Зелёная мантия - де Линт Чарльз. Страница 67

– Пропади ты пропадом! – выкрикнула она и нажала на курок. Только курок не поддавался. Никак. Бессильно застонав, Френки сделала единственное, что пришло ей в голову: запустила бесполезным автоматом в лицо бывшему мужу.

8

Не слишком скоро – сегодня Льюис особенно ощущал свой возраст, – но в конце концов он выбрался на вершину Волдова холма. И остановился, переводя дыхание и глядя в костёр. Ему вспомнились детские годы. Новый Волдинг был тогда действительно новым – ещё одно селение, медленно поднимающееся из глуши лесов и отличающееся от сотен подобных поселений в Восточном Онтарио только верованиями своих обитателей. Верованиями и замкнутостью.

Тогда они зажигали костры – внизу, у старого камня. Раз в год жертвовали барана или быка духу, говорившему с ними через флейту Томми Даффина.

Теперь все проще. Деревня стала распадаться: молодые снимались с места, а старые вымирали. И Льюис переменился. Принял от Малли книги Тёмного Человека и стал задаваться вопросами, совсем как те, кто уехал; только он-то остался, чтобы искать ответы в самом источнике загадок, а не в широком внешнем мире.

Он уже не мог вспомнить, когда именно они перестали приносить жертвы и жечь костры. Чёрное кострище на поляне и место, потемневшее от стекавшей крови, поросли зеленой травой. Раньше, чем появилась стая? Льюис не помнил. Но если псы Перкина и рыскали тогда по лесу, они держались куда смирнее.

Льюис задумался: что же затевали тут Малли с Али? Из слов Малли он мало что понял. Украли, как дым, сказала дикарка. Охота. Свора псов Перкина. «А может, теперь это уже мои псы?» – с тревогой подумал Льюис.

Он придвинулся к самому костру и заметил трость Али, валявшуюся там, где девочка выронила её. Старик тяжело нагнулся, поднял альпеншток и взвесил в руке.

«Что-то сегодня странное с этой вершиной, – думал он. – Что-то иначе. В воздухе что-то сгущается… готовится… Тяжёлый воздух заряжён электричеством, как бывает перед грозой».

Он отвернулся от огня к тёмному лесу. Было ясно, и звезды остро и ярко блестели на чёрном небе. Запах дыма мешался с сильным ароматом кедра и сосны. Если и назревает гроза, то погода тут ни при чем. Что же делали здесь девочки? Призывали тайну, вот что. Чтобы выпустить на волю. Одного этого довольно, чтоб вызвать бурю.

Приглушённый раскат взрыва докатился до холма, и Льюис, глядевший в небо, принял его за раскат грома. Но небо было все так же ясно. Потом он увидел далеко за лесом зарево: там, где – он знал – стоял дом Валенти. Расслышал дробь выстрелов и ощутил ярость, спущенную с цепи, когда мужчины взялись за оружие.

Льюис всегда был открыт течению леса, присутствию в нем тайны, зову Томми и отклику на его флейту. И теперь он улавливал эмоции, расходящиеся от дома Валенти, но вместе с ними и другие – сильнее и ближе. Здесь тоже была злоба. И страх.

Льюис медленно обернулся, но на вершине он был один. Взгляд его остановился на старой сосне, и он вздрогнул, сам не зная отчего. Шагнул к могучему стволу и тут же замер, услышав звонкий цокот копыт по камню. Он искал взглядом тайну, ощущал её близость, но не мог найти – ни оленя, ни Зеленого Человека.

«Малли, – думал Льюис, – что же ты здесь разбередила? И где ты сама?»

Малли добралась до тихого течения Чёрного Ручья и собиралась перебежать по камням, когда поняла, что уже не одна. Что-то двигалось в ночи рядом с ней. Она остановилась на ближнем берегу ручейка и оглянулась назад, пытаясь рассмотреть что-нибудь в густом сумраке.

– Рогач? – наугад позвала она.

Зашелестели ивы, и тёмная туша вепря раздвинула тонкие деревца. Клыки блестят, щетинистые бока бесследно впитывают отблеск лунного света. Малли соскользнула с камня и упала на колени рядом со зверем, царапая ноготками его шкуру. Образ горящего костра скользнул из его сознания к ней, и она кивнула.

– Да, – заговорила она, – Али тебя звала. Но её что-то захватило, и, по-моему, это охота. Ты поможешь мне её найти?

