Городская Ромашка (СИ) - Кай Ольга. Страница 28

- Какие-то они странные и… - Ромашка поежилась, - страшные!

Мирослав остановился, глядя в темную дыру пещеры в одном из холмов.

- Погоди-ка, - сказал он вдруг и, выпустив Ромашкину ладонь, подошел к дыре, посветил фонариком внутрь.

- Ты знаешь, Ромашка, что это такое? - произнес он, оборачиваясь к девушке. - Это дома. Разрушенные дома. Здесь когда-то был город.

Эти слова заставили девушку снова вздрогнуть: теперь "холмы" вокруг показались ей еще более зловещими. Девушка почему-то все время ждала чего-то ужасного, что должно было вот-вот вырваться из-под поросших травой стен, напасть и утащить за собой куда-то в непроглядную тьму пещер-окон. В сумеречной дымке стены поверженных гигантов окончательно потеряли сходство с холмами, которое в дневное время им обеспечивала зелень трав и листвы.

- Пойдем отсюда, - шепотом попросила девушка. Мирослав все еще задумчиво стоял возле стены, в которой чернела дыра, бывшая когда-то окном, и подходить к нему Ромашка не хотела. Она очень боялась темноты, особенно такой - черной и плотной - какая наполняла собой внутренности разрушенного дома.

Мирослав подошел к ней и снова взял за руку. Ромашке показалось, или ему тоже было немного не по себе? Осторожно, внимательно глядя под ноги, они обошли огромный "холм" и двинулись дальше. Ромашка испуганно жалась к своему спутнику. Обломки разрушенных зданий окружали их со всех сторон, и не было им видно ни конца, ни края.

- Это был, наверное, большой город, - сказал Мирослав, тоже понизив голос почти до шепота. - Быстро мы его не пройдем. Лучше давай найдем здесь более-менее ровную площадку. Скоро совсем стемнеет, и мы сможем взлететь.

В темноте, едва рассеиваемой скупым светом звезд и молодого месяца, Мирослав распаковывал свой параплан, в то время как Ромашка стояла неподалеку, гладя в ясное ночное небо. Столько звезд Ромашка никогда в своей жизни не видела, и теперь, приоткрыв рот, смотрела и смотрела на них, не в силах оторваться. И вдруг ей показалось, что какая-то звезда движется. Девушка решила, что ей померещилось, и даже моргнула несколько раз, но звезда медленно плыла по небосводу. Тогда Ромашка повернулась к Мирославу, думая спросить, что это за звезда такая странная, но не успела.

Мирослав, до этого спокойно расправлявший сложенное крыло параплана, вдруг вздрогнул, поднял голову, потом внезапно вскочил, быстро отволок параплан в тень у "холма", схватил Ромашку за руку и потащил за собой. Мгновение спустя они оказались у дыры-окна. Мирослав посветил внутрь фонариком и спрыгнул первым, затем помог забраться внутрь Ромашке. Если б не явная спешка, с которой все это было проделано, девушку пришлось бы очень и очень долго уговаривать, но сейчас страх оказаться внутри мертвого, давно разрушенного и опустошенного жилища, отступил перед необходимостью срочно укрыться от другой, неведомой пока угрозы.

Ромашка не сразу решилась спросить, что случилось. Она видела, как Мирослав осторожно выглянул из-под бахромы свисающих перед окном корней и посмотрел на небо, потом сделал несколько шагов вглубь своеобразной пещеры, увлекая за собой Ромашку.

- Что там?

Мирослав присел и потянул Ромашку за собой. Теперь, сидя на корточках, девушка видела, как в небе появляются продолговатые черные тени, над которыми едва угадываются размытые круги вращающихся лопастей. Двигались вертолеты бесшумно.

Решив, что на всякий лучше отойти еще дальше от окна, Мирослав выпрямился и, осторожно ступая по нанесенному внутрь дома слою земли, снова повел за собой Ромашку. Вспоминая, как выглядел этот холм снаружи, Ромашка решила, что сейчас они, наверное, идут по боковой стене помещения. А в одной из боковых стен обязательно должна быть дверь…

Мирослав остановился - его нога не нащупала впереди опоры, и он пришел к тому же выводу, что и Ромашка - дверь в боковой стене. Теперь их не было видно в окно, но Ромашка все никак не могла успокоиться - она боялась того, что снаружи, и, не меньше, - того, что внутри. Откуда-то снизу то и дело доносились пугающе-странные звуки.

