Сладкий яд (ЛП) - Эшер Миа. Страница 36

– Да. – Я тушу сигарету и прислоняюсь к деревянным перилам. – Иди сюда, красавица.

– В доме так тихо. – Ступив на крыльцо, она приходит прямо в мои объятья и обхватывает руками мой торс. – Похоже, только мы с тобой не пошли после ужина в бар.

Я провожу рукой по ее спине. Она немного дрожит под моей лаской.

– Ты тоже хочешь пойти? Мы, наверное, еще успеем догнать их.

Покачав головой, Рэйчел трется щекой о мою грудь.

– От тебя так приятно пахнет.

Я целую ее в макушку и приказываю себе перестать думать о Блэр. Пошло оно к черту. Рэйчел заслуживает лучшего отношения.

После паузы Рэйчел произносит негромко:

– Нам было хорошо вместе, правда ведь?

Догадываясь, что она имеет в виду, я покрепче заворачиваю ее в объятья.

– Я думала, ты забыл ее, но ошиблась. Я не люблю тебя, Ронан, однако чувствую, что начинаю влюбляться. И потому ухожу. – Она мягко целует меня в щеку. – Я больше так не могу. Только не после развода.

– Рэйчел, прости.

– Не извиняйся. – Ее голос срывается. – Иначе это будет значит, что все, что у нас было, являлось ошибкой, а это не так. Это было прекрасно. – Она отпускает меня и, распрямив плечи, гладит меня по груди. – Как прекрасен ты сам.

Мои руки ложатся на ее бедра, сжимают мягкую плоть.

– Как же мне хотелось бы…

– Полюбить меня? – Она улыбается слабой, печальной улыбкой, которая не доходит до глаз. – Нет, мой прекрасный слепец… ты меня не полюбишь. Пока ты принадлежишь ей – нет.

Я стискиваю челюсти. Я ненавижу себя, потому что все это правда, и, как бы мне того ни хотелось, отрицать ее бесполезно. Мною владеет Блэр. Я думал, что могу выбирать, что могу заставить себя позабыть ее, жить без нее, но то был самообман. Все равно, что попросить солнце перестать вставать на рассвете. И тем не менее во мне продолжает свирепствовать, стирая остатки нежности к ней, всепоглощающая потребность причинить ей равнозначную боль. Желание голыми руками растерзать ее и попировать на ее крови – вот, что все это время питало меня и давало мне силы существовать. Потому что, если быть с собой честным, я отступился от своей наивной мечты пробиться самостоятельно и принял помощь Рэйчел и Карла исключительно из-за нее. За всеми моими выборами и решениями, которые привели меня в эту точку, стоит Блэр.

– Ронан… если ты любишь ее – а ты ее любишь, – то почему не пойдешь за ней?

Я отворачиваюсь от ее голубых глаз, которые, кажется, способны видеть сквозь любые возведенные мною барьеры.

– Я не могу.

Как объяснить, что моя жажда мести перевешивает мою никчемную любовь к женщине, которой эта любовь не нужна? Но это не имеет значения. Жизнь наконец-таки улыбнулась мне, поставив Блэр у меня на пути, и я заставлю ее заплатить.

Она заставляет меня снова посмотреть на себя.

– Как же я люблю в тебе эту упрямую жилку. Но будь осторожен, иначе она погубит тебя.

– Рэйчел, я не заслуживаю тебя. Я плохо с тобой обошелся.

– Ронан, не надо. Не говори так. Я большая девочка и с самого начала понимала, во что я ввязываюсь. Больно ли мне? – Она пожимает плечами. – Может, немного. Но ты этого стоил. Как же ты этого стоил. Я оправлюсь. Теперь я в этом уверена. – Она притрагивается к груди. – Знаешь, когда я с тобой познакомилась, то все внутри меня было словно сковано льдом. Теперь его нет. Ты напомнил мне, что такое заниматься любовью, смеяться, ощущать себя красивой и желанной. Спасибо тебе за то, что я снова стала собой.

Я наклоняюсь и целую ее за то, что никогда не случится.

Когда мы отстраняемся друг от друга, она, погладив меня по плечу, улыбается – преувеличенно ярко. Ее глаза блестят от непролитых слез.

– Мне лучше уйти. Пару часов назад я вызвала водителя, и он уже здесь. – У самой двери она останавливается. Оглядывается и смотрит мне прямо в глаза. – Жизнь скоротечна, Ронан. Не трать ее зря.

