Викинги. Ирландская сага - Нельсон Джеймс Л.. Страница 94

— Старри, Старри! — выкрикнул ему в лицо Торгрим, опускаясь на колени рядом с берсерком.

Старри перевел на него безумный взгляд. Торгрим положил руку ему на плечо и почувствовал, как тот обмяк и расслабился.

— Отпустите его, — приказал Торгрим викингам, и те повиновались, после чего вскочили и поспешно отошли в сторону, желая убраться подальше.

— В чем дело? Что происходит? — спросил Старри.

— Не знаю, — ответил Торгрим.

Рога по-прежнему трубили, но все оставались на своих местах. Вдоль всей линии соприкосновения викинги и ирландцы стояли в нескольких шагах друг от друга, ожидая, что будет дальше.

— Мы уже умерли? — осведомился Старри.

— Более или менее, — отозвался Торгрим.

Он встал, а Старри сел и огляделся. Справа началось какое- то движение, стена щитов дрогнула и раскрылась. А потом, к изумлению Торгрима, в образовавшейся бреши показалась белая лошадь, на которой в отороченном золотой бахромой платье восседала принцесса Бригит. Она держала в руках меч, причем, как ни странно, умело: не так неловко, как держали оружие другие женщины, родившиеся не в Норвегии. Бригит несла меч так, как будто привыкла к тяжести оружия, и с высоты седла пристально вглядывалась в лица мужчин, которые умолкли и выжидательно смотрели на нее.

— Харальд! — крикнула она, заметив наконец в рядах норманнов Харальда сына Торгрима. — Харальд!

Харальд выступил вперед, и по лицу его было видно, что юношу обуревают смешанные чувства — гнев, смятение, неуверенность. Бригит произнесла несколько слов по-ирландски. Харальд кивнул, что-то бросил в ответ, после чего властным голосом, разнесшимся по всему полю, произнес:

— Принцесса Бригит ник Маэлсехнайлл попросила меня перевести ее слова. Это ее вы видите перед собой.

Он кивнул Бригит, и та заговорила на своем диковинном наречии. Харальд внимательно слушал ее и время от времени кивал.

— Она говорит, что мы, викинги, пришли сюда вместе с ней затем, чтобы помочь ей вернуть трон Тары. Что нам было обещано золото и серебро за наши труды… — Он сделал паузу, поскольку Бригит что-то добавила. — Она говорит, что это условие остается неизменным. Что мы не должны сражаться с ней. Нам нужно присоединиться к ней и этим воинам, чтобы разбить армию Тары, и тогда золото и серебро станет нашим.

«Если Бригит ожидала радостных воплей и бурного восторга по поводу предложенного союза, то она наверняка разочарована», — решил Торгрим. Норманны не издали ни звука, просто стояли молча и смотрели на нее. Надполем повисла мертвая тишина, отчего шум дождя казался особенно громким.

— Ночной Волк, — заявил Старри, вставая, — не думаю, что это Вальгалла. — Дождь смыл с него кровь, но не равномерно, а пятнами, отчего он выглядел еще ужаснее, чем раньше. — Клянусь всеми богами, — продолжал он, оглядываясь, — Вальгалла должна выглядеть получше этого проклятого места.

Бригит вновь заговорила, громко и властно. Харальд перевел:

— Что скажете?

С дальнего конца шеренги долетел чей-то голос, и Торгрим узнал Хроллейфа Отважного.

— Я скажу, что с нас довольно лжи этих ирландцев! — прокричал он. Викинги разошлись в стороны, и в образовавшуюся брешь тяжело ступил Хроллейф, указывая на Бригит. — И, что еще хуже, с нас довольно лживых ирландских женщин!

Его слова вызвали ропот одобрения, прокатившийся по рядам норманнов. Торгрим покосился на Харальда и понял, что мальчик подбирает слова, не зная, как перевести то, что сказал Хроллейф.

Но тут шум дождя заглушил еще чей-то голос, при звуках которого лицо Торгрима залила краска гнева. Арнбьерн Белозубый протолкался в середину шеренги вслед за Хроллейфом, словно торопясь оказаться в центре внимания и внести свою лепту, чтобы о нем не забыли.

— Ты не имеешь права говорить от лица всех викингов, Хроллейф! — крикнул он.

