Загадать желание - Кай Ольга. Страница 37
…этим вечером во дворце пили и развлекались. Никаких важных разговоров. По слякоти весенних улиц карета ехала медленно, хлюпая и переваливаясь, но вот, наконец, остановилась у особняка, окруженного высоким забором. Если бы кто-нибудь из жителей столицы оказался внутри этого дома, он бы невероятно удивился: в жилище колдуна ожидали увидеть сушеных жаб и змей, но никак не сверкающую чистоту сервизов, уютную мебель и много-много света.
Свет исходил от золотистых шаров, лежащих в металлических чашах светильников, выкованных в форме цветов. Поднимаясь по широкой деревянной лестнице, Виктор в который раз думал, что, когда построит свой собственный дом, в нем будут такие же светильники.
В просторном кабинете на втором этаже его ждали. Трое мужчин в дорогой, но довольно простой на вид одежде сидели в удобных креслах. Навстречу гостю поднялся сам хозяин – крепкий, с длинной бородой и усами.
– Я рад, что ты смог прийти.
– А ведь действительно, рад, – гость как будто удивился.
– Оставь свое красноречие для дворцовых попрошаек, – отмахнулся хозяин и, подойдя к дверям, повернул ключ в замке. Виктор постоянно умилялся в душе тому обстоятельству, что даже самым влиятельным и сильным колдунам многое приходится делать вручную. Сжечь город, выкорчевать дерево или поднять ураган – это запросто. А вот, к примеру, двери прикрыть, светильник принести или… заварить кофе. Хотя последний процесс Виктор не доверил бы никакому колдовству.
– Ну что же, раз все в сборе…
Хозяин особняка – в прошлом инженер-макетчик Борис Анатолиевич Шепитько, а ныне придворный колдун Яромир – опустился в глубокое кресло.
– Разговор предстоит серьезный. Вы знаете, что бояре строят заговор против Раславского воеводы, и князь, похоже, сам положил глаз на воеводскую казну. Нам же стоит решить – помешать им или, наоборот, помочь?
– Не хочется мне в это лезть, – пробормотал один из собеседников – мужчина с пышной рыжей шевелюрой, в которой уже угадывался проблеск седины.
– А придется, – возразил хозяин. – Помощь оценят куда больше, чем бездействие.
– Мне тоже не нравится эта затея, – вмешался Виктор. – Воевода Раславский исправно налог в казну платит, считай, весь дворец кормит. Нам невыгодно, чтобы земли остались без хозяина.
– Нам невыгодно быть на стороне проигравшего, – отозвался бородач. – К тому же воеводу люди уважают, и князь боится, что Алексей Леопольдович на его престол метит.
– Чушь какая! – фыркнул Виктор.
– Это мы знаем, что чушь. Князю с боярами нашими заодно жажда наживы глаза застит, а чужое богатство – как кость поперек горла.
Рыжий раздосадованно хлопнул ладонью по колену:
– Эх, если бы Алексей Леопольдович задумал собрать армию и пойти на столицу, я бы еще подумал, на чью сторону становиться! На Раславских землях многовато наших, и, если так пойдет и дальше, воевода сможет значительно укрепить войско колдунами.
– А вот этого мы не допустим, – хозяин особняка обернулся к Виктору: – Я полагаю, твои люди над этим работают.
– Как всегда, Борис Анатольевич. Не покладая рук…
– Ну, значит, других колдунов можно будет не опасаться.
Дальше разговор крутился вокруг дворцовых интриг, а Виктор, прислушиваясь к беседе, не мог оторвать взгляда от живого пламени в камине…
…сырость от мокрого снега пробирала до костей, серая вата застилавших небо облаков нагоняла тоску и сон.
– Полцарства за кофе, – мрачно сам себе пообещал колдун.
Обняв пальцами кружку с подогретым вином, он устроился кресле у очага и крикнул:
– Входите!
В тот день хотелось новостей. Неважно – хороших или нет: любых. Но, оказалось, сыщик в очередной раз пришел лишь за тем, чтобы сказать: не нашел. И замереть под недовольным взглядом придворного колдуна.
Но в такую погоду Виктору даже гневаться было лень.
– Продолжай поиски, – и он жестом велел оставить его одного.
