А смерть подождет - Барабашов Валерий Михайлович. Страница 4

