Слишком серьёзно Тони все это принимает. И вести такие разговоры при ребёнке… Спору нет, она славная девчушка, но все же…

Баннон задумался, сколько времени прошло с тех пор, как Марио последний раз виделся с Валенти. По всему, что он слышал, парень был из настоящих, но, может, с тех пор как Магаддино открыл на него охоту, что-то случилось и теперь с ним не все в порядке? Только посмотреть, как он сидит здесь, толкуя о каких-то богах…

– Вы сказали, он солнечный бог, – заговорила Али. Она, в отличие от взрослых мужчин, хорошо помнила мифологию. – И греки называли его Аполлоном и Орионом. Но ведь Пан тоже греческий бог?

Льюис кивнул:

– Я же говорю, все это очень запутанно. Но по-моему, Пан подходит лучше всего, потому что он вписывается куда угодно. В каждом из названных мной богов есть что-то от Пана. И он всегда был отражением того, что ему приносили.

– Не понимаю, – сказала Али.

– Не хочу играть словами, Али, но, если бы ты понимала, он не был бы тайной.

– Да, но…

– Это то, что первые жители здешних земель называли малыми духами лесов – маниту. Малые тайны. А Китчи Маниту – великая тайна.

– Но Пан, – нахмурилась Али, – вы сказали, он отражение…

– Тут проявляется его плутовская сторона. Он становится тем, с чем ты к нему приходишь. Приходишь со страхом – он наполняет тебя паникой. – Льюис улыбкой подчеркнул последнее слово. – Приходишь со страстью – он оборачивается похотливым сатиром. Приходишь с благоговением – он предстаёт величественным. Приходишь со злом – он превращается в демона.

– В дьявола?

– Именно так. Христиане были не дураки. Они черпали из всех источников, все, что могло пригодиться. Они осуждали веселье и пляски и потому превратили в Люцифера языческого Пана, воплощавшего – по крайней мере для них – все, против чего они выступали. Но чего и ожидать от религии, построенной на страдании? Неудивительно, что фэйри не переносят вида креста, к которому гвоздями прибит сын их бога. Ты знаешь, что крест первоначально знаменовал Древо Жизни – питающее и дающее жизнь? А они превратили его в символ смерти.

Али покачала головой.

– Не смерти – возрождения. Христос умер, чтобы спасти наши души.

– И все-таки это символ страдания. Имеется в виду, что человек должен пройти все муки этого мира, прежде чем пожать плоды в другом. На небесах. Мне не нравится мысль, что человек должен страдать всю жизнь ради сомнительной награды в следующей. Жизнь может быть и должна быть радостью здесь и сейчас.

– Да просто имеется в виду, что надо быть хорошим человеком.

– Я не против того, чтобы быть хорошим человеком, но христиане не к тому стремятся – если судить по их делам. Ты христианка?

– Да. То есть я не хожу в церковь, но в Бога верю, по-моему…

– Мы немножко уходим в сторону, – напомнил Валенти.

«Кроме шуток?» – вставил про себя Баннон. Ему пришло в голову, что они ненароком забрели в санаторий для безнадёжных больных с психическими отклонениями.

– Так все же, кто это бегает по здешним лесам? – настаивал Валенти. – Пан, дьявол или кто?

– Мы видели оленя, – напомнила Али, – а не козлоногого человека.

– Его представляли и в таком обличье, и во многих других, – пояснил Льюис. – Я, как уже говорил, предпочитаю считать его Зелёным Человеком – темнокожим, высоким, с оленьими рогами и в плаще из зелёных листьев.

– И что он делает? – спросил Валенти.

– Ничего не делает. Просто существует. Это мы делаем то или иное, следуя своей природе.

Валенти пристально взглянул на старика:

– И вы здесь поклоняетесь ему?

– Не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. – Льюис смерил каждого из них взглядом. – Вот что, – наконец сказал он. – Вам стоит остаться здесь до вечера. Пойдёмте к камню вместе с нами. Послушаете флейту Томми. Увидите танец. Может, тайна явится, может, нет. Но вы подойдёте ближе к пониманию.

– Мама сказала, что вернётся поздно, – шепнула Валенти девочка.

