Невеста скандального шпиона - Брэдли Селеста. Страница 39

— Отлично, это ее потеря и мое приобретение, — бодро ответила Вилла. Теперь она с нетерпением ждала обеда. Она не могла дождаться, когда Натаниэль увидит ее в голубом.

Натаниэль был не из тех, кто унижается, даже перед церковным епископом, но в этом случае он готов был сделать исключение. Лучший способ сохранить то, что осталось от репутации Виллы — это провести быструю, тихую, законную церемонию.

К несчастью — а Натаниэль уже чертовски устал от «несчастий» — епископ, с которым он имел дело, не имел об этом ни малейшего понятия, несмотря на самые лучшие — для новичка — попытки Натаниэля выглядеть покорным.

— Почему я должен удовлетворить ваше ходатайство? — холодно поинтересовался епископ. Он откинулся назад в своем кресле, переплел пальцы на животе и неодобрительно разглядывал Натаниэля. — Почему я должен содействовать любому плану, который вы там состряпали, зная, что он наверняка может привести к чему-нибудь бесчестному?

Очевидно, этот человек был знаком с историей лорда Предателя.

— Это не план, — ответил Натаниэль. — Это вступление в брак.

— Почему? — нахмурился епископ. — Что вы передадите кому-либо, кроме позора и бесчестья? Даже если она может быть опозорена этой незаконной деревенской свадьбой, эта молодая женщина может найти себе партию получше, чем если она выйдет за вас.

Натаниэль решил не вступать в спор. Кобра мог заставить человека при необходимости, используя свои каналы.

— Я могу законно жениться, если захочу. Несмотря на общественное осуждение, меня никогда формально ни в чем не обвиняли.

— В самом деле, вы можете жениться — используя обычный способ. Скажите мне, почему вы желаете обойти оглашение имен? Вы беспокоитесь, что эта женщина узнает о том, как вы порочно предали свою страну?

Епископ был прямолинейной и высокоморальной личностью. Огромная сумма пожертвования, которую предложил Натаниэль, чтобы «подмазать» рассмотрение дела, не произвела на этого человека никакого эффекта. Если бы Натаниэль не был совершенно измучен, пытаясь добиться положительного ответа на свою просьбу, то епископ мог бы по-настоящему ему понравиться.

Он вздохнул.

— Моя будущая жена знает мою историю.

Епископ выглядел удивленным.

— И она все еще желает этого брака?

— Она на нем настаивает, — усмехнувшись ответил Натаниэль.

Епископ долго изучал его.

— Ее ослепили титул и богатство? Это нечестно с вашей стороны — отвлечь ее грандиозными обещаниями, когда она должна быть сосредоточена на самом непосредственном факте вашего позора.

Натаниэль заколебался. Могла ли Вилла на самом деле быть решительно настроена не потерять богатство и комфорт, которые принесет ей существование в качестве леди Рирдон? В конце концов, она приехала из такой глуши — эта убогая гостиница, эта крошечная деревня…

Затем Натаниэль вспомнил простой восторг Виллы по поводу всех таких маленьких и незначительных вещей. Все, что ей было нужно в жизни — это книжный магазин, канава для исследования и, возможно, несколько пар вышитых чулок.

— Она не заинтересована в моем богатстве.

Епископ сложил руки на груди.

— Так она вообразила себе, что влюблена в вас?

Тон этого человека подразумевал истинную невозможность того, что какая-либо женщина может любить Натаниэля. От этого вопроса Натаниэль заколебался. Вилла, хотя и была чрезмерно преданна, никогда не утверждала ничего подобного. Он откашлялся.

— Я не знаю. Вам придется спросить об этом у нее.

Епископ опустил руки и наклонился вперед.

— Спросить ее? Да, я думаю, я так и сделаю, — он резко встал. Натаниэль в знак уважения тоже поднялся. — Приведите эту женщину ко мне. Я сразу же установлю, принимает ли она это решение, по своей воле.

Натаниэль осознал, что он должен предложить Вилле эту возможность — быть убежденной в недопустимости этого брака. При мысли о том, что она может сделать, у него заныло в груди. Потерпев поражение от своей собственной потребности быть честным с ней, Натаниэль смог только коротко рассмеяться.

