Мессалина - Джованьоли Рафаэлло (Рафаэло). Страница 1

Рафаэлло Джованьоли

Мессалина (сборник)

Знак информационной продукции 12+

Об авторе

Прославленный итальянский романист Рафаэлло Джованьоли родился в 1838 году в Риме. Получив образование в стенах родного дома, он в 1859 году записался добровольцем в армию Пьемонта, храбро сражался против австрийцев, заслужив офицерский чин. После этого Джованьоли поступил в гарибальдийский корпус, участвовал в освобождении юга Италии от власти чужеземной королевской династии, а также в Итало-австрийской войне 1866 года. Сразу после неудачного похода Гарибальди на Рим в 1867 году Джованьоли оставил армию в чине капитана и занялся литературой.

Первый его роман из современной жизни «Эвелина» (1868) был довольно прохладно встречен читающей публикой. Джованьоли пришлось зарабатывать на жизнь преподаванием литературы во Флоренции и истории в Риме. Последнее занятие натолкнуло его на мысль сменить направление в своем творчестве. Первое же произведение в жанре исторического романа – «Спартак» (1874) – имело огромный успех и принесло писателю широкую популярность. Надо отметить отличное знание автором античных источников. Благодаря этому все реальные персонажи книг Джованьоли выглядят очень реалистично и максимально соответствуют основным характеристикам античных авторов. В наиболее спорных местах писатель не боялся делать ссылки на конкретные классические произведения. Это характерно для всех исторических романов писателя.

«Спартак» был быстро переведен на многие европейские языки, вызвав в дальнейшем немало подражаний, как в литературе, так и в драматургии, музыке и кино. В следующем романе, «Опимия», писатель обратился к очередному драматическому эпизоду римской истории: войне с Карфагеном и походу Ганнибала на Рим.

После первых успехов в историческом жанре все новые попытки писателя на ниве творчества из современной жизни были встречены читающей публикой холодно, и Джованьоли был вынужден вновь вернуться к античной тематике: «Плаутилла», «Сатурнино», «Фаустина», «Социальная война. Аквилония». Эти произведения подготовили новый творческий взлет автора, наиболее ярко проявившийся в романе «Мессалина» (1885), посвященном судьбе одной из самых порочных женщин времен Римской империи.

Последним литературным произведением Джованьоли стали «Рассказы майора Сиджизмондо» (1908), отображающие наиболее яркие эпизоды череды войн за объединение Италии. В 1880-е годы Джованьоли активно занимается журналистикой; он издает газету «Капитан Фракасс», в которой ведет отдел литературной и художественной критики. В конце жизни писатель почувствовал тягу к политической деятельности: его пять раз избирают депутатом Законодательного собрания, но на этом поприще Джованьоли ничем особенным не отличился. Умер писатель в Риме 15 июня 1915 года.

Избранные произведения Р. Джованьоли:

«Эвелина» (Evelina, 1868)

«Спартак» (Spartaco, 1874)

«Опимия» (Opimia, 1875)

«Плаутилла» (Plautilla, 1878)

«Сатурнино» (Saturnino, 1879)

«Фаустина» (Faustina, 1881)

«Социальная война. Аквилония» (La guerra sociale. Aquilonia, 1884)

«Бенедикт IX» (Benedetto IX, 1899)

«Публий Клавдий» (Publio Clodio, 1905)

«Рассказы майора Сиджизмондо» (I racconti del maggiore Sigismondo, 1908)

Мессалина

Глава I. Что происходило в Риме после смерти императора Тиберия Цезаря

Нескончаемые людские потоки текли по улицам, ведущим к Форуму, к храму Кастора и Поллукса.

Тысячи взволнованных голосов сливались в один невнятный гул, в котором тонули отдельные слова и фразы, вопросы и ответы.

Тысячи лиц объединяло выражение тревог ожидания, смешанного с недоверием к происходящему.

Форум был уже переполнен людьми, в основном мужчинами, хотя не было недостатка и в женщинах и детях. Почти все суетились, отчаянно жестикулировали и толкались. Кто-то старался протиснуться к курии Юлия, кто-то пробирался к базилике Цезаря Диктатора.

