Голая, голая правда (СИ) - Лебедев Александр. Страница 10
- Недавно.
- Вот это здорово, - восхитился Ледов, - ты уже и плацдарм подготовила.
- Какой плацдарм? Он в Петербурге, а это все равно, что на Луне.
- Но ведь вы собираетесь встретиться? – предположил Ледов.
- Разумеется.
- Вот и чудно. Счастливой жизни - спокойной смерти [9].
- У него семья, ребенок.
- Хм, - удивился Ледов, - ты хочешь, чтобы я решал твои проблемы?
- А ты не хочешь меня вернуть? – спросила Наташа. – Я все брошу, если ты будешь со мной.
Зачем она это спросила? Ледов часто думал, была ли это проформа и желание получить оправдание. А может действительная попытка вернуть все на круги своя, только тогда Ледов не мог с этим согласиться и тем более, не мог этого сделать позже. В любом случае, это он ответил ей – «нет». Но об это по порядку.
Второе убийство
Возможно читатель, смотрел фильм «Ловушка для одинокого мужчины» с Караченцовым в главной роли. Где очень хорошо показан момент безысходности, когда молодая парочка загоняет в угол преступника, и, не стесняясь, его самого, обсуждает, как удачно было обтяпано дельце.
В фильме «Пианист» есть хорошие кадры о евреях в годы Второй Мировой войны. Наверняка можно найти еще множество примеров, но в жизни Ледова такой случай произошел зимой восемьдесят четвертого, когда он случайно наткнулся на двух «зеков».
Как мы уже говорили, Ледов рано обнаружил в себе талант человека, разбирающегося в профессиональных способностях. Слух об этом быстро покинул пределы школы, и еще в застойные времена Саша Ледов проводил профориентацию среди старшеклассниц. Ему это жутко льстило, тем более что девочки советовались не только на темы будущих специальностей, и Ледов никому не отказывал.
В одной девятиэтажке Автозаводского района, куда он направился, чтобы встретиться с подругой своего знакомого, Сергея Ларина, его неожиданно встретили совсем другие люди.
Банальная фраза «дай закурить» обросла водоворотом перевоплощений и закончилась площадкой между восьмым и седьмым этажами, где у Ледова вывернули карманы и принялись избивать медленно и методично. У бывших заключенных была своеобразная техника битья: один из них держал руки Ледова, когда второй хлопал кулаком по его щекам. Когда же Ледов начинал раскачивать головой из стороны в сторону, один из них наносил оглушительный удар, от которого подъезд превращался в яркую магниевую вспышку.
Так продолжалось более часа и молодые люди, а они были на 2-3 года постарше, все пытались выяснить, где же Ледов спрятал деньги? Его дважды разували, разрезали его записную книжку, и то возвращали ему часы и перочинный нож, то отбирали все, снова и вновь принимаясь за избиение. Иногда истязатели советовались между собой на «фене», но по какой-то причине до Ледова доходил смысл сказанного. В конце концов, ребята решили избавить школьника от шубы, а для этого следовало препроводить его в подвал, где что-то должно было произойти, потому что шубу можно было снять и у мусоропровода. Ледов не мог ручаться за точность перевода, однако знал точно, что его вели как барана, скотину или какое другое животное, а единственное, что он чувствовал – была безысходность. Да, он был унижен и растоптан, отчего воля становилась податливой и послушной. Его вели - и он шел, ему приказывали - и он подчинялся.
В лифте, куда вошли трое, было тесно. Между пятым и третьим этажами Ледов подумал, что шанс нужно использовать, потому что дальше его может не представиться.
Между вторым и третьим он нанес первый удар тому, кто показал справку об освобождении. Ледову удалось выполнить апперкот, и, тем не менее, удар был слишком слабым, чтобы «вырубить». Парень, очевидно, прошедший хорошую закалку в местах не столь отдаленных, сразу сел на пол, и в драке более не участвовал, а Ледов принялся за «салагу», бывшего хотя и выше, но игравшего второстепенную роль. Удары казались слабыми, потому что в тесной клетке лифта не было никакой возможности сгруппироваться. Зато их было много, и, когда в дальнейшем Ледов посмотрел на часы, то не обнаружил там ни одной стрелки. Драка на площадке, драка на улице и погоня, в которой «зеки» убегали от школьника, возможно, все это представляло интерес для криминальных хроник того времени, но не для нас, потому что сейчас, мы говорим о безысходности.