— По своей воле? Поверьте мне, ваша милость, у нее нет никакой другой.

Глава 15

Лакей открыл дверь перед Натаниэлем, который вернулся в Рирдон-Хаус к обеду, и он вошел в столовую. Его мать сидела на своем обычном месте за огромным столом из красного дерева, возвышаясь над теми, кто присутствовал, с королевским удовольствием.

— Садись, садись, Натаниэль. Ужин сэра Дэнвилла не может больше ждать ни одной минуты. — Она, улыбаясь, махнула рукой в сторону стула.

Улыбка, должно быть, предназначалась для того, чтобы произвести приятное впечатление на собравшуюся компанию, потому что Виктория по-настоящему не улыбалась ему уже много лет. Он ответил ей сардоническим кивком, затем бросил взгляд на другой конец стола, где он ожидал увидеть пустое место своего отца.

Бэзил ухмыльнулся ему с этого стула.

— Да садись же, Таниэль. Твоя маленькая невеста совсем потерялась без тебя.

Возможно, это из-за ярости, которая прокатилась по нему от того, как Бэзил узурпировал место его отца. Или из-за злости от того, как его мать улыбалась сэру Дэнвиллу, пока ее собственный муж умирал. Овдовевшему, богатому сэру Дэнвиллу, который много лет оказывал ей знаки внимания.

Или, возможно, как в точности сказала Миртл, потому что он был самым бестолковым человеком на свете, но до того, пока он не занял свое место за столом, Натаниэль в самом деле не заметил Виллу.

Она сидела напротив него, излучая чувственное сияние своей сливочно-белой плотью, возвышающейся над вырезом платья и мягким водопадом волос, струящимся вниз по ее спине. Она улыбнулась ему, с искренней радостью от того, что она видит его. Она казалась приютом теплоты в холодной комнате.

И действительно, она замечательно выглядела в голубом.

Ему захотелось покинуть это место вместе с Виллой, снова ездить с ней вдвоем по дорогам. Как он мог сказать ей это здесь, окруженный, как сейчас, людьми, которые избегали его при любой возможности?

А затем он понял.

Она всегда утверждала, что она может догадаться, о чем он думает. Возможно, она сможет сделать это и сейчас.

Он поймал взгляд своей сельской мисс и медленно улыбнулся, до тех пор, пока что-то горячее не начало разгораться и в ее глазах. Он позволил разыграться своему воображению, вспомнив ее обнаженные изгибы, освещенные племенем камина. Она отвечала ему, словно читала каждую мысль в его голове.

Ее глаза расширились и потемнели. Румянец, который появился на ее лице, был вовсе не от чересчур высокой температуры в комнате, а из-за ответной страсти.

Они сидели, глядя друг другу в глаза, вновь переживая их путешествие и те необитаемые места, по которым они проезжали, как в окружавшей их природе, так и внутри себя.

Натаниэль проигнорировал негодующее фырканье Виктории и торопливую смену темы разговора Дафной, и даже ликующее тихое хихиканье Миртл.

Все, что он мог слышать — это учащенное дыхание Виллы, слетавшее с ее полураскрытых губ, и все, что он мог видеть — это то, как тайное знание отбрасывает завесу ненадежности с ее глаз.

Он хотел ее больше чем когда-либо раньше. Он не осмелился бы встать сейчас, чтобы увести ее из-за стола. Его эрекция была просто монументальной, ясно различимой под его облегающими бриджами, и он не захотел бы поставить ее в неловкое положение.

И он знал, что они не могут идти дальше, пока она не поговорит с епископом.

Ему придется поплатиться. Ох, придется подождать и дать ей свободу выбора: остаться с ним или отвергнуть его. И пока Натаниэль сидел здесь, упиваясь ею, он размышлял о том, имеет ли он представление, насколько больно ему будет, если она покинет его.

Действительность скрывалась где-то вне его расчетов, как будто он не смог бы вынести исследование настоящего опустошения и страдания, которое ему придется пережить.

Они должны продолжать. Его вожделение в достаточной мере успокоилось, и не было смысла больше ждать…