Странно, как тоскливо иногда бывает от того, что не с кем поговорить. Была бы Алика рядом – они наверняка бы снова поругались. Но с ней, по крайней мере, можно было бы спорить по-настоящему. Не думая о последствиях, не опасаясь сказать лишнее слово… Так, как теперь можно поспорить лишь с самим собой.
Виктор часто возвращался мысленно к тому вечеру, когда загадал желание на купленный сестрой шар. Нет, раскаяния он не испытывал, но, перебирая в памяти минуты и секунды, думал: не ошибся ли в предположениях? Если бы у него был выбор: медленно умирать или шагнуть навстречу неизвестному – он не колебался бы ни мгновения! Но… либо Алике не удалось купить еще один шар, либо она сменила не только имя, но и внешность – найти ее не могли…
…за окнами чернела ночь, ставни скрипели от налетевшего ветра. В харчевне на окраине столицы посетителей всегда было немало, теперь же небольшое, приземистое помещение было забито до отказу теми, кто прятался от непогоды.
Виктор пришел сюда в компании плечистого детины, который, в случае чего, мог выполнять обязанности телохранителя. Выбрав место за угловым столиком, он опустился на скамью, предварительно брезгливо смахнув с нее крошки полой плаща. Капюшона колдун не снимал, и его лицо скрывалось в тени от посторонних взглядов.
– Который? – Виктор огляделся, и его губы скривились в усмешке: – Давай угадаю… Этот?
Человек, на которого он при этом указал, сидел у окна, задумчиво сцепив пальцы над миской, от которой поднимался пар. Казалось, погруженный в свои мысли, он не замечает шумной компании, уместившейся за тем же столом, не слышит пьяных криков и стука пивных кружек. Но Виктор прекрасно знал, что эта отрешенность обманчива.
– Этот.
– Странно, я не думал, что он окажется настолько… щепетильным, – придворный колдун прищурился, приглядываясь внимательней к заинтересовавшему его человеку. – Что ж, с возрастом это проходит, если доживешь, конечно… Сколько ему? Двадцать? Меньше?
Светловолосый пожал плечами.
– Ты сам с ним говорил? – поинтересовался придворный колдун.
– Не сам: ребята говорили, я слушал. Ну и видел немного… Он сперва спрашивал, сколько платят и за что, потом послал подальше.
– Может, предложили мало?
Насмешки в словах Виктора его спутник не расслышал, хотел что-то еще добавить, но в это время тот, о ком они говорили, обернулся и посмотрел прямо в лицо придворного колдуна. Вернее, в тень под глубоким капюшоном. Смотрел недолго, но пристально. А когда отвернулся, Виктор еще некоторое время разглядывал хмурый профиль сидящего у окна человека, потом сказал негромко:
– Ты прав, он нам не пригодится. Жаль… – Виктор поднялся, расправил плащ. – Отправь за ним надежных людей. Змеи еще спят, но советую поторопиться.
Дождь уютно шелестит в листве. Над головой – каменный свод. Рядом – Леон. Прижимаюсь к нему спиной, опасаясь шевельнуться. Тепло, уютно. Непонятно только, что же меня разбудило… Приподнимаюсь, оглядываюсь.
Алина спит с другой стороны от Леона, положив голову ему на плечо. Ее усталое личико в слабом сером свете кажется несчастным – вчера она долго плакала и никак не могла успокоиться. Я бы тоже ревела, но… не в кого было уткнуться в поисках утешения. Пришлось терпеть. А потом мы как-то сами не заметили, как устроились рядышком все втроем, согреваясь, словно только что забрались в тепло после зимней стужи, и заснули.
Горыныч дремал у входа, прислонясь к желтой каменной стене. Его плечи вздрагивали, словно от холода.
Осторожно, стараясь не разбудить своих соседей, я выбралась из-под одеяла, подошла к Арису, наклонилась, вглядываясь в его лицо. Здесь, у входа, было свежо, дождь шумел громче, заглушая все посторонние звуки. Капли воды дробились о камни, и брызги падали на носки моих легких ботинок. Неудивительно, что Горыныч мерзнет.
Арис открыл глаза так резко и неожиданно, будто и не спал вовсе. Смутившись, словно меня застали за подглядыванием, я постаралась улыбнуться:
– Доброе утро.
– День на дворе, – он посмотрел в серое небо, затянутое тучами, поморщился. – Часа два пополудни.