Городская Ромашка (СИ) - Кай Ольга. Страница 22

Тем временем Мирослав взял со стола тарелку, с некоторым сомнением глядя на ее содержимое.

- Оно немного остыло, но тебе все равно лучше поесть.

Что-то в лице Мирослава подтолкнуло любопытство Ромашки, и она заглянула в тарелку - всего лишь жиденький супчик с меленькими кусочками овощей. Внезапно девушка поняла, что голодна, очень голодна, и поэтому безропотно приняла тарелку из рук Мирослава. В ее собственных руках еще ощущалась болезненная слабость, но позволять кормить себя с ложечки Ромашка не собиралась.

Суп, действительно, немного остыл, но Ромашка, которая уже почти неделю ничего не ела, нашла его очень даже вкусным. Правда, пару раз в больнице ее пытались кормить, но не слишком усердно, да и Ромашка тогда есть не хотела. Ничего не хотела вообще.

Тарелка быстро опустела. Девушка с сожалением вздохнула, а когда Мирослав забрал у нее посуду, спросила:

- Скажи, а как ты меня нашел? И вообще, как узнал про полицию и… и все остальное тоже?

Мирослав снова чуть нахмурился, и девушке отчего-то показалось, что отвечать ему не хочется. Но он все-таки ответил.

- Помнишь, Ромашка, я рассказывал тебе про людей, которые подкоп делали? Так вот, мне удалось на них выйти, но они мне не поверили и, кажется, как и ты, в начале приняли за сумасшедшего. Они подобрались к стене под землей, заложили взрывчатку и взорвали. В итоге тоннель их был затоплен, а прорваться вперед они не смогли - жидкость, которой заполнен ров, прожигает кожу даже сквозь одежду. Они-то думали, что в худшем случае будут иметь дело лишь с ядовитыми испарениями и даже запаслись самодельными противогазами, не слишком качественными, на мой взгляд… - Мирослав ненадолго умолк, но Ромашка не стала прерывать молчания. Потом он продолжил рассказ. - Мне удалось узнать и время, и место, но все-таки я опоздал и мало чем смог им помочь. Двух человек полиция взяла в плен и допросила, именно после этого меня объявили в розыск, а те из ребят, кто остался жив, уже верили мне и согласны были сотрудничать. После того… после того, как погибла твоя подруга, Артур - он у них вроде руководителя - решил, что за тобой надо понаблюдать. Я не знал об этом, пока мне вдруг не сообщили, что тебя забрала полиция прямо из дома. Также меня предупредили, что тебе обязательно вколют сыворотку правды и узнают все, что знаешь ты.

Мирослав снова умолк и задумался. Потом усмехнулся невесело.

- Артур - очень недоверчивый человек. Наверное, оно и к лучшему - здесь иначе нельзя. Он мне поначалу все-таки не полностью доверял, но это, уже в прошлом… А потом мы узнали, что тебя перевезли в больницу. Подготовились, вычислили окно твоей палаты, отвлекли выстрелами охрану и персонал. Вот, пожалуй, и все.

На самом деле это было далеко не все, но, правда, зачем Ромашке было знать подробности осторожной слежки, дежурств у выходов из отделения? Когда один из ребят прибежал и сообщил, что в машину психиатрической лечебницы погрузили чье-то тело, укрытое простыней, некоторые, в том числе и сам наблюдатель, решили, что на носилках был труп. За машиной проследили. К счастью, автомобиль направлялся туда, где его ждала другая группа - предвидя передачу нежелательного свидетеля сотрудникам психбольницы, возле ворот окружающей больницу стены дежурили также круглые сутки - на всякий случай.

Заговорщики еще не были уверены, что переправленный в лечебницу человек - действительно Ромашка. Долгие поиски информатора привели Мирослава и его новых товарищей к старенькой уборщице. Женщина тут же потребовала деньги, правда не такую уж большую сумму, которую, к счастью, удалось достать без промедления. Уборщица рассказала, что в последние пару дней поступило четыре новых пациента, но двоих из них она видела - это мужчины, а двое других содержатся в отдельных палатах, куда имеет доступ только спецперсонал. Заговорщикам также удалось вызнать точное месторасположение двух палат с новыми пациентами в здании, вычислить окна. То, что снаружи стекла окон психиатрической лечебницы оказались зеркальными, не стало помехой. Маленький глазок-липучка, запущенный из дома напротив, сел на стекло возле самой рамы, и, как только связь наладилась, на изображении, передаваемом одним из глазков, Мирослав узнал Ромашку.