Торгрим лишь покачал головой. Зрелище было жалким. Если Арнбьерн и пользовался когда-либо авторитетом и властью, то теперь он явно растерял их напрочь. Сейчас он больше походил на сварливую домохозяйку, чем на ярла, командующего воинами.

— Как и ты, Арнбьерн! — проревел в ответ Хроллейф. — Я бы не пошел с тобой и в отхожее место, если бы мне приспичило сблевать!

Вперед выступил Ингольф.

— Давайте поговорим об этом на совете. Все предводители должны обсудить это предложение! — крикнул он, и ответом ему стал одобрительный гул, потому что он первым высказал хоть какую-то разумную мысль.

Харальд встретился взглядом с Торгримом, и Ночной Волк прочел в глазах сына просьбу о помощи. Торгрим кивнул, и Харальд перевел слова Ингольфа Бригит. Бригит ответила, и теперь уже Харальд заговорил громким голосом:

— Принцесса считает это предложение мудрым, но она просит вас поспешить, поскольку вскоре мы должны атаковать. Каждая минута нашего промедления позволяет обороне Тары укрепиться.

Вожаки, отделившись от цепи норманнов, отошли на дюжину ярдов в сторону: Арнбьерн и Болли сын Торвальда, Хроллейф, Ингольф и Орнольф. Торгрим сунул Железный Зуб в ножны и тоже направился к группе предводителей, но потом остановился и повернулся.

— Харальд! — окликнул он сына. — Идем со мной!

Харальд поспешил к нему, но на лице его читались удивление и тревога.

— Зачем, отец? Я ведь не ярл и даже не воин хирда.

— Да, — согласился Торгрим. — Зато ты — единственный, кто имеет хотя бы малейшее представление о том, что здесь происходит.

Сидя в седле своей гнедой кобылы, Руарк мак Брайн смотрел, как Бригит уверенно развернула свою лошадь и шагом направила ее к тому месту, где ее поджидал он сам, а также Брендан мак Айдан и другие военачальники. Это была ее идея, и поначалу он отнесся к ней с изрядным скептицизмом, но теперь начал думать, что она была права. Как только заревел рог, призывающий выйти из боя, и ирландские пехотинцы шагнули назад, норманны сразу же прекратили сражение. И вот теперь их можно было убедить перейти на другую сторону. Или отправить обратно. Или заставить сделать еще что-нибудь. Он, похоже, окончательно запутался.

— Они обсуждают наше предложение, господин Руарк, — сообщила Бригит.

С высоты седла Руарк видел, как небольшая группа норманнов собралась, чтобы посовещаться в отдалении. Он решил, что это — их вожаки, хотя у этих варваров предводителя было не отличить от помощника конюха.

— Очень хорошо. Будем надеяться, что они примут правильное решение.

Руарк мак Брайн не имел ничего против сражения; собственно говоря, он всегда был готов к доброй драке. Но он терпеть не мог бессмысленного насилия, ему была невыносима мысль о том, что его люди гибнут напрасно, а ведь именно это и происходило несколько минут назад. Он никак не мог взять в толк, почему люди, пришедшие с Бригит из Дуб-Линна, которых одурачил и едва не убил Фланн мак Конайнг, набросились на него.

Бригит без раздумий приписала подобное поведение животной тупости. Хотя при иных обстоятельствах столь простой ответ едва ли устроил бы его, но, как он ни ломал голову, другого объяснения найти не мог.

— Ну, и как вам показался их настрой? Они присоединятся к нам? — поинтересовался Руарк.

— Не знаю, — ответила Бригит.

Ее намокшие от дождя локоны распрямились, обрамляя побледневшее личико, которое еще совсем недавно было румяным, и теперь она была похожа на утопленницу. Но зато дождь начал стихать.

— Не знаю, — повторила Бригит, глядя не на Руарка, а на предводителей викингов, устроивших совет вдалеке. — Они ведь животные, сущие животные, которые руководствуются лишь собственными инстинктами, страстями да примитивными потребностями. Страстью к наживе, золоту, серебру, женщинам. Если в их головах способна зародиться хоть одна здравая мысль, то они поймут, что все это можно получить, лишь взяв Тару, а не сражаясь с вами.

— А если мы возьмем Тару? — спросил Руарк. — Что тогда? Мы соберем все золото и серебро и отдадим им?

Бригит стремительно обернулась к нему, словно до глубины души пораженная его словами.