Камни вместо сердец - Сэнсом К. Дж.. Страница 15

– Так. Однако часто они переходят к предложившим большую цену, особенно, когда у детей не имеется близких родственников. К таким, как этот Николас Хоббей в деле детей Кертисов.

– Я могу понять, зачем он это сделал, – заинтересовался Барак. – Выдав эту девочку за своего сына, он получил бы ее долю отцовского леса. Но девочка умерла.

– Но, тем не менее, обладать Хью для Николаса не менее выгодно. Доля Эммы должна была перейти к ее брату. Хоббей получил бы право контроля над землями Хью до достижения им двадцати одного года. На юге существует постоянная потребность в лесе для корабелов и угле для железоделов. Особенно теперь, во время войны.

– А много ли там леса?

– На мой взгляд, примерно двадцать квадратных миль. Около трети принадлежало самому Хоббею, но все остальное перешло к Хью Кертису. И по закону стоимость земли должна быть сохранена. Но я знаю, что те, кто покупает военные корабли, часто получают незаконные доходы при рубке леса и действуют рука об руку с местными вассалами, получающими свою долю. Вся система прогнила с ног до головы.

Барак нахмурился:

– Неужели у опекаемых детей нет защиты?

Уличные дети и вообще бедствия обездоленных детей всегда привлекали его внимание.

– Очень немного. Опекун заинтересован в том, чтобы подопечный был жив, ибо в случае смерти последнего опека кончается. Кроме того, он обязан устроить образование подростка. Но вот женить или выдать замуж подросшего подопечного он может, в большей или меньшей степени, по собственной воле.

– То есть дети находятся словно в ловушке? Беспомощные в терновнике?

– Суд обладает властью надзора. У него можно попросить защиты от плохого обращения с подопечными, как это сделал Майкл Кафхилл. Однако суд не любит вмешиваться, поскольку опекунство приносит доход. Завтра я схожу в опеку. Вполне возможно, мне придется подмазать чью-то ладонь, чтобы посмотреть все бумаги. И, раз уж я буду там, – я глубоко вздохнул, – то попробую получить копию документа, удостоверяющего безумие Эллен. Документа девятнадцатилетней давности.

Джек посмотрел на меня серьезными глазами:

– Эта Эллен становится для тебя чем-то вроде личного порока. Слабость наделяет некоторых людей странной разновидностью силы, как тебе, конечно, известно. Кроме того, она хитра, как и многие безумцы.

– Если удастся узнать что-нибудь о ее семействе, это может оказаться шагом вперед. Возможно, мне удастся найти человека, который будут заботиться о ней. И снимет с меня это бремя.

– Ты говорил, что Эллен была изнасилована. Возможно, это сделал один из членов ее собственной семьи.

– Не обязательно. Если дело Кертисов будет принято к рассмотрению, мне, быть может, потребуется съездить в Портсмут, чтобы снять показания. Возможно, мне придется сделать крюк в Сассекс.

Барак приподнял бровь:

– В Портсмут? Я слышал, что туда отправили уйму солдат. Возможно, французы высадятся именно там.

– Я знаю это. Королева сказала мне, что шпионы короля утверждают, будто бы планируется именно это. Но имение Хоббеев находится в нескольких милях к северу от города.

– Я бы съездил с тобой, однако не могу оставить Тамасин. Во всяком случае, сейчас.

Я улыбнулся:

– И не думай об этом. Но помоги мне со слушанием по делу Майкла Кафхилла.

– Странно, что он покончил с собой, подав это прошение. Как раз тогда, когда мог бы что-то сделать для юного Кертиса.

– Ты хочешь сказать, что его убили? Я думал об этом. Однако его мать говорит, что никто больше не знал о его прошении. Кроме того, она узнала почерк на записке. – Я передал помощнику клочок бумаги, и он принялся внимательно его изучать.

– По-прежнему странно, – пробормотал он затем. – Не вредно будет сходить в тот дом, где останавливался Майкл, и задать там несколько вопросов.

– А ты сможешь сделать это завтра?

Барак улыбнулся и кивнул. Он любил работу подобного рода и умел ее делать. Умел разыскивать факты на мостовой.

– Кроме того, придется посетить прежнюю церковь семейства Кертисов, посмотреть, там ли обретается старый викарий, – продолжил я.