К тому времени Ромашка находилась в больнице уже пятый день.

А уже на седьмой, после тщательной подготовки, ребята организовали отвлекающий маневр и развязали перестрелку у ворот больницы. Охранники не ожидали нападения, но среагировали оперативно: принялись отстреливаться и вызвали подмогу. В такой ситуации Мирославу необходимо было действовать очень быстро, чтобы те, кто помогал ему освобождать Ромашку, смогли уйти до прихода полиции.

За несколько секунд до того, как Мирослав выбежал по узким ступенькам на крышу, он успел услышать негодующее восклицание Алека, наблюдавшего за монитором:

- …(очень нехорошее слово)! Этот…(очень и очень нехорошее слово)… полез на девчонку!

Выстрелы раздались как раз в тот момент, когда Мирослав присел возле бортика и прицелился. В следующий миг железный крюк полетел на крышу больницы, и между двумя зданиями натянулась прочная веревка. Здание психиатрической лечебницы было немного ниже окружающих домов, и металлический карабин быстро заскользил по веревке, перенося человека через улицу и больничный двор. Потом этот самый человек, за которым напряженно наблюдали с только что покинутой им крыши, спустился ниже и на несколько секунд завис перед окном, перебивая пиротехническим резаком прутья решетки.

Но Ромашка не спрашивала подробностей, и Мирослав ничего не добавил к своему рассказу. Он наблюдал, как девушка осторожно потерла запястья, на которых еще розовели следы от ремней. Ладони у Ромашки были узкие, и, чтобы девушка не смогла освободиться, ремни на ее руках затягивали очень туго, так что ткань врезалась в кожу при малейшем движении. Вскоре раздражение на коже должно было пройти, но пока запястья сильно чесались.

- Ромашка, скажи, у тебя ничего не болит?

- Вроде нет, - неуверенно ответила Ромашка. Голос ее был тихий, еле слышный. - Голова только. А что?

- Просто такое впечатление, что тебя не только морили голодом, но и… - он вздохнул. - У тебя синяки на теле.

Сначала Ромашка смутилась, представив, каким непривлекательным сейчас было ее тело, ко всему прочему покрытое еще и синяками, которые, скорее всего, уже пожелтели и смотрелись особенно противно. А ей почему-то очень хотелось, чтобы чужак-Мирослав все же находил ее привлекательной. Глупое, конечно, желание. "Уж не влюбилась ли ты?" - мысленно спросила себя Ромашка, и смущение отступило перед скептическим взглядом на вещи, присущим коренной жительнице города.

- У меня и правда ничего не болит, - попыталась успокоить она Мирослава, который искренне за нее волновался. - И голодом меня никто не морил. Я сама есть не хотела.

- Да ну? - удивился Мирослав, слушая ее едва различимый шепот.

- Да, правда. Просто они туда снотворное подмешивали, а я не хотела все время спать, вот и не ела…

Завершив эту достаточно длинную фразу, Ромашка поняла, что силы свои истратила окончательно. И в это время где-то невдалеке послышались шаги.

Ромашка очень проворно села и, придерживая на груди одеяло, уже собиралась вскочить на ноги, но Мирослав остановил ее.

- Кто? - еле выдавила она.

От резкого движения голова Ромашки закружилась, но девушка еще продолжала упираться.

- Это свои, не бойся.

Шаги приближались. Ромашка постаралась успокоиться, но не легла. Она сидела и напряженно всматривалась в темноту, в ту стену, где должна была быть дверь, потому что шаги раздавались именно в той стороне. Дверь открылась, не впустив света, и силуэт вошедшего человека буквально выплыл из темноты. Ромашка смотрела на низенького, пожилого человека, одетого в темные брюки, рубашку и старомодный клетчатый жилет, имеющий вид неновой, но любимой хозяином вещи. Человек остановился неподалеку, и на его покрытом морщинами лице появилась улыбка, добрая и искренняя.