Кракен - Мьевиль Чайна. Страница 101

— Черт! — воскликнул Дейн и стал возиться с ручкой двери, но водитель грузовика, который ни о чем не подозревал, ускорил ход.

Когда Дейн наконец открыл дверь, машина уже проехала какое-то расстояние. От Пола и след простыл.

— Нам придется его найти, — сказал Билли. — Придется…

Зачем? Чтобы вернуть его к лондонмантам, к Фитчу, который так и не сумел полностью опровергнуть слова, выведенные чернилами? Билли колебался. Дейн, открывая эту дверь, запоздал как раз на столько, на сколько было нужно.

Глава 69

— Вы дали ему уйти, — сказал Фитч. — Тату был у нас в руках, а вы его отпустили.

— Не порите чушь, — сказал Билли. — Уймитесь. Пол — не Тату.

— Мы не позволим тебе убить его, Фитч, — добавил Дейн.

— Мы и не собирались его убивать.

— Мы видели, — сказал Билли. — Вы даже в глаза ему посмотреть не могли. Не стройте из себя невинность, мы знаем, что вы сделали с Адлером.

— Кто угодно может заполучить Пола, и тогда нам всем несдобровать, — заявил Фитч. — Я не хотел причинять ему вред, но не собираюсь извиняться, что рассматривал все возможности.

— Какие возможности? — Билли почти кричал.

— Какие? — спросила Саира.

— У нас был один из двух владык Лондона, прямо здесь, — сказал Фитч. Его трясло. — Один бог знает, сколько он натворил. Нам следовало быть готовыми овладеть ситуацией. Что мы могли сделать?

— Не верю своим ушам, — сказала Саира. — Мы не убийцы.

— Как драматично.

Фитч старательно демонстрировал, что тверд в своей позиции.

— Вот вы не хотели его отпускать, — сказал Билли. — Вам не кажется, что он достаточно был чужой собственностью?

— Надо было это обсудить, — ответил Фитч.

— Воображаю. Пол вряд ли согласился бы с тем, что его неплохо арестовать или убить. Бьюсь об заклад, он бы всеми силами поддержал сторонников другого решения.

— Может, раскроете теперь свои уши? — сказал Фитч. — Пол знает, где мы.

— О чем вы толкуете? — Билли махнул рукой, обозначая пространство за пределами трейлера. — Я и сам не знаю, где мы, а ведь я здесь.

— Он знает, как мы путешествуем, он видел грузовик. Если Тату опять им завладеет — раньше ему это удавалось, — то соберет все свои силы, и тогда нас ждут серьезные неприятности. Надо сознавать, что мы под угрозой.

Темнота стояла так долго, что, казалось, следующая ночь наступила сразу за предыдущей, полностью пропустив дневное время. Пол был не против. Ему это нравилось. Он старался избегать звуков, дышал глубоко и искал в Лондоне самые тихие места. Он был взвинчен, возбужден. Впервые за много лет он шел без сопровождающих и угроз — и сам решал, куда идти.

Итак, куда же? Он бежал очень долго. Оказалось, той ночью бежали многие. Пол видел их мельком на переходах, на перекрестках — люди убегали от каких-то катастроф. Хотя он годами вырабатывал в себе нечувствительность к актам насилия, которые совершались по приказу чернильного лица у него на спине (к убийствам, совершенным за его спиной, к воплям тех, кто умирал в двух шагах, но не на глазах у него), Пол обучился различным криминальным уловкам. А как иначе? Он знал, что большинство беглецов были пойманы, потому что не осознавали, как много надо пробежать, прежде чем замедлить ход. И Пол все бежал и бежал.

Он прикрывал рукой чашку с чернилами — жидкость, колышась, порой обжигала ему большой палец. Чернила были слишком разбавлены для чего-нибудь более серьезного. Пол знал, что его будут искать не только лондонманты, но и бывшие подручные Тату, потерявшие своего босса.

Конечно, его найдут. Госс и Сабби будут за ним охотиться. Тому, кто их покупает, они продаются с потрохами. Эти двое носом землю рыть будут, чтобы снова послужить картинке на спине Пола. На этот раз его сделают калекой. Пол знал, что его ослепят, лишат конечностей и заставят глотать витаминизированную кашу, потому что язык обязательно вырвут.