А горожане все прибывали, напирая друг на друга со стороны улиц Сакра, Нова, Сарино и других входов на площадь, И с каждым новым приливом этой толпы, неспокойной, как бурлящая весенняя река с ее готовностью выйти из привычного русла, нарастало напряжение собравшихся перед храмом Кастора и Поллукса.

Где двигаться уже не могли, там пробовали заводить разговор:

– Это правда?

– Возможно ли?

– Тиберий умер?

– Тиберий мертв?

– А может быть, это одно из тех мошенничеств, к которым он столько раз прибегал? – нахмурившись, воскликнул старый центурион, судя по знаку – из германских когорт, сухощавый человек лет шестидесяти, с бронзовым, выжженным солнечными лучами лицом.

Глухой рокот прокатился по толпе:

– Кто это?

– Сумасшедший!

– Возмутительно!

– Клеветник!

– Республиканец!

– Доносчик! – взвизгнул толстый парасит в белой тунике, вернее, когда-то белой, до непристойности замусоленной и запачканной, в винных подтеках.

– Эй, ты! – гаркнул в ответ центурион. – Думаешь, если нас разделяет эта толпа евнухов и андрогинов, то я не справлюсь с тобой? Клянусь, следующее слово застрянет у тебя в глотке! Я, римлянин из трибы Эмилия, девятнадцать лет воевал под началом божественного Августа, да еще двадцать три – под руководством его преемников. И я говорю – великий Октавиан не доверял Тиберию Цезарю! Уж он-то не позволил бы гнусному тирану управлять нами в течение двадцати трех лет! О, если бы это лицемерное чудовище обнаружило свое коварство раньше, чем умер Август, – никогда не видеть бы ему империи!

Новый взрыв негодования толпы был ответом на слова центуриона. Парасит же побледнел и, начисто потеряв весь свой напор, воздержался от дальнейшей перебранки.

– Говорю вам, не верьте слухам о смерти Тиберия. Вот уже семь лет, как он твердит о своих недугах. Сколько раз он на них ссылался, избегая встречи с римлянами! Вся его жизнь была фарсом. Для других же она до сих пор оборачивалась самой кровавой из трагедий. Может быть, и теперь он сам распустил домыслы о своей смерти, чтобы узнать истинные настроения патрициев и плебеев, а потом отдать их в руки палачей!

– Если ты говоришь, что не уверен в смерти Тиберия, то ты поступаешь как неблагоразумный наглец, хотя слова твои кажутся гордыми и свободными, – заметил сенатор, окруженный толпой плебеев.

– А что мне грозит? – сверкнув глазами, ответил центурион. – Потерять восемь или десять лет мучений, которые сулит старость? Плохое будущее суждено тому, у кого нет ни жены, ни детей, а есть только незаживающие раны, полученные в сражениях, и еще вера в достоинство римлян!

– Да кто этот самолюбивый хвастун? – наконец отважился крикнуть парасит, который к этому времени отошел подальше от чересчур решительного старика.

– Пусть назовет свое имя тот, кто оскорбляет величие императора!

– Пусть назовет!

– Кто он? Пусть назовет свое имя!

И толпа взревела в один голос:

– Пусть назовет свое имя!

– Эй! Подлые рабы! Думаете, все так же трусливы, как вы? Я Корнелий Сабин, плебей из трибы Эмилия, центурион, недавно уволенный из десятого легиона. Знаете, что в него не набирают людей робкого десятка, – недаром это был любимый легион Цезаря!

Вот с какой страстностью обсуждалось событие, которое в короткий срок взбудоражило всех горожан. Кто-то делал вид, что сожалеет о смерти Тиберия, кто-то сомневался в этом известии. Однако и те, и другие больше всего желали, чтобы оно обернулось правдой, хотя почти никто не рисковал открыто высказывать свои мысли, как это сделал старый легионер, центурион Корнелий Сабин.

Шел тринадцатый день после апрельских календ (19 марта) года семьсот девяностого с основания города: миновало два часа пополудни.