Голая, голая правда (СИ) - Лебедев Александр. Страница 5

   Как уже говорилось выше, знания трейдера дороги и во многом парадоксальны. В том, что  это дело неблагодарное, понять могут только военные.

   Есть у них такое понятие как «необстрелянный солдат». И, несмотря на то, что солдат этот может быть в отличной физической форме, морально стойким и прекрасно тренирован, в первом бою он все равно окажется трусом.

   Такое было тысячи раз и на любых войнах, ценились войска именно с опытом боевых действий. Люди, притертые к смерти, так же как трейдеры, должны привыкнуть к финансовым потерям.

Любовь

   Много лет назад Ледов работал оформителем, а затем открыл собственную студию, где занимался наружной рекламой. Ему пару раз не повезло с бухгалтерами, и он освоил бухгалтерский учет, чтобы не платить дамам, лишенным воображения.

   Но это к слову. Главное то, что ему приходилось убеждать своих клиентов заключать с ним договоры, используя набор не совсем чистых методов. Например, изображая из себя знатока, втираясь в доверие, навязывая свою точку зрения.

   Ледов считал, что в его стране оставаться честным можно только в подземном переходе, снимая с прохожего часы. Можно честно давать взятку коррупционеру крупного предприятия, чтобы получить, скажем, прокат по вполне конкурентным ценам, затем дать взятку коррупционеру другого крупного предприятия и всучить ему этот прокат, втридорога. Можно честно брать взятки, если вы госслужащий или чиновник. Но в то, что вам удастся развить реальное производство, не прибегая ни к одному из «грязных» методов, Ледов не верил, во всяком случае, не при теперешнем налогообложении.

    Как же обманывал клиента, или лучше, как навязывал покупателю ненужный ему товар Ледов?

   Лобовая атака здесь не годилась. Никто не любит слышать правду и тем более никто не хочет брать на себя ответственность и принимать решения. Здесь необходимы помощники, которые, как правило, вьются вокруг руководителя фирмы и являются специалистами в той или иной области.

    Алгоритм принятия решения любого руководителя достаточно прост. Он либо самостоятельно принимает все решения, либо делегирует их своим помощникам. В первом случае это очень занятой человек, спешно и порой неумело управляющий бизнесом, во втором – человек, окруженный свитой. Причем, свита зачастую кормится из рук руководителя, не принося в предприятия реальных денег, а занимается подачей умных советов. Такого умника и искал Ледов. Советник, специалист, гуру, ни за что не ударит лицом в грязь, тем более на глазах руководителя. Он жонглирует профессиональным сленгом, а если это касается изобразительного искусства, то зачастую уповает на классиков, стили и модные тенденции.

   Вести умные разговоры об искусстве было совсем не сложно. Никто не  отличал ван Гога от Пикассо, и Ледову часто удавалось «развести» собственника, хотя это и было противно.

   Правду матку Ледов стал резать гораздо, гораздо позже: у Брагина, его бывшего директора и по совместительству запойного алкоголика.

   Двухнедельный цикл Брагина повторялся с невероятным постоянством и, как правило, начинался в пятницу. Он расслаблялся, как сам говорил, двумя бутылками «Рыгаловки», т.е. коньячной настойкой на рябине или клюкве. Затем уходил в разнос, а к понедельнику все еще был в задницу пьян. Во вторник его тянуло на разговоры по душам, в среду он похмелялся, а в четверг болел с похмелья. В пятницу Брагин превращался в тень, появляясь на фирме только в случае крайней необходимости. Следующую неделю он приходил в себя, а в пятницу цикл начинался заново. Иногда он смещался на трехнедельный, когда директору удавалось пропить две недели подряд, но бывало такое достаточно редко.

   В общем, директор Ледова был большую часть времени пьян, весел и его тянуло на разговоры. Он часто вызывал кого-нибудь из работников, сажал в «Мерседес» и «показывал» музыку.

  Через два часа издевательств, как правило, человек глох, словно от выстрела РПГ, но робел и уходить боялся. При этом довольный Брагин настойчиво задавал один и тот же вопрос:

- Ну, как музыка?

  Народ  всегда соглашался, что музыка хорошая. Первым человеком, усомнившемся в этом, был Ледов. Нет, он сказал, гораздо более обидную фразу, будто у тракториста динамики значительно лучше. Какое кощунство.

   Такое открытие коренным образом изменило отношения Брагина и Ледова, и к его немалому удивлению Брагин поведал о куче прихвостней, готовых лизать, где им прикажут.

    В общем, тот урок правды принес Ледову хорошие дивиденды, что, разумеется, польстило его самомнению и, некоторое время спустя, он стал даже наглеть.

   Так заказчики Брагина имели неосторожность пригласить Ледова на корпоративную пьянку, где последний стал подшучивать и посмеиваться над чинопочитанием оных. Брагин на каком-то этапе уже простился с тендером на следующий год, дабы подвыпивший главбух стал рассказывать политические анекдоты и нести крамолу на святую святых всех чиновников – действующего президента. Но то ли чиновники были в настроении, то ли  у них заканчивались деньги, только для Брагина кончилось все хорошо.

   Конечно, это не произошло в один момент, и Ледов говорил правду порой совершенно неожиданно для себя, чем навлекал вполне понятные неприятности. Это было в школе, в армии и после нее.

   Не суть, потому что мы рассказываем об этом не как о присущем Ледову качестве, а о той позиции, когда правда и честность становятся партнерами. О том, что говорить правду бывает не только приятно, но и полезно.

   Какое это отношение имеет к любви? Наверное, самое прямое, потому что многие люди говорят о любви, словно являются специалистами в этой области.

   Так, Наташа повторяла Ледову, что любит, все пятнадцать лет, но любила ли она на самом деле? Как это определить, если Ледов сам не был уверен в собственных чувствах. Если его чувства оставались для него загадкой, что можно сказать о душе другого человека? И как можно узнать правду, даже если человек сам захочет рассказать о себе?

   Когда началась эта история, Ледов не пытался выяснить правду. Единственное, чего он хотел - это быть счастливым, и, казалось, правильным и закономерным разбить кривое зеркало лжи, потому что такие отношения не могли привести ни к чему, кроме иллюзии счастья. К отношениям, в которых каждый держит за спиной фигу, и, как говорится, «себе на уме».

   Вокруг Ледова было полно таких семей и самое неприятное, что Наташа искренне завидовала этим отношениям.  Ее знакомые, да и Ледова тоже, сплошь и рядом изменяли своим женам, мужьям и даже любовницам. Но что удивительно, чем больше изменяли муж или жена, тем больше ласки и добрых слов он или она начинали говорить на публике. Зая, лапочка, малышка - уменьшительные и ласкательные обращения сыплются с языка примерного супруга, минуту назад рассказывающего, как у него «нахаляву отсосали».

   С Ледовым часто делились подобными «победами». Люди, которых он ни о чем не спрашивал. Почему они считали, что это сюжет для будущей книги? Ледов не знал, но это давно превратилось в какой-то синдром. Постоянная унизительная процедура выслушивать сальные подробности чужой интимной жизни, оборванные на полуслове и, как правило, заканчивающиеся мгновенными перевоплощениями.

   Ледов не любил свою жену. И не называл её никак. Ни зая, ни лапочка… не называл даже по имени… По меньшей мере, это происходило непроизвольно. И никогда не говорил ей о том, что любил, потому что любил другую. Ему было абсолютно все равно, на ком жениться и с кем заводить детей, и Наташина любовь казалась удачным стечением обстоятельств. Ледов надеялся, что, по меньшей мере, одного человека сможет сделать счастливым, а остальное - мелочи жизни.

  Так и было до тех пор, пока семейная жизнь не превратилась в заключение, куда Ледов возвращался после работы и вынужден был отбывать его, пока снова не уходил работать.

   Родив двоих детей, Наташа стала напоминать женщину, она оставалась обаятельной, но удержать Ледова дома, было выше ее сил. И он стал заглядывать под чужие юбки, гадая, не сможет ли на самом деле найти разницу или отыскать что-то новое. Но, увы.