Клыкач качнул головой. Два образа один за другим вспыхнули в голове Малли. Первая картина изображала вернувшегося к костру вепря, вторая – Малли, перепрыгивающую через ручей.

– Ну нет, – заспорила Малли, – я с тобой! Она взглянула в тёмные звериные глаза, дивясь тому, как много он уже успел ей передать.

Тайну не слишком заботят дела мира. Тайна идёт, куда идётся, и творит, что творится, как ветер, который не бывает ни добрым, ни злым, а просто бывает. И, как и ветер, тайну можно направить, накликать… Флейта Томми, гон охоты, огонь, горящий на костях. Лунный свет… Тысяча и один способ.

Малли опасалась, что, предоставленный самому себе, он просто забредёт куда-нибудь, позабыв про Али, не потому, что лишён разума, а потому, что никогда не давал Малли повода заподозрить, что обладает памятью. Разве солнце помнит, что освещало днём? Разве ветер помнит все свои странствия?

Она опустила руку на вепря – и тут же отпрянула, потому что он начал меняться. Колючая щетина обернулась лиственным плащом. Голова вепря – человеческой головой, украшенной сегодня не оленьими, а бараньими рогами.

Тысяча и один облик.

Тайна взирала на неё, и новые образы мелькали в её голове. Снова костёр: нет, два костра, и в одном – лицо Али, испуганное, отчаянное. В другом – Тони Валенти, неподвижно лежащий на траве, и кровь вытекает из его тела. Мама Али стоит над ним, лицом к лицу с мужчиной, которого Малли смутно запомнила по недавней ночной встрече. Спутник человека, убитого ею прошлой ночью.

– Что ты хочешь мне сказать? – спросила она человека в плаще из листьев.

– Кому ты нужна больше? – отвечала тайна. – Заблудившейся или умирающему?

Малли, поражённая звуком его голоса, торопливо шагнула назад. Она впервые слышала, как он говорит. Глубокий гулкий голос, от которого у неё похолодела спина.

– Ты… ты умеешь говорить?

Она вдруг поняла, каково было Али впервые заметить рожки на голове новой знакомой, впервые увидеть выходящего к ней оленя, впервые ощутить, как меняется её жизнь. Если бы вдруг, склонившись к ней, заговорило дерево, Малли изумилась бы меньше.

– Нет, я никому не нужна, – снова заговорила она, убедившись, что тайна не собирается отвечать.

– Каждому живому существу нужен секрет, – сказал он. – Тебе придётся выбирать, чьим секретом ты будешь этой ночью. Я пойду к другому.

– Я…

Малли опустила взгляд на свои ладони, пошевелила пальцами. Они отлично умели бить и хватать, «находить» вещи и тому подобное, но исцелять?.. Она слышала взрыв, прогремевший над домом хромого. Теперь он лежит раненый, умирает. Она видела его глазами тайны. Чем она может ему помочь? К тому же она отвечает за Али. Но если Али действительно украли псы, у Малли не хватит сил разогнать их. Она умела бегать – о, ещё как! – и умела выкидывать всякие трюки, но, чтобы спасти Али, этого мало. Наверно, все-таки надо идти к хромому?

– Выбирай, – повторила тайна.

– Я не знаю! – выкрикнула Малли. – Я всего лишь секрет, загадка, а не ответ. Это ты мудрый, а не я.

Тайна взглянула на неё долгим взглядом, а потом повернулась и скрылась среди ив.

– Не уходи! – крикнула Малли. – Я же ещё не решила.

Но выбор сделан, тут же поняла она. Тайна увидела в ней решение прежде, чем она сама осознала его.

– Будь я по правде мудрой, – прошептала она, – ни за что бы не устроила такого, как нынче ночью.

Она перебрала в памяти показанные оленем картины. Придётся положиться на то, что он вызволит Али, пока она пытается помочь остальным. Она запрыгала по камням переправы, перепрыгивая по два зараз. Потом будет время обо всем поразмыслить: обретшая голос тайна, мудрость и кое-кто, кому недостаёт ума, и кто свободен, а кто нет… Потом она попробует все это распутать. Теперь надо было действовать.

На поляне на склоне Волдова холма из-за деревьев на траву ступил человек в зеленой мантии. Гаффа заскулил и подполз на брюхе, ткнулся носом ему в ноги, сбитый с толку отсутствием запаха. Мгновение человек разглядывал камень – витые рога блестели под звёздами, – потом шагнул к нему и исчез.