– Первым делом.

– Давай-ка, я запишу тебе адреса…

Когда я повернулся к Джеку, чтобы передать ему бумагу, он посмотрел на меня с легкой ехидцей.

– Что такое? – удивился я.

– Это дело расшевелило кровь в твоих жилах, не так ли? Я уже замечал, что тебе становится скучно.

Но в следующий миг Барак услышал голос жены и распрямился. Мы подошли к двери. Тамасин уже стояла за ней с улыбкой на лице. А Гай явно был довольнее, чем все последние дни.

– С моей девочкой все в порядке, – проговорила молодая женщина. – С моей маленькой Джоанной.

– С моим маленьким Джоном, – возразил ей Джек.

– Но ты уже тяжела, Тамасин, – предупредил ее медик. – Не стоит препираться из-за пустяков.

– Да, доктор Мальтон, – со смирением ответила та.

Барак взял ее за руку:

– То есть ты намереваешься слушаться доктора Мальтона, а не собственного мужа и господина, так?

Его супруга улыбнулась:

– Надеюсь, мой добрый муж и господин проводит меня домой. Если он не нужен вам, сэр, – добавила она, повернувшись ко мне.

Когда, погрузившись в легкую дружескую перепалку, они оставили дом, врач улыбнулся:

– Тамасин говорит, что Джек слишком нервничает.

– Что ж, я получил новую работу, которая займет его. – Я положил ладонь на плечо друга. – Именно это, Гай, необходимо и тебе самому… ты должен вернуться к работе.

– Еще не пришло время, Мэтью. Я слишком… устал. A теперь мне надо снова вымыть руки. В отличие от многих моих коллег, я полагаю важным избавляться от любых скверных гуморов.

Он снова поднялся наверх. А я ощутил внезапную тяжесть печали: о Гае, об Эллен, о незнакомом мне парнишке Хью Кертисе, о бедном Майкле Кафхилле… И чтобы несколько упорядочить все эти думы, я решил пройтись по саду.

Обойдя дом сбоку, я наткнулся на Колдайрона, рубившего дрова топором. Побагровевшее лицо его было покрыто потом, стекавшим мимо глазницы на нос. Джозефина стояла возле отца, нервно ломая пальцы. Казалось, что она вот-вот разрыдается.

– Горбуны, – говорил Вильям, – и всякие темнокожие, и беременные шлюшки, падающие на лестнице, чтобы показать свой огромный живот…

Звук моих шагов заставил его вздрогнуть и оглянуться. Глаза Джозефины округлились, а рот приоткрылся.

Посмотрев на эконома, я холодно промолвил:

– Тебе повезло, что со мной нет Барака. Если бы он услышал, как ты называешь его жену, боюсь, тебе пришлось бы познакомиться с острым концом этого топора.

Обойдя Вильяма, я направился прочь. Я готов был выгнать этого типа прямо сейчас, однако полные предельного страха глаза его дочери остановили меня.

Глава 5

Примерно через час мы с Гаем сели за ужин. Колдайрон, при всех его недостатках, был недурным поваром, и мы отобедали свежими речными угрями под масляным соусом. Держался эконом, пожалуй, даже подобострастно и прислуживал нам с опущенными долу глазами.

Когда он оставил комнату, я рассказал Мальтону о моей встрече с королевой и деле Кертисов, упомянув и о том, что если мне придется съездить в Хэмпшир, то я сумею кое-что разузнать о прошлом Эллен.

Друг пристально посмотрел на меня карими глазами, подумал мгновение и произнес:

– Тебе следовало бы сказать ей, что ты понимаешь причины ее отношения к тебе и что никаких оснований для надежды у нее нет.

Я энергично помотал головой:

– Я боюсь последствий этих слов. Кроме того, если я перестану посещать ее, она останется в одиночестве.

Гай, не отвечая, в упор глядел на меня. Положив нож, я откинулся на спинку стула.

– Любовь не всегда бывает взаимной, – проговорил я негромко. – Я любил Дороти Элльярд, однако она не ответила на мои чувства. Но в отношении Эллен я ощущаю только… симпатию, да. И жалость.

– А как насчет вины? B том, что сам не способен ответить ей должным чувством?