Зверобой (Художник Г. Брок) - Купер Джеймс Фенимор. Страница 16

Заметив, что они обнаружены, индейцы издали грозный боевой клич и сломя голову начали прыгать с дерева, стараясь попасть на кровлю ковчега. Шесть человек уже успели взобраться на дерево и один за другим пытали счастье. Но все падали в воду – кто ближе, а кто дальше, в зависимости от того, раньше или позже оказались они на дереве.

Лишь вождь, занимавший наиболее опасный пост впереди всех, прыгнув раньше других, упал на баржу как раз возле кормы. Однако падение настолько оглушило его, что минуту он стоял согнувшись, не соображая, что с ним происходит.

В этот момент Юдифь, с разгоревшимися щеками и еще более красивая, чем когда-либо, выскочила из каюты и, собрав все силы, одним толчком сбросила индейца за борт, головой прямо в реку. Едва успела она совершить этот решительный поступок, как в ней пробудилась женщина. Она наклонилась над кормой, желая узнать, что стало с упавшим, и выражение ее глаз смягчилось. Щеки девушки зарумянились от стыда в удивления перед собственной смелостью, и она рассмеялась своим обычным приятным смехом. Все это произошло в одну минуту. Затем рука Зверобоя обхватила ее поперек тела и увлекла обратно в каюту. Они отступили как раз вовремя. Едва они очутились под прикрытием, как весь лес огласился воплями и пули застучали по бревнам.

Тем временем ковчег продолжал продвигаться вперед, и после этого небольшого происшествия ему уже не грозила опасность. Как только погасла первая вспышка гнева, дикари прекратили стрельбу, понимая, что лишь понапрасну тратят заряды. Хаттер вытащил из воды последний якорь. Течение здесь было тихое, и судно продолжало медленно плыть вперед, пока не очутилось в открытом озере, хотя настолько близко от берега, что пули представляли еще некоторую опасность. Хаттер и Марч под прикрытием бревенчатых стен налегли на весла и вскоре отвели ковчег настолько далеко, что враги лишились надежды снова напасть на них.

Глава V

На носу баржи состоялось новое совещание, на котором присутствовали Юдифь и Гетти. Непосредственная опасность уже больше не угрожала им, чувство тревоги сменилось тягостным сознанием, что на берегу много врагов, которые, конечно, не упустят возможности погубить их. Вполне понятно, что больше всех волновался Хаттер, а дочери, привыкшие во всем полагаться на отца, не отдавали себе ясного отчета в грозившей им опасности. Старик Хаттер прекрасно сознавал, что оба товарища могут покинуть его в любую минуту. Это обстоятельство, как легко мог заметить внимательный наблюдатель, тревожило его сильнее всего.

– У нас большое преимущество перед ирокезами и всеми другими врагами, как бы они там ни назывались, – сказал он, – потому что мы наконец выбрались на чистую воду. На озере нет ни одной лодки, которой бы я не знал. Свой челнок ты пригнал сюда, Непоседа, на берегу теперь осталось только три, и они так хорошо спрятаны в дуплах деревьев, что, как бы индейцы ни старались, они едва ли их отыщут.

– Ну, этого нельзя утверждать, – заметил Зверобой. – Уж если краснокожий задумал что-нибудь отыскать, то чутье у него становится лучше, чем у собаки. Если эта шайка вышла на охоту за скальпами и надеется пограбить, то вряд ли какое-либо дупло укроет челнок от их глаз.

– Ты прав, Зверобой! – воскликнул Гарри Марч. – В таких вещах ты непогрешим, как Евангелие, и я рад, очень рад, что моя лодчонка здесь, у меня под рукой. Я полагаю, старый Том, если они серьезно собрались выкурить нас, то еще до завтрашнего вечера отыщут все челноки, а потому нам не мешает взяться за весла.

Хаттер ответил не сразу. В течение минуты он молчаливо глядел по сторонам, осматривая небо, озеро и плотно охватывавшую его со всех сторон полосу леса. Нигде он не заметил тревожных примет. Бесконечные леса дремали в глубоком спокойствии. Небеса были безмятежно ясны, и их еще золотил свет заходящего солнца, а озеро казалось более прекрасным и мирным, чем в течение всего этого дня. То было зрелище всеобщего умиротворения; оно убаюкивало человеческие страсти, навевало на них священный покой. Какое действие оно произвело на обитателей ковчега, покажет дальнейшее повествование.

– Юдифь, – сказал отец, закончив недолгий, но внимательный осмотр, – вот-вот наступит ночь. Приготовь нашим друзьям что-нибудь поесть. После долгой ходьбы они, должно быть, здорово проголодались.

– Мы не голодны, мастер Хаттер, – заметил Марч, – потому что основательно зарядились, когда подошли к озеру. Что до меня, то общество Джуди я предпочитаю даже приготовленному ею ужину. В такой тихий вечер приятно посидеть рядком.

– Натура остается натурой, – возразил Хаттер, – и желудок требует пищи… Юдифь, приготовь что-нибудь поесть, и пусть сестра тебе поможет… Мне надо побеседовать с вами, друзья, – продолжал он, лишь только дочери удалились, – я не хочу, чтобы девочки присутствовали при этом. Вы видите, в каком я положении. Мне хотелось бы услышать ваше мнение о том, как лучше поступить. Уже три раза меня поджигали, но это было на берегу. Я считал себя в полной безопасности с тех пор, как построил «замок» и ковчег. Однако раньше все неприятности случались со мной в мирное время, и это были сущие пустяки, к которым должен быть готов всякий живущий в лесу. Но теперь дело обернулось серьезно, и я надеюсь, что ваши соображения на этот счет облегчат мне душу.

– По-моему, старый Том, и ты сам, и твоя хижина, и твои капканы, и все твои владения попали в отчаянную переделку, – деловито ответил Непоседа, не считавший нужным стесняться. – Насколько я понимаю, они не стоят сегодня и половины того, что стоили вчера. Я бы не дал за них больше, если бы даже пришлось рассчитываться шкурами.

– Но у меня дети! – продолжал отец таким тоном, что даже самый проницательный наблюдатель затруднился бы сказать, что это: искусно заброшенная приманка или же искреннее выражение родительской тревоги. – Дочери, Непоседа, и к тому же хорошие девушки, смею сказать, хоть я их отец.

– Всякий имеет право говорить что угодно, мастер Хаттер, особенно когда ему приходится круто. У тебя и впрямь две дочки, и одна из них по красоте не имеет себе равной на всей границе [36], хотя манеры у нее могли бы быть получше. А что до бедной Гетти, то она – Гетти Хаттер, и это все, что можно сказать о бедном создании. Я бы попросил у тебя руки Джуди, если бы ее поведение было под стать ее наружности.

– Вижу, Гарри Марч, что на тебя особенно нечего рассчитывать. Вероятно, твой товарищ рассуждает так же, – возразил старик с некоторой надменностью, не лишенной достоинства. – Ладно, буду уповать на провидение, которое, быть может, не останется глухим к отцовским молитвам.

– Если вы подозреваете, что Непоседа собирается бросить вас, – сказал Зверобой с простодушной серьезностью, усугублявшей значение его слов, – то, я думаю, вы к нему несправедливы. Я думаю, что вы несправедливы к нему, и знаю, что вы несправедливы ко мне, предполагая, что я последую за ним, если он окажется таким бессердечным, что бросит в беде целое семейство. Я пришел на это озеро, мастер Хаттер, повидаться с другом. Не сомневаюсь, что завтра на закате солнца найдется еще один карабин, чтобы защитить вас. Правда, этот карабин, так же как и мой, еще не испытан в бою, однако он не раз уже доказал свою меткость на охоте как по мелкой, так и по крупной дичи.

– Стало быть, я могу рассчитывать, что вы останетесь защищать меня и моих дочерей? – спросил старик с выражением отцовской тревоги на лице.