Наконец он замедлил бег, хотя усталости не чувствовал, и внимательно огляделся.

— Это сводит тебя с ума? — прошептал он так тихо, чтобы лишь его собственная кожа могла услышать. — Не понимаешь, что происходит? — (Никакой реакции.) — Ты должен чувствовать, что я бегу.

Он услышал, как разбилось стекло, ощутил магические перкуссии — в новостях, вероятно, нервно сообщат о метании коктейлей Молотова. Пол перемахнул через чугунные перила и оказался в заросшем низкими кустами углу между улицами: клочок зелени, чересчур крошечный, чтобы называться парком. Съежившись, как загнанный зверь, чтобы стать невидимым, он лежал в кустарнике и думал.

Тату по-прежнему молчал. Пол наконец поднялся. Тату не шелохнулся. Пол поставил перед собой крошечную чашку, глядя на нее так, будто он мог стать заодно с противником своего истязателя, будто мог договориться с Гризаментом. Он смотрел, как на него смотрят чернила.

— Спасибо за предложение, — прошептал он. — Спасибо. За… ну, сам знаешь. За то, что предупредил меня. И сказал, что позаботишься обо мне. Спасибо. Думаешь, я позволю тебе занять место Тату и так же меня использовать?

Он встал, расстегнул ширинку и размашисто помочился в чашку, рассеивая и разбрызгивая крошечные копии пепельного владыки Лондона.

— Пошел ты, козел, — прошептал он. — Хрен тебе. Пошел туда же, куда и он.

Когда Пол закончил, в чашке оставалась только его моча. Он достал бумагу, на которой рука Билли позволила писать самому Гризаменту. Услужливый ветер сдул последние цеплявшиеся за ветви листья, чтобы не создавать препятствий свету уличного фонаря. Пол просмотрел каждый миллиметр. Из этих остатков, стянутых у Билли, он извлек каждый бит информации о Билли и сложил все вместе. Рассуждение на основе обрывков сведений. Он решал задачу.

Один лист — вот что оставил себе Пол. Он сидел, прислонившись спиной к решетке, и без конца его перечитывал, затем сложил, прижал его к голове и принялся думать.

Наконец, снова протопав по улицам своими потертыми «конверсами», он нашел телефонную будку. Даже тогда, той ночью, работали посредники, переводившие оплату входящих звонков на принимающую сторону и бравшие за это свою мзду; наконец Пола соединили с номером, указанным на листке бумаги. Это была голосовая почта.

— У меня есть листовка, которую вы здесь оставили, — сказал Пол и прочистил горло. — Это Мардж? У меня ваша листовка. Я знаю, где Билли. Хотите встретиться? Я знаю, что сегодня ночью все как-то странно, но или сейчас, или никогда. Я буду ждать здесь. Вот номер. Позвоните мне, когда получите это сообщение. — Он продиктовал номер. — Мне нужно, чтобы вы приехали как можно скорее и забрали меня отсюда. Я все вам расскажу.

Наконец, хотя и нерешительно, Тату дернулся. Случайно или нет, но это движение совпало по времени с самым ужасным рывком в истории. Это почувствовали все. Разогрев, тление и исчезновение. История обжигала.

— Вы что-нибудь почувствовали? — спросил Фитч.

Если Пол сдался изображению на своей спине, если Тату перегруппировал свои силы и вернулся за ними, тогда все кончено. В этом лондонманты были согласны. Или, возможно, Пол сотрудничает с Гризаментом: капельки из взятой им чашки присоединятся к основному массиву жидкости, и тогда тоже все кончено.

— Да уж, команда та еще, — произнес Билли.

Никто не услышал его из-за перебранки. Фитч то кричал на Дейна и Билли, которые позволили Полу уйти, то начинал что-то невнятно бормотать. Дейн то рычал, по-настоящему страшно, то внезапно переставал и, высунув голову из люка или из окна, шептал что-то Вати: если тот и проснулся внутри куклы, никто другой все равно его не слышал. Лондонманты, пренебрегая положением Фитча, орали на него, будучи не в силах поверить, что тот мог думать об убийстве. Саира помалкивала.

— Просто слишком много опасностей, — сказал Фитч. — Он нестабилен. Тату сейчас уже вылез наружу. И первым делом он разыщет Госса и Сабби, понимаете? Тогда они придут за нами… и умрем не только мы.