Безысходность - страшное чувство и в 2005 году Ледову довелось испытать его снова.
Ледов соорудил свой кабинет из обычной кладовки в трехкомнатной квартире московской планировки. Там было душно, а вентиляция громко шумела, и Ледов часто открывал дверь, пока в один прекрасный момент не услышал следующую фразу:
- Зачем тебе приезжать? Я думала, мы встретимся в Москве, погуляем по городу.
Ледов, не сразу в услышанное поверил. Но обсуждение продолжалось, и его жена спокойно строила планы с Ваней Грачевым об их романтическом свидании, как будто уже была свободной женщиной, а Ледов ее домашним животным, лишенным ушей и рассудка.
- Да, - сказал себе Ледов, - вот он синдром мужчины в женском коллективе. Когда при тебе начинают обсуждать женские гигиенические средства и примерять лифчики, самое лучшее – уволиться. Потому что невозможно добиться авторитета там, где из тебя уже сделали мебель и манекен.
Ледов был просто в шоке и пытался, наконец, понять, до какого же уровня упал его авторитет, если Наташа даже не пытается его обманывать. Она действительно собирается встречаться с Грачевым? Зачем? Как?
Расставаться с Наташей казалось Ледову делом если не заурядным, то обыденным. Так наверняка рассуждают родители, не покидавшие своих чад более, чем на неделю. А Ледов к таким относился полностью.
Ежегодная поездка на Айгир, случайная поездка на семинар вот и все их расставания. По большому счету Ледов не покидал свою семью более, чем на десять суток и не думал, что это проблема, а проблема была.
Май 2005 года был месяцем неприятных открытий, а если учесть, что это произошло в завершении полуторалетней биржевой торговли, то иначе, как сумасшествием это назвать нельзя. Финиш, абзац, капут, ахтунг. Тяжело подобрать слова к состоянию, в котором Ледов превратился в абсолютное ничтожество. Ноль. Но при этом он не переставал думать. И Ледов думал, вернее, мыслил, дабы его мысли были похожи на пьяный хоровод, беспорядочно кружащийся в одном направлении, затем в обратном.
Ледов пытался понять, что же произошло, и его разбитые вдребезги мысли складывались в абстрактные картины. От них хотелось смеяться и плакать одновременно. Наверное, тогда Ледов был сумасшедшим, и он очень плохо помнил это время.
Но однажды, Ледов вытащил из копилки сына двести рублей и купил бутылку водки.
Когда он проводил дочку в садик, а сына - в школу, ему удалось прийти в гармонию с природой посредством четырех - пяти рюмок. И Ледов стал рассуждать, если не здраво, то, по меньшей мере, логично. Он «решил» выяснить, что же все-таки он хочет и что все-таки имеет.
К сожалению, на первый вопрос ответить оказалось значительно сложнее, поэтому Ледов занялся изысканиями в области: «что имеет», и очень скоро понял, что все в этой жизни он уже потерял. Семью, работу, деньги, душевное здоровье, желание писать книги, путешествовать. Ледов превратился в выхолощенную оболочку – тело, которое само по себе ничего не значило, и это тело не могло даже поверить в то, что в нем больше никто не живет.
Может быть, мудрости в вине и нет, но логика в тот день присутствовала, да и настроение Ледова стало философски – попустительским. Он решил посмотреть на свою жизнь в очках, так сказать, вооруженным глазом, для чего заглянул в компьютер, то есть в Наташин почтовый ящик.
Когда еще Ледов писал книги, ему очень нравился агент ICQ, озвучивающий каждое нажатие клавиши звуком пишущей машинки. Он даже написал пару глав в интернет пейджере, пока не заменил его небольшой программой, выполнявшей те же функции в «Worde». Программа перехватывала нажатия, выбирала любые звуки, автоматически определяла язык и даже вела дневник, который оказался серьезным подспорьем от сбоев и «зависаний». При желании его можно было открыть и прочитать не только то, что ты «накрапал намедни», но и пароли, и логаны, набранные руками. Иными словами у Ледова всегда был клавиатурный шпион, который он отключил за ненадобностью. В тот день Ледов подумал, что поступил так напрасно.