- Наверное, они уже пролетели, - срывающимся голосом предположила девушка. Ей не терпелось выйти наружу.

- Нет. Они все еще поблизости. К тому же могут появиться и другие.

Некоторое время Мирослав молчал, потом Ромашка вновь услышала его голос:

- Да… Я об этом не подумал. Глупо получилось.

"Но ведь там темно, - подумала Ромашка, - вряд ли нас бы увидели. Можно спрятаться в тени, только не здесь, только бы выйти отсюда". И тут же спросила:

- Разве они нас увидят?

- Их приборы улавливают тепловое излучение. Если бы не толща бетона и земли у нас над головами, нас бы нашли и довольно быстро. Почему-то я не подумал о ночных патрулях… Надеюсь, они не включат прожекторы.

Мирослав был очень недоволен собственной непредусмотрительностью - Ромашка чувствовала это - и теперь опасался, что патрульные заметят оставленный снаружи параплан. Но прожекторы на вертолетах так и не включились.

- Нам придется переночевать здесь, - сказал Мирослав.

Такого Ромашка не ожидала.

- Как здесь?

Мирослав снова осторожно подобрался к окну, глянул на небо, и, вернувшись к Ромашке, включил фонарик. Ненадолго, только чтобы осмотреться, и сразу выключил, но увиденное не прибавило девушке оптимизма. Действительно, они стояли на боковой стене помещения, некогда бывшего жилой квартирой - сохранились даже трухлявые остатки мебели - а над головой Ромашки была еще одна дыра. Все поверхности были покрыты мхом, на стене, которая теперь являлась полом, росла хиленькая травка.

- Жутковатое место, - подытожил ее размышления Мирослав.

Он вынул их рюкзака одеяло и положил его на пол.

- Ложись и укутывайся как следует.

- Я не буду здесь спать! - испуганно возразила Ромашка.

- Если мы не сможем лететь по ночам, это значит, что нам придется долго идти пешком, и не только завтра. Причем идти как можно быстрее. Так что лучше поспи, хорошо?

Возражать было бессмысленно, а главное - Ромашка вдруг почувствовала, что действительно очень хочет спать. Она улеглась на одеяло, завернулась в него, прячась от ночной прохлады и сырости.

- А ты? - спросила она Мирослава.

Он был рядом, и уже немного привыкшими к темноте глазами девушка различала его силуэт.

- Я? Я, наверное, тоже прилягу, но не сейчас, попозже…

- А… а у нас только одно одеяло, - виновато пробормотала девушка.

- Мне не надо. Я привык, не замерзну.

А вот Ромашка бы точно замерзла, не догадайся Мирослав взять одеяло специально для нее. Девушка устроилась поуютнее и подумала, что здесь, на самом деле, не так уж и страшно.

Утро Ромашка проспала. Мирослав не стал ее будить, и когда девушка открыла глаза, солнечные лучи уже заглянули в окно и освещали небольшой пятачок перед входом. Ромашка потянулась и попыталась встать, но не тут то было! Ноги болели так, как не болели еще никогда, и каждое движение получалось каким-то скованным и неловким. И все-таки Ромашка встала и даже, придерживаясь рукой за стену, подошла к окну, за которым разглядела Мирослава. Рядом с ним лежал на траве упакованный в рюкзак параплан.

- Доброе утро, Ромашка, - поприветствовал он ее, оборачиваясь. - Как спала?

- Нормально.

Девушка попыталась выбраться из пещеры, которая уже не казалась такой зловещей, как накануне, но ноги не слушались.

- Ноги болят? - спросил Мирослав и, не дожидаясь ответа, помог Ромашке вылезти наружу.

- Чуть-чуть, - соврала Ромашка.

Под пристальным взглядом Мирослава девушка сначала отвела глаза, но тут же упрямо вскинула голову.

- Ничего, идти смогу, - твердо сказала она. А-то думает, небось: городская, неженка…

Мирослав с сомнением пожал плечами, но ничего не сказал.

Останки разрушенного города сменились тусклой равниной, когда время уже перевалило за полдень. Первое воодушевление прошло, пейзаж не отличался разнообразием - реденький лес, желтеющая трава, - и так целый день. Пару раз над ними бесшумно проплывал вертолет, но днем патрульные могли полагаться лишь на свое зрение. Пока путникам везло - их так и не заметили.