А смерть подождет - Барабашов Валерий Михайлович. Страница 21

Всё больше и больше становилось неподвижных тел у бэтээров и «Урала», всё громче кричали раненые, просящие о помощи, погиб, не успев даже открыть дверцу машины, и командир миномётчиков в капитанских погонах (Олег на мгновение увидел его широко открытый в мучительном, смертном крике рот), но всё же несколько миномётов удалось спасти, их утащили в недоступные для автоматного огня укрытия, и скоро ахнула мина, за ней вторая, третья…

Но лишь через несколько часов этого кровопролитного, изнурительного боя им, федералам, удалось переменить ситуацию в свою пользу, — подоспела ещё помощь из Грозного, теперь взялись непосредственно за дома, в которых засели боевики, выкуривали их огнем и едким газом, и к быстрым, зимним сумеркам бой постепенно затих.

Но на полное освобождение Гудермеса от боевиков ушла целая неделя.

В этом бою никто из опергруппы капитана Смирнова не пострадал — повезло офицерам.

Как только стихла стрельба, и боевики частью ушли из Гудермеса, а иные снова превратилась в «мирных жителей», объединенные силы ОМОН, СОБРа и уголовного розыска снова взялись за дело: нужно было найти и привлечь к ответственности тех, кто держал в напряжении город в течение восьми дней, кто напал на комендатуру и стрелял в представителей законной российской власти.

Задача эта была не из простых, но виновных нужно было установить и наказать.

Сил теперь в Гудермесе по распоряжению главоперштаба прибавилось: многократно возросла охрана железнодорожного вокзала и больницы, усилены блокпосты на въездах в город, а об омоновской базе, «военном городке», и говорить нечего: кровь погибших и раненых требовала отмщения, бдительности, чёткости в выполнении поставленных задач, инициативы и упреждающих действий.

Как известно, одним из эффективных ударов по противнику является нарушение управления его войсками. Во все времена спецназ и разведка охотились за военачальниками, руководителями боевых действий. Не стала в этом отношении исключением и Чечня — главари бандформирований, полевые командиры, сам Дудаев, а позже Масхадов, Закаев, Басаев, Яндарбиев… всегда были целью номер один для ФСБ, ГРУ и милиции.

Идёт эта незримая война-охота за лидерами и по сей день.

… Засаду у дома Вахи Бероева велел организовать комендант Гудермеса, подполковник Коржов. Иван Алексеевич вызвал в очередной раз капитана Смирнова, сказал сурово:

— Вот что, Алексей. Давай-ка, представь мне этого Ваху живого или мёртвого. Хватит с ним возиться. Разведка доложила, что в нападении на город он сыграл значительную роль — организовывал боевиков, распределял их по объектам нападения, руководил одним из отрядов. Вообще, штабу Рамзана Гадуева оказал, как местный житель, неоценимую помощь.

— Да, похоже, — кивнул Смирнов.

— Не похоже, а так оно и есть, — голос Коржова стал ещё более жёстким. — Тут мы с тобой много прошляпили, — То, что вы находили стволы, взрывчатку, — всё это хорошо, но, как показала жизнь, это были крохи. Что-то мы недосмотрели, расслабились, пожалуй. Вот и заплатили…

— Мы свою работу делали, Иван Алексеевич, — возразил Смирнов. — В конце концов, в моей опергруппе пятеро, не считая собаки.

Коржов мрачно помолчал, передвинул папки на столе. Сказал раздраженно:

— Да все свою работу делали, капитан! Разведка, ОМОН, СОБР, штаб… А боевики двумя батальонами взяли да и вошли в город. По одному ли, кучей — это сейчас неважно. Вот тут, под боком у нас с тобой сидели! — он кинул гневный взгляд на окна пятиэтажек за забором. — Наверное, в бинокли сюда, в мой кабинет заглядывали…

Смирнов тоже глянул в окно, но промолчал — да и что тут можно было сказать?! Враг хитер и коварен, и в каждой войне защитники Отечества учатся защищать его по-новому, набираясь опыта, знаний, и расплачиваясь при этом жизнями, очень дорогой ценой. И всегда при этом — во всех практически несчастьях, катастрофах, боевых поражениях — присутствует так называемый «человеческий фактор»: кто-то чего-то не выполнил, недосмотрел, недодумал, проявил халатность… Впрочем, аналитику критиковать и советовать легко, а как бы он сам, лично, повёл себя в той или иной ситуации, в боевой обстановке?…

Тот ещё вопрос. Но в любом случае во всех делах, в том числе и военных, вершить судьбы людей, должны профессионалы — подготовленные и ответственные люди. Нужно уметь просчитывать шаги противника, думать о своих солдатах — тогда потерь будет значительно меньше.

— Рамзана нам, думаю, не достать, — продолжал Коржов. — Это задачка для ФСБ, они за ним охотятся. А Ваха — наш, местный. Он где-то рядом, я это чувствую. Хитёр и осторожен, да, чужими руками жар загребает. Но дома бывает.

— Мне бы ещё пяток толковых ребят, Иван Алексеевич, — сказал Смирнов. — Чтобы круглосуточное наблюдение за его домом организовать. Там, рядом, есть двухэтажный заброшенный дом, наблюдать удобно.

— Хоть целый взвод бери, Алексей! Я скажу Нуйкову. Главное, чтобы результат был.

— Задачу понял. Постараюсь выполнить, товарищ подполковник!

— Хорошо, старайся. И вот ещё что, Алексей: Залимхану про операцию ничего не говори, не надо. Сами будем теперь действовать. Залимхан хоть и коллега твой, опер, а прежде всего чеченец. Что у него в голове — черт его знает! И Аллах, пожалуй, тоже. Да мне и в разведке намекнули, что Залимхан может быть причастен к нападению боевиков. Если и сам в ночной этой пальбе против нас с тобой не участвовал, то какие-нибудь дельные советы Вахе, а то и самому Гадуеву давал… Контрразведка занимается сейчас, допрашивает пленных. Глядишь, что-нибудь интересное про Залимхана и всплывёт.

— Стрелять по нашим Залимхан может быть и не стрелял, но о нападении на город знал, — предположил Смирнов.

— Да, скорее всего, — согласился Коржов. — Поэтому действуй самостоятельно и в обстановке полной секретности.

… Ваха появился дома на четвертые сутки засады. Ночью.

Возник вдруг во дворе некий мужской силуэт, мелькнул возле гаража и сейчас же пропал. Потом тихо заскрипели ворота, силуэт шмыгнул в гараж, и снова всё стихло.

Гудермес спал или только притворялся, что спал, ибо время от времени, носились по плохо освещенным улицам легковушки, кое-где светились в домах окна, бодрствовала милиция, работал вологодский ОМОН — патрулировал улицы города.