Он молча кивнул. Ему не хотелось говорить вслух о том, что было у него на уме. Тони опасался, что они имеют дело с какой-то сектой, и ему вовсе не хотелось втягивать Али в её обряды. С другой стороны, он слышал музыку, и в ней было что угодно, только не зло. «Все правильно. Тайна есть то, что ты в неё приносишь, – повторил он про себя слова старика. – Что, черт возьми, это значит?» Тони покосился на Баннона, который наконец-то заварил чай и теперь разливал его по чашкам. Том встретил его взгляд, но догадаться, о чем он думает, было невозможно.

– Ладно, – решил Валенти. – Останемся и посмотрим. Почему бы и нет?

– Действительно, почему бы и нет? – улыбнулся Льюис.

Валенти взглянул на него, пытаясь прочесть что-то по его лицу и глазам. Льюис ответил на его взгляд. На старом лице лучились морщинки смеха, но насмешки в нем не было. А что было? Валенти стало не по себе, точь-в-точь как тогда, когда он слушал музыку. Чувство не было неприятным, просто он немного отпустил узду, в которой постоянно держал себя.

Дома, на ступеньках собственного крыльца, это ощущение казалось даже приятным. Обещало утешение, покой. Здесь оно острее, и нельзя было просто встряхнуться и уйти в дом. Тони услышал стук капель по крыше и понял, что тучи наконец прорвало.

– А дождь не помешает? – спросил он.

– Дождь ненадолго, – предсказал Льюис с уверенностью человека, который смотрит на небо чаще, чем на часы. – Увидите.

– Вот, – Баннон поставил перед Валенти чашку, – выпей-ка чаю. – Взглядом он добавил: нам надо поговорить.

Валенти встал и отошёл с Томом к плите. Льюис тем временем показывал Али свои книги.

– В чем дело? – понизив голос, спросил он.

– Это безумие, понимаешь? Бог бегает по лесам и тому подобный бред. Тебе о другом надо думать – не выследят ли нас здесь ребята дона.

Валенти оглянулся на Али. Девочка явно в восторге, еле сдерживается от нетерпения.

– Понимаю, для тебя все это ничего не значит, – ответил он, – но нам надо разобраться. Для нас с Али это важно.

– Кстати об Али, – вставил Баннон. – Говорю тебе, ты слишком распускаешь язык при малышке. Ты всерьёз влип, Тони, и прогулки на природе не помогут делу. Пока ты тут прогуливаешься, у ребят Магаддино будет полно времени устроить все по своему вкусу.

Тони покачал головой.

– Я знаю, что делаю, – проговорил он и добавил про себя: «Надеюсь!» – К тому же, как ты думаешь, станут ли люди Магаддино рыскать за нами по лесам? Пожалуй, для нас сейчас безопаснее места не придумаешь.

– Если только вся деревня не набросится на нас. Кто знает, что им взбредёт в голову.

Валенти нащупал в кармане револьвер.

– Давай просто держать глаза открытыми, – сказал он, – и все тут.

Баннон вздохнул:

– Тебе решать.

– Все будет в порядке, – уверил его Валенти, прихватил ещё одну чашку и поставил её перед вернувшейся к столу Али. – Твоё здоровье, – сказал он, поднимая свою чашку, как кубок. Али подмигнула ему и отпила из своей.

8

Эрл смотрел, как Три Пальца вынимает из чемодана оружие и по одному раскладывает предметы на кровати. Он оглянулся на стоявшего у окна Луи и снова стал смотреть на Три Пальца. Да, ни черта себе! Целый арсенал. Тот парень, когда Эрл с утра передал ему заказ, не поверил своим ушам. «Вы чего, – спросил он, – войну затеваете?» Эрл только головой покачал. Он сам не понимал.

И до сих пор не понял. Пистолеты, револьверы – ещё понятно. Пусть даже потяжелее тех крошек, что Луи и Три Пальца протащили через таможню. Но вот тяжёлая артиллерия… Девятимиллиметровый пулемёт «Инграм». Тридцатимиллиметровый автомат «Браунинг». Обрез. Пистолет с автоматической перезарядкой. Да ещё пара «смит-вессонов» тридцать восьмого калибра. И впрямь хватит, чтоб вооружить небольшую армию.