Так шли мы к победе - Баграмян Иван Христофорович. Страница 31
А они на юге, как показали боевые действия, развернувшиеся здесь в мае июне 1942 года, были крайне нужны, чтобы противостоять удару гитлеровских войск. В подтверждение этих соображений хочу привести мнение Маршала Советского Союза Г. К. Жукова о главной причине наших неудач на юге:
«Анализируя причины неудачи Харьковской операции, нетрудно понять, что основная причина поражения войск Юго-Западного направления кроется в недооценке серьезной опасности, которую таило в себе юго-западное стратегическое направление, где не были сосредоточены необходимые резервы Ставки». [45]
Нельзя также обойти молчанием и то, что в силу сложившейся обстановки подготовленная по указанию Ставки для содействия войскам Юго-Западного фронта крупная наступательная операция Брянского фронта на курско-льговском направлении, в которой должны были участвовать силы 48-й и 40-й армий (всего десять стрелковых дивизий, одиннадцать отдельных стрелковых бригад, один танковый корпус, четыре отдельные танковые бригады), была отменена. Гитлеровскому командованию не нужно было оттягивать из района Харькова часть своих сил для отражения наступления Брянского фронта, и оно, наоборот, получило известную свободу маневрирования своими резервами для оказания содействия 6-й немецкой армии в отражении нашего наступления на Харьков. Это обстоятельство еще больше осложнило положение войск Юго-Западного фронта, оказавшихся, по существу, в одиночестве против главной группировки противника на советско-германском фронте.
Немаловажной причиной наших неудач под Харьковом являлось также и то, что подавляющая часть войск Юго-Западного направления не была укомплектована положенным количеством личного состава, вооружения и боевой техники. Обещанные Ставкой людские контингенты, вооружение и боевая техника прибывали в войска далеко не полностью и с большим опозданием. Особенно плохо обстояло дело с поступлением в распоряжение главкома запланированного Ставкой количества танковых бригад, что не позволило, в частности, обеспечить танками армии правого крыла Южного фронта, прикрывавшие барвенковское направление.
Маршал Советского Союза А. М. Василевский, анализируя серьезные ошибки в руководстве боевыми действиями советских войск на юге со стороны их командования, утверждает, однако, что «главной… причиной крупного поражения наших войск на юге весной 1942 года… был просчет Ставки и Генштаба в определении замысла противника и основных направлений его действий летом 1942 года.
Предвзятое, ошибочное мнение о том, что летом основной удар противник будет наносить на центральном направлении, довлело над Верховным Главнокомандующим вплоть до июля». [46]
Конечно, причины наших неудач под Харьковом не ограничиваются только просчетами Ставки Верховного Главнокомандования. Командование Юго-Западного направления также допустило ряд существенных ошибок и недостатков.
Во-первых, из-за крайнего недостатка сил мы не смогли достаточно надежно обеспечить фланги южной ударной группировки Юго-Западного фронта, наступавшей из барвенковского выступа в обход Харькова с юга.
Во-вторых, имели место недочеты в ведении разведки, далеко не всегда достаточно четким было управление войсками.
В-третьих, была допущена недооценка сил противника и его возможностей маневрировать ими в ходе отражения наших ударов.
В-четвертых, когда враг сам перешел в наступление, прорвал оборону 9-й армии Южного фронта и стал выходить в тыл нашим войскам, наступавшим на Харьков, нами не были своевременно приняты меры к тому, чтобы прекратить наступление и разгромить прорвавшуюся гитлеровскую группировку.
Большую отрицательную роль сыграло и то, что командование Южного фронта без должной серьезности отнеслось к выполнению возложенной на него основной задачи — прочно прикрыть левый фланг и тыл южной группировки Юго-Западного фронта от ударов противника с юга. Штаб Южного фронта, кроме того, не сумел вскрыть подготовку вражеским командованием удара с юга во фланг и тыл войск Юго-Западного фронта, наступавших в обход Харькова с юго-востока.
Командование же и штаб Юго-Западного направления в недостаточной степени осуществляли контроль за деятельностью командования Южного фронта.
Ошибки, допущенные как при подготовке Харьковской операции, так и при ее осуществлении, лишь еще более усугубили и без того исключительно невыгодное стратегическое положение, в котором оказались накануне летней кампании советские войска на юго-западном направлении.
В прошлом дело часто представлялось так, будто исход борьбы под Харьковом и неудача, постигшая Красную Армию во всей летней кампании 1942 года, всецело зависели от ошибок и просчетов, допущенных командованием и штабами войск Юго-Западного направления при планировании и ведении Харьковской операции.
В действительности, как видим, проблема, о которой идет речь, много сложнее и выходит далеко за рамки этих субъективных представлений.
При строго научном анализе событий под Харьковом можно без преувеличения сказать, что исход их мог стать в корне иным лишь в том случае, если бы Юго-Западное направление своевременно получило резервы стратегического масштаба.
В этом смысле характерно последующее развитие событий. Только когда наши основные стратегические резервы переместились на юг, Советские Вооруженные Силы осенью 1942 года одержали блистательную победу под Сталинградом.
Нашу неудачу в Харьковской операции в известной степени обусловили и имевшиеся существенные недочеты в организационной структуре таких важных родов войск, какими являлись наши бронетанковые и военно-воздушные силы.
Важным козырем в руках немецкого командования в период ведения Харьковской операции являлись его ударные войска — танковые и моторизованные дивизии. Каждая из пяти танковых дивизий, которыми располагала группа армий «Юг», имела в своем составе 170–185 танков.
В сравнении с ними наши бронетанковые войска, состоявшие преимущественно из только что сформированных отдельных танковых бригад (лишь небольшая часть которых была поспешно сведена в корпуса), во многих отношениях оказались слабее. Вполне естественно, что значительная часть этих соединений, к нашему сожалению, еще не имела такого боевого опыта, чтобы в первых же столкновениях с противником оказаться на высоте положения.
Не менее важным козырем в руках немецкого командования для более успешного ведения боевых действий против советских войск в Харьковской операции являлись военно-воздушные силы. Противник не только превосходил нас в количестве боевых самолетов, он имел и более удачное организационное построение своей авиации, и более гибкую систему централизованного управления ею в операциях.
На всем южном стратегическом крыле советско-германского фронта, включая Крым, немцы в начале летней кампании имели довольно мощный 4-й воздушный флот, в состав которого входило свыше 1200 боевых самолетов (700–800 бомбардировщиков, 250–300 истребителей и 125 разведчиков). Имея единое командование, единые органы управления и аэродромного обеспечения, немцы без особого труда сосредоточивали основные усилия авиации для массированного боевого применения на тех направлениях, где, по их замыслам, решалась участь самых важных сражений и операций в целом.
В начавшейся летней кампании 1942 года немецкое командование последовательно сосредоточивало боевую мощь 4-го воздушного флота сперва против войск Крымского фронта и защитников Севастополя, а затем против войск Юго-Западного направления, участвовавших в Харьковской операции.
Наши же военно-воздушные силы на фронтах в организационном отношении были до предела раздроблены. Основная масса боевых самолетов фронтов входила в состав армейской авиации, действия которой планировались и управлялись, главным образом, командующими общевойсковыми армиями исходя из оперативных задач, стоявших перед ними.
В состав фронтовой авиации выделялось относительно небольшое количество самолетов. Такая организационная раздробленность во многих случаях крайне затрудняла возможность массированного их применения для решения наиболее важных задач операции.