Глава 24

Вечером, сидя в баре и глядя, как люди вокруг смеются и выпивают, я не смогла заставить себя присоединиться к веселью, притвориться, что все хорошо. В итоге, вымотанная и физически, и душевно, я решила вернуться домой.

Закрыв за собой дверь, я кладу ключи от машины Алессандро в чашу на деревянном столике у двери и иду к себе в спальню. Элли вызвалась уехать вместе со мной – по-видимому, испугавшись, как бы я не столкнулась с Рэйчел и Ронаном, – но я сказала, чтобы она осталась и провела время с друзьями.

На секунду представив их вместе в постели, я отталкиваю эту картинку прочь. Об этом мне точно лучше не думать. В спальне я прислоняюсь к двери и, закрыв глаза, растворяюсь в тишине и в сопровождающем ее покое.

– Ты победила.

Я распахиваю глаза. Смотрю в направлении голоса и, когда зрение приспосабливается к темноте, различаю в кресле у окна Ронана. Его лицо залито лунным светом. Не в силах произнести ни слова, я смотрю, как он поднимается и неспешным шагом подходит ко мне.

– Давай послушаем, что тебе есть сказать.

Я все молчу, не в состоянии произвести ни одной связной мысли.

– Что с тобой? – Каждое его слово сочится сарказмом. – Ты еще недавно так рвалась объясниться. Ну так вот он, твой шанс.

– Нет… – протестую я слабо. Потом откашливаюсь и собираюсь с силами, чтобы поступить правильно и отказать ему. – Теперь в этом больше нет смысла. Иди назад к Рэйчел.

– Рэйчел уехала. Между нами все кончено. Здесь только ты и я. Ты теперь счастлива?

Сейчас, когда он стоит напротив меня на расстоянии дюйма, мне требуется вся сила воли на то, чтобы не упасть перед ним на колени и не начать умолять о прощении.

– Нет, Ронан. Как я могу быть счастлива после всего, что совершила?

– Понятно. – Хмыкнув, он проводит ладонью по волосам. – Так вот, какая у тебя новая игра, Блэр? Прибереги ее для очередного ничего не подозревающего ублюдка. Передо мной можешь не устраивать представление. Я уже признал, что ты победила. Я ведь здесь, разве не так?

Мое сердце готово взорваться от воюющих друг с другом эмоций – страх, надежда, печаль и любовь смешиваются воедино. Но громче всего звучит моя любовь к мужчине, которого я безуспешно пыталась забыть. Именно эта яростная любовь и толкает меня к нему. Нет больше страха, что он ранит или бросит меня. Нет больше мыслей, что нашей любви окажется недостаточно. Значение имеет одно – возможность наконец-то обнять его без стоящих между нами людей.

– Это не игра, Ронан.

– Я же сказал, не надо. – Он выставляет руку вперед. – Я вижу, каким взглядом ты на меня смотришь… Я здесь, чтобы трахнуть тебя и разделаться с этим.

– Я не верю, что ты серьезно. – Я осмеливаюсь подойти к нему ближе. Подняв руку, смотрю, как он втягивает в себя воздух, пока я тыльной стороной ладони касаюсь его лица, впуская эмоции, которых так долго лишала себя.

И это чудесно.

И одновременно безумно.

И дарит сладчайшую из надежд, которая разрастается с каждым ударом сердца и распространяется во мне точно пожар.

– Почему на самом деле ты здесь, Ронан?

Его взгляд пронзает меня насквозь, и я растворяюсь в янтарном море.

– Почему я здесь? – с нажимом повторяет он. – Потому что рядом с тобой я не могу притворяться. Да и как? Если ты вросла в меня… въелась в мою проклятую душу. Я здесь, потому что ничего не могу с собой сделать. Ты разрываешь меня на части, но все равно мне нужна. – Его глаза сквозь темноту сжигают меня дотла, пока слова оживляют.

Он берет мое лицо в обе ладони, порабощает меня своими то собственническими, то беспощадными прикосновениями.

– Я твердил себе, что должен уйти, что должен забыть тебя, что ты этого не стоишь.

– И у тебя получилось? – спрашиваю я тихо.

– Нет. Я же, в конце концов, здесь. Хочу тебя сильней, чем когда бы то ни было, и, черт, это убивает меня. – Его хватка становится крепче. – Я ненавижу тебя за то, что ты влюбила меня в себя, и ненавижу себя за то, что не могу перестать.