Все оттенки порока - Фромм Эрих Зелигманн. Страница 58

Второй тип мазохизма, так называемый феминный мазохизм (не имеющий, кстати сказать, ничего общего с мазохизмом женщин, поскольку присущ также в равной степени и мужчинам) определяется как потребность представить себе в фантазиях некие практики, схожие с теми, что выполнял М. (Maso) для того, чтобы достичь оргазмического взрыва. Например, фантазии об изнасиловании, вызываемые в представлении субъекта – мужчины или женщины – который никогда не позволит себе подобных практик в реальной жизни.

Что касается морального мазохизма, то он наглядно выражается в том, как человек строит собственную жизнь. Это и постоянные поиски неудач, и моральное страдание, и болезненные отношения с суровым суперэго, и экстенсивное развитие парализующего чувства вины и так далее.

Моральный мазохизм приводит к концу эволюции. К частичному или полному завершению мазохистической траектории. Моральный мазохизм являет собой финал этой траектории, когда ментальная работа наиболее полна и насыщенна.

Фрейд со всей тщательностью занимался тем, что он назвал «феноменом либидинального совозбуждения», в соответствии с которым все, что происходит с телом – например, переживания боли – вносит дополнительный элемент в либидинальное возбуждение.

Иное место у Фрейда занимает в мазохизме влечение к смерти. Если вернуться к теме либидинального совозбуждения, то можно обнаружить, что Фрейд не считал его полностью проясняющим «чудо» перверзного мазохизма. Это можно объяснить, полагал Фрейд, потребностью в возрастании роли влечения к смерти, называемом иногда «деструктивным драйвом»: влечением, которое остается «инкапсулированным», запертым в теле. Это влечение полагалось используемым сексуальной функцией при формировании эротогенного первичного мазохизма. В случае перверсии мазохизм может быть объяснен как комбинация Эроса и влечения к смерти. С другой стороны, вторичный мазохизм может являться следствием интроекции садизма.

Хотя я согласен с этими тезисами Фрейда, я бы не стал в данном случае ссылаться на влечение к смерти. Вместо этого я бы предпочел обратиться к принципам функционирования: принцип инертности и принцип константности. Принцип инерции вступает в действие при тотальной разрядке возбуждения, в то время, как принцип константности поддерживает возбуждение на его нижнем, почти постоянном уровне. Тем не менее, я согласен с Фрейдом в его оценке роли «конституциональности». Как аналитики, мы вряд ли согласимся работать с материалом, относящимся скорее к области предположений, чем смыслов. Это нечто такое, что должно быть преодолено, поскольку во всех своих работах Фрейд ссылался на роль «конституционального».

Этот же аргумент и относится в значительной степени к случаю М. (Maso): его жена была его кузиной, с которой он познакомился довольно поздно и которая, со своей стороны, занималась мазохистическими практиками с самого детства, когда загоняла булавки под ногти своих пальцев. Более того, однажды М. случайно обнаружил, разбирая письма отца после его смерти, что отец также принимал участие в перверзных практиках. М. (Maso) сам сделал вывод о том, что конституциональные элементы сыграли в данном случае решающую роль.

Я бы хотел в этом месте дать некоторые комментарии относительно количественного фактора, который, так сказать, является движущей силой, наполнением влечения. Когда количество (избыток влечения) превосходит определенный уровень, им становится невозможно управлять при помощи ментализации (в том числе невротической) и субъект в соответствии с принципом инертности, пытается разрядить его самыми разными способами, в частности – и перверзными – или же при помощи соматической симптоматики. Фактически, мы при этом наблюдаем взаимосвязь между мазохистической перверсией и серьезными соматическими патологиями. Все это выводит на первый план экономическую точку зрения Фрейдовской метапсихологии – позицию, которой частенько пренебрегали.

Потребность в неограниченном оргазмическом взрыве, с которой столкнулся М., должна быть понята как выражение определенной неизбежности. Это охватывающее субъекта тотальное требование разрядки. Я не стал бы оспаривать тезисов Теодора Райка о том, что в подобных случаях суперэго как бы вводится в заблуждение, но ввел бы некоторую поправку: в таком контексте суперэго буквально «уходит в сторону».

В своей известной книге по мазохизму Теодор Райк, полагает фантазии субъекта неким вопросом, сформулированным в виде сценария с обильным содержанием. На самом деле эти фантазии характеризуются чрезвычайной нехваткой воображения, стереотипами, которые мой пациент постоянно стремился как-то дополнить и разнообразить – и что давалось ему нелегко. Ему было трудно изобретать новые пытки и приходилось обращаться к идеям других людей, поскольку не получалось придумать что-либо самому. Ситуация сходна с тем, что приходится наблюдать у пациентов, страдающих серьезными психосоматическими расстройствами и испытывающих недостаток онейрической активности. При этом происходит ограничение пространства, используемого в онейрической деятельности и фантазировании в соответствии с влечением – или, лучше сказать, разрядкой влечения.

Другая особенность уже рассматривалась различными авторами: высокомерие, сочетающееся с пренебрежением к другим. То, что остается от репрезентационной активности, может искать выражения именно здесь. Касаясь пренебрежения, М. выделял частичные цели садистического партнера, говоря: «Садист, в конце концов, всегда тратит свои нервы». В то же самое время, тревога, остающаяся подлинным двигателем перверсии, из-за важности ожидания практически пропадает.

При выделении роли конституциональности, важности «количественного» подхода, то есть движущей силы, энергии влечения, приходится освещать роль судьбы. Фрейд полагал, что судьба, управляемая «экономикой», определенным образом властвует над художниками, которых он считал ведомыми ненормально сильными драйвами. Начиная с того же внутреннего состояния – мощной потребности, основанной на влечении – некоторые субъекты оказываются способны справляться с превышением ментального уровня посредством сублимации. Эти меры, которых никогда не бывает достаточно, могут и должны применяться к перверзионной – например, мазохистической деятельности. Более того, овладение методом сублимации может высвободить дорогу агрессивным тенденциям, способным развернуть перверсию.

Каждый из нас, пытаясь справиться с напряжением – следствием наших отношений как с внешним миром, так и с внутренним миром влечений – имеет в своем распоряжении набор «инструментов», из которого и выбираем требуемый в соответствии с обстоятельствами и интенсивностью сил, участвующих в работе.