Так шли мы к победе - Баграмян Иван Христофорович. Страница 16

Вечер закончился, и у меня создалось впечатление, что он был организован не только для того, чтобы оказать внимание фронтовым военачальникам, но и с целью информировать их о ходе войны, о возросших возможностях нашей армии в связи с переходом экономики на военные рельсы.

Видимо, И. В. Сталин стремился еще более упрочить в каждом из нас веру в нашу конечную победу, показать, что наш враг достоин презрения и ненависти. Наверное, потому и прочел Верховный Главнокомандующий письмо запорожцев турецкому султану.

Нам вновь пришлось на следующий день приняться за разработку нового варианта замысла Харьковской наступательной операции в духе последних требований Ставки. Мне хорошо помнится, что 29 марта был воскресный день, с утра в столице стояла солнечная погода. В просторном кабинете Семена Константиновича, где мы собрались для выполнения полученного задания, было довольно светло и уютно.

Главком, член Военного совета и я в спокойной обстановке еще раз продумали все вопросы, связанные с определением цели и замысла операции, обсудили условия и сроки ее подготовки и проведения.

После довольно напряженной работы наконец родилось основное решение, которое и было отражено на карте.

Военный совет поручил мне к утру следующего дня оформить разработанное предложение для доклада Ставке. Вечером 30 марта оно в нашем присутствии было рассмотрено И. В. Сталиным с участием Б. М. Шапошникова и А. М. Василевского и получило одобрение. В документе, адресованном Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину, говорилось:

«В соответствии с Вашими личными указаниями нами разработан план действий войск Юго-Западного направления на апрель — май 1942 года.

1. Основная цель действий войск Юго-Западного направления в указанный период — овладеть г. Харьков, а затем произвести перегруппировку войск, ударом с северо-востока захватить Днепропетровск и Синельниково и лишить этим противника важнейшей переправы через р. Днепр и железнодорожного узла Синельниково.

На остальном протяжении фронта войска Юго-Западного направления должны прочно оборонять ныне занимаемые рубежи.

2. Для овладения районом Харьков, по нашим расчетам, необходимо иметь:

стрелковых дивизий — 27;

кавалерийских дивизий — 9;

стрелковых бригад — 1;

мотострелковых бригад — 3;

танковых бригад — 26;

артполков РГК — 25.

Всего: танков — 1200, полевых орудий — 1200–1300, самолетов — 620 (из них 30 — У-2)…

3. Основной замысел операции при наступлении на Харьков: нанося главный удар в обход Харькова с юга и юго-запада и вспомогательный — в обход города с севера, окружить и уничтожить харьковскую группировку противника, овладеть г. Харьков и выйти на рубеж Сажное, Томаровка, Грайворон, Екатериновка, ст. Водяная, Орчиновка-Чернеткина, Александровка, Криштоновка». [16]

Оперативное обеспечение главного удара Юго-Западного фронта из барвенковского выступа на Харьков с юга по нашему предложению возлагалось на две армии правого крыла Южного фронта, которые должны были организовать прочную оборону на южном фасе барвенковского выступа.

Для выполнения указанных задач мы просили Ставку Верховного Главнокомандования выделить к 15 апреля в распоряжение Военного совета Юго-Западного направления: стрелковых дивизий — 10, танковых бригад — 26 и артиллерийских полков усиления — 10, а также пополнить войска Юго-Западного и Южного фронтов личным составом до 80 % штатного состава, а вооружением, матчастью, артиллерией и танками — на 100 % и выделить необходимое количество боеприпасов.

Прибытие к 15 апреля на Юго-Западное направление резервов Ставки, как мы полагали тогда, давало возможность начать Харьковскую операцию в конце апреля и этим намного упредить противника, чтобы застать его в стадии еще далеко не законченной подготовки к широким активным действиям.

Одобрив наше предложение, Ставка потребовала от Военного совета приступить к подготовке операции и заверила при этом, что все наши заявки будут полностью и своевременно удовлетворены.

