Вместе! Джон Леннон и его время - Винер Джон. Страница 7

Репортеры продолжали наступать: «Вы сожалеете о том, что сказали по поводу Христа?» - «Я не говорил того, что мне приписывают… Я сожалею, что сказал так, - правда. Я не думал, что это будет воспринято как грубое антирелигиозное заявление… Я прошу прошения, если уж вам именно это так хочется услышать. Я до сих пор не понимаю, что же я такого сказал. Я пытаюсь вам все объяснить, и если вам уж так хочется и вас это успокоит, то ладно - я прошу прошения…»

Извиняться перед репортерами и отвечать на их вопросы, касающиеся его религиозных убеждений, было для Джона унизительным. Он вел себя словно прилежный мальчик, который не желает никого обидеть. Но Джон вовсе не хотел, чтобы его «извинения» расценили именно в таком плане. Отвечая искренне на все вопросы, он пытался сохранить чувство собственного достоинства. Он вспомнил о прочитанном когда-то «Пасхальном заговоре» Питера Шёнфилда, где утверждалось, что «ученики Иисуса извратили смысл его поучений из корыстных соображений». Эта книга, доказывал Джон, убедила его, что апостолы были, как он выразился, отвечая на вопрос газеты «Ивнинг стандард», «обычными толстокожими обывателями». Когда его спросили, верит ли он в Христа, он ответил, что верит в Иисуса, но скорее как в человека, нежели в Спасителя. Впрочем, его сравнение Иисуса с Буддой и Магометом прозвучало весьма вызывающе для христиан-фундаменталистов.

Джон мог бы вообще отказаться от гастролей. В деньгах он не нуждался. Но что его задело, так это публичное сожжение пластинок «Битлз». Почему такое безобидное увлечение молодежи, как интерес к современной музыке, вызвало столь ожесточенный конфликт в обществе? По его словам, он понял, что должен сделать все возможное, чтобы погасить этот конфликт.

В конце чикагской пресс-конференции Джон заговорил о «неприятностях, которые начинаются, стоит тебе хоть раз быть искренним». «Всегда ведь надеешься, что если ты с кем-то откровенен, то и тебя не станут ловить на слове, а тоже будут играть в открытую и все будет хорошо, но тут выясняется, что все играют в свои игры, и ты частенько оказываешься в дураках или стоишь голым перед сворой злых собак».

Этот выразительный символ предвосхищает программную тему творчества Джона после распада «Битлз», фотографии голых Джона и Йоко на конвертах альбомов «Двое невинных» и «Пластик Оно бэнд» символизировали его стремление всегда и во всем говорить о себе голую правду.

То, что эта тема появляется у него уже в 1966 году, доказывает, что он не позаимствовал ее у Йоко, как многие потом думали. Однако его отношения с ней, конечно, способствовали тому, что идея самообнажения стала центральным мотивом его творчества.

Хотя все внимание общественности тем летом было приковано к скандалу вокруг Джона, столь нелицеприятно отозвавшегося о Христе, «Битлз» оказались в эпицентре еще одного политического конфликта, который для Джона имел куда более серьезное значение. Речь идет о войне во Вьетнаме.

За два месяца до мемфисских событий американские диск-жокеи получили новый альбом «Битлз» «Вчера»… и сегодня». На конверте были изображены «битлы» среди окровавленных кусков мяса и обезглавленных кукол. Журнал «Тайм» писал, что этот конверт «обнаруживает полное отсутствие вкуса». Перепуганные боссы студии «Кэпитол рекордз» сделали заявление для печати с публичными извинениями за, как они выразились, «попытку поп-сатиры».

Отвечая на вопросы репортеров, Джон говорил, что изображение кровавой бойни на конверте их диска «имеет прямое отношение к Вьетнаму». Он не шутил, а говорил вполне серьезно: «Битлз», возможно, и не предполагали, что конверт их нового альбома будет ассоциироваться с бойней, устроенной Соединенными Штатами во Вьетнаме, но, уж коли обложка вызвала у кого-то негодование, Джон решил подлить масла в огонь. Это его заявление впервые показало, что Вьетнам для него являлся болезненной темой: эта война тревожила его мысли.

Во время турне «Битлз» по США в 1966 году администрация Джонсона приняла решение об эскалации военных действий. В июне Соединенные Штаты начали бомбить Ханой и объявили о плане систематических массированных бомбардировок всей территории Северного Вьетнама. В стране стало нарастать антивоенное движение. В 1965 году ассоциация «Студенты за демократическое общество» организовала первый марш антивоенного протеста на Вашингтон. В марше участвовало двадцать пять тысяч человек. Вскоре после этого студенты Беркли устроили тридцатишестичасовую сидячую антивоенную забастовку, в которой приняли участие двенадцать тысяч человек. В 1966 году антивоенное движение докатилось и до университетов, никогда прежде не слывших центрами политического активизма. Когда весной 1966 года Джонсон приехал в Принстон, чтобы там изложить свою программу эскалации вьетнамской войны, его встретила мощная демонстрация протеста.

Джон внимательно следил за новостями. Воздух, казалось, был напоен запахом войны. Когда «Битлз» проводили пресс-конференцию в Нью-Йорке, первый же репортер попросил их высказать свое отношение к войне во Вьетнаме. Они отвечали в унисон: «Мы против войны. Война - это ужасно».

Это было смело и рискованно - Брайен Эпстайн всегда просил их воздерживаться от подобных демаршей. А Джон заявил о своей поддержке студентов - участников антивоенного движения. Причем он знал, что, согласно опросам общественного мнения, в то время лишь 10% населения Соединенных Штатов одобряли действия студентов. Тогда это был беспрецедентный случай: рок-группа имела свою политическую позицию. Такое себе могли в то время позволить разве что Боб Дилан и Фил Окс…

В 1966 году контраст с их прежними нью-йоркскими пресс-конференциями был разительным. Никаких игривых шуточек, никаких веселых улыбочек. «Великолепная четверка» выглядела, по словам «Нью-Йорк таймс», «усталой и бледной». Они втягивались в разгоравшийся в Америке политический конфликт.

24 августа 1966 года, в день, когда «Битлз» во второй раз должны были выступать с концертом на стадионе «Шей», американская печать сообщила, что комиссия палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности предложила ввести уголовное наказание за «публичную критику вьетнамской войны». В частности, комиссия занялась выяснением подробностей о разработанном Джерри Рубином «плане Беркли» - кампании по сбору медикаментов для отправки в Северный Вьетнам.

В тот же день Стокли Кармайкл объявил о новой политической стратегии студенческого координационного комитета ненасильственных действий «Черная власть»: «Мы должны создавать наши собственные институты власти - финансовые союзы, кооперативы, политические партии - и сами творить свою историю!» Кармайкл призвал белых активистов комитета покинуть его и внедриться в другие общественные организации для борьбы с расизмом. В тот же день газеты сообщили, что «красногвардейцы культурной революции» Мао провели первую крупную манифестацию в Пекине.

Антивоенное движение, «Черная власть» и маоизм - каждому из этих трех идеолого-политических течений суждено было занять важное место в жизни и творчестве Джона. Сначала в песне «Революция» (1968) он обвинил радикалов в том, что они носят значки с изображением Мао, а потом, в 1971 году, сам появился в Нью-Йорке с портретиком Мао в петлице и вместе с Джерри Рубином и представителями «Черной власти» принял участие в радикальном митинге «новых левых»…

Как и предполагал Джон, пресса тотчас раструбила, что «Битлз» присоединились к антивоенному движению. Хотя публика жадно набрасывалась на любые сообщения о «Битлз», Брайену Эпстайну, строго говоря, не следовало особенно беспокоиться. Антивоенное заявление «Битлз» было опубликовано только в нью-йоркских газетах, но даже там их словам не придали большого значения. «Дейли ньюс» посвятила «Битлз» шесть полос и лишь одну строчку их осуждению войны. Журналы «Тайм» и «Ньюсуик» напечатали большие статьи, в которых подробно остановились на скандале вокруг Джона и его замечании об Иисусе, но ни словом не обмолвились о высказываниях музыкантов против войны. Джона изображали как наглого и самовлюбленного выскочку, которого разгневанные граждане поставили-таки на место. «Леннон получил прощение», - язвил «Ньюсуик», пропустив самое главное событие в его биографии: музыкант вышел из роли простецкого ливерпульского паренька и стал политическим радикалом. Много позже Джон приучил журналистов внимательнее относиться к его политическим заявлениям.