Тая - Лебедев Александр. Страница 8

– Я не придурок. Я трус, но в этом мне сознаться не западло, а ты на нее посмотри.

Доктор кивнул в сторону Вероники, которая горько всхлипывала, заливаясь крокодильими слезами.

– Что мне делать, Док?

– Поступи правильно.

Кэп подошел к Лари и, подняв с земли рюкзак, сказал:

– Одевайте памперсы, господа, отправляемся.

– Что? – не поверил Лари.

– Что слышал.

Уговаривать не пришлось. Уже через пятнадцать минут катамаран подхватило течение, и, пробив небольшую «бочку» воздух наполнился брызгами и восторженным визгом.

Студент повел себя очень вольно. Он оставил группу и опустился по течению.

– Студент, падла! – кричал Лари. – Вернись, я все прощу.

Участок реки был очень спокойным, и Кэп не предпринимал попыток вернуть штурмана. Там, где река повернула, он выгребал против течения, поджидая остальных.

– Кэп! – крикнул Студент, – хребет подпер воду, давай карандаши.

Доктор бросил в воду несколько обтесанных палок, и студент, повторяя их путь, устремился за ними.

Шум воды нарастал, временами он заглушал окрики Кэпа, напряжение росло. Наконец, Лари привстал. Он освободился от упряжки и поднялся:

– Студент кильнулся!

– Сядь на место! – крикнул Доктор.

– Работаем! – долетело до Вероники.

Доктор с усилием зачерпнул воду. Вероника очень боялась столкнуться с ним веслом. Она решила, что толку от нее, как от козла молока, и, держа весло над водой, выглядывала студента. Каяк и катамаран разделяли несколько десятков метров воды и небольшой слив. Сверху он казался очень стремительным, но там, куда вода падала, не образовывалась бочка, и, как показалось Веронике, команда не считала препятствие опасным. У нее екнуло сердце, когда кат провалился. Передняя часть баллонов согнулась, ударившись о воду. Мир превратился в вырезанную из пены бахрому. Чей-то писк слился с криком. Внезапно перед Вероникой возник студент. Он показался из воды, но по-прежнему находился в каяке, и по его лицу невозможно было определить, что-то не так или все ли идет нормально.

– Правый кат пробит, – крикнул Лари, – тонем!

Доктор стал грести в обратную сторону. Катамаран крутнулся как волчок, и через несколько мгновений Вероника плыла спиной вперед.

– Чалимся! – приказал Кэп.

Но течение было сильным, а катамаран еще сохранял плавучесть, и его, прямо-таки, уносило от берега.

– Проходим! Гребем! Работаем! – Вероника слышала Кэпа, но уже не понимала смысла его команд.

В спину ей ударила тугая волна, шею обдало леденящим кипятком, и под гидрокостюм побежали струйки. Она попробовала развернуться, но по лицу пришелся удар, сначала волна, затем чье-то весло. Может, это было и не весло, она не поняла и не почувствовала боли, только что-то ударило в каску, и теплый ручеек побежал из носа. Вероника инстинктивно вытерла его рукавом, но на черном неапрене кровь тоже казалась черной. Она поняла, что в правой руке у нее ничего нет.

«Неужели я опять?» – пронеслось в голове.

Нет, весло, надежно зажато в левой. Вероника схватила алюминиевый шест и с отчаянием зачерпнула кипящую воду. Ее толкнуло вперед, каска ударилась о спасжилет Доктора. Кат в очередной раз развернуло, но теперь Вероника ничего не видела. Каска опустилась так глубоко, что девушка могла увидеть только ноги. Она сделала отчаянную попытку отбросить шлем. Кто-то дернул за весло. Она с трудом его удержала. Машинально Вероника схватила ремешок, стало больно, страшно и холодно. Вероника попыталась вздохнуть, грудь давило, что-то мешало и жгло. Она захотела кричать. Что-то громко хлопнуло, визг гнущегося металла, рвущейся ткани, чьи-то крики и ругань. Звуки заглохли, и осталось тихое шипение. Глаза заломило от холода. Вокруг плясали зеленые пузыри. Алый дымок летел изо рта, словно подкрашенный сигаретный дым.

– Главное, не бросить весло.

Правая нога ударилась обо что-то твердое. Холод притупил боль, но что-то неприятно хрустнуло. Какой-то странный запах. Медицинский запах, или это ей показалось? Она вспомнила, что уже давно не может вдохнуть. Страх вырвал изо рта вихрь клубящихся пузырей. Вероника билась, конвульсивно загребая веслом. Какая-то темная масса навалилась сверху, а может сбоку или даже снизу. Верх и низ уже не были четкими, но что-то тяжелое терло ее о камни.

– Помо….

Боль втекала в ее тело. Грудь больше не раздирал удушливый позыв, и последнее, что она запомнила, как онемевшие пальцы выпустили весло.

Кто-то расстегнул молнию. Руки вывернулись наизнанку, кожа послушно сползла с рук, плеч и груди. До того, как Вероника открыла глаза, она поняла, что с нее всего лишь снимают гидрокостюм. Кто-то пыхтит ей в ухо, руки обнимают бедра, тугой неопрен скрипя, сползает с ног.

– О, боже, – Вероника закрыла глаза.

– Москвичка. Не бойся.

– Доктор, что с тобой?

– Ерунда. До свадьбы заживет. Москвичка. Ты это…. Пошевели ногами. Руки чувствуешь? Где-нибудь болит?

– Очень холодно и еще колено.

Доктор стал жать Вероникин живот, грудь и плечи. Когда она запищала от боли, перешел к рукам и ногам.

– Это колено? Подняться можешь?

– Не уверена.

Доктор обнял ее за плечи и усадил.

– Сама сидишь?

– Сама.

– Значит, выживешь, – он отошел в сторону и вернулся, неся голубой спальник.

– Это не мой, – попыталась возразить Вероника.

Доктор не хотел спорить. Он бросил мешок к ногам и сел рядом.

– Доктор, ты плохо выглядишь.

– Я знаю.

– Хочешь, я тебе помогу? – спросила Вероника, но тут же подумала, что лучше бы держала язык за зубами.

– Оденься, – буркнул Доктор. Он стал осторожно снимать каску, а когда закончил с нелегкой процедурой, спросил:

– Что ты видишь? Только в обморок не падай.

– Так гораздо лучше.

– Открытые раны есть?

– Не вижу. Крови много. Бровь разбита, губа и, кажется, что-то с глазом.

– Странно, – сказал доктор, – я совсем не чувствую боли.

– Может, у тебя шок?

– У тебя, наверняка, тоже, так что ты не прыгай, а лезь в спальник. Если что-то почувствуешь, позови.

Вероника накинула на плечи синий конверт и села обратно. Ее голова кружилась и происходящее сильно напоминало мультипликацию.

– А где остальные?

Доктор не ответил, и Вероника осторожно обернулась. Почти рядом лежал Лари. Его поза была такой неудобной, а тело неподвижным, что Вероника решила, будто он мертв.

– Ларчик, – позвала Вероника.

– Чего.

– Ты живой?

– Мертвых на пенку не кладут.

Она только теперь заметила, что Лари лежит на коврике. От его кроссовок идет пар, но он по-прежнему в сплавной одежде, только левая штанина разорвана и видна узкая полоса кожи.

– А где Кэп? – спросила Вероника.

Лари что-то промычал, Доктор был поглощен собственной персоной.

– Может? – Вероника поняла, что находится очень далеко и рядом с ней, больше нет транспортного средства, запасов продуктов и надежных здоровых попутчиков.

Если Лари представлял собой жалкое зрелище, то Доктор был просто ужасен. Судьбы Кэпа, Паши, Оли и Студента оставались темами открытыми. Тем не менее, ни Лари, ни Доктор не спешили на помощь. Это означало либо то, что с ними все в порядке, либо, что помощь уже не нужна. Вероника успела подумать, что второе гораздо правдоподобнее, когда появился Кэп. Он нес гидромешок, цепляясь за кустарник и обходя неудобные камни. В этом было что-то обычное, спокойное и даже скучное. Казалось, что есть человек, с которым ничего не случилось. Но как только Кэп подошел ближе, Вероника поняла, что ошиблась. Его левая рука, была перехвачена жгутом, и притянута к телу разорванной футболкой. Почему-то девушке показалась очень важной, надпись «SOLO» и цвет ткани. Конечно, Кэп не может носить таких футболок, ведь это ее, Вероникин топик, а рюкзак лежит рядом с Лари совершенно пустой. Вещи разбросаны по камням, средства гигиены, наверняка, использовали, чтобы остановить кровь. Ее косметика, все кроме пудры. Где же взять зеркало? Ах, какая глупость. Сейчас важнее одеться в сухое, согреться, отдохнуть.