Заседание подошло к концу. К этому времени в кабинет Сталина вошли члены Политбюро В. М. Молотов, А. И. Микоян, Г. М. Маленков. Маршал Шапошников и Василевский получили разрешение уехать в Генштаб. Их ждала там срочная работа. С. К. Тимошенко также попросил позволения уйти, так как его жена уезжала в один из восточных городов. Я хотел присоединиться к Тимошенко, но совершенно неожиданно для меня Сталин сказал:

— Товарищи Хрущев и Баграмян останутся поужинать с нами.

Нам предстояло подняться на лифте на верхний этаж, в квартиру Сталина, где был накрыт стол.

Не успели мы сесть за стол, как послышался сигнал воздушной тревоги — в воздухе появились вражеские самолеты.

Сталин сказал, что никуда не пойдет, но Молотов настойчиво, не терпящим возражения тоном напомнил, что есть решение Политбюро об обязательном соблюдении его членами элементарных требований безопасности. Пришлось спуститься вниз, в бомбоубежище.

Позже за столом обсуждались животрепещущие вопросы снабжения фронта всем необходимым. Каждый член Политбюро отвечал за какую-либо отрасль военной экономики, работавшую на Действующую армию. В этот поздний вечер, как, видимо, и всегда, они живо решали задачи производства отраслями промышленности вооружения, боевой техники, боеприпасов, горячо обсуждали между собой некоторые конкретные вопросы обеспечения промышленности сырьем, топливом, квалифицированной рабочей силой. Сталин в случаях, когда разговор принимал слишком бурный характер, довольно быстро успокаивал разгорячившихся оппонентов. Особенно остро полемизировали Молотов и Маленков. Первый отвечал за производство танков, а второй за выпуск самолетов и авиационных моторов.

Вечер этот прошел очень интересно и прочно запечатлелся в моей памяти.

На следующее утро я зашел к Александру Михайловичу Василевскому. За несколько часов мы договорились о сроках поступления к нам обещанных резервов, вооружения, боевой техники, боеприпасов и людских пополнений. Затем мы оба побывали у маршала Шапошникова и доложили ему о проделанной нами работе. Борис Михайлович внимательно выслушал нас и без существенных изменений одобрил наши предложения.

С точки зрения стратегии и оперативного искусства намерение нашего Верховного Главнокомандования предпринять Харьковскую операцию в мае 1942 года было правомерным, поскольку оно основывалось на твердо установившемся тогда в Ставке мнении, что с началом летней кампании гитлеровское командование нанесет свой главный удар на московском направлении с целью овладения столицей нашей Родины, а против войск Юго-Западного направления одновременно предпримет вспомогательный удар ограниченными силами. Эта уверенность, как я уже отмечал, разделялась не только Генеральным штабом. Ставкой Верховного Главнокомандования, но и командующими большинства фронтов, в том числе и главнокомандованием Юго-Западного направления. Лично я тоже твердо придерживался этого мнения, которое оказалось ошибочным.

Таким образом, хотя основной щелью действий войск Юго-Западного направления на апрель — май 1942 года ставилось овладение городом Харьковом, думаю, есть основания утверждать, что проведением Харьковской операции отвлекалось определенное количество сил фашистской Германии от московского направления и этим в известной мере оказывалось содействие нашим войскам в успешном отражении ожидавшегося главного удара противника на Москву.

По завершении работы в Москве главком, член Военного совета, а затем, несколькими днями позже, и я возвратились в Воронеж, где был расположен штаб Юго-Западного фронта.

Прежде чем перейти к вопросам планирования и подготовки Харьковской операции, хочу упомянуть о некоторых важных изменениях, которые произошли у нас в это время.

Распоряжением Ставки Брянский фронт вместе с отошедшей к нему 40-й армией Юго-Западного фронта был изъят из состава войск направления и с 1 апреля передан в непосредственное подчинение Ставке Верховного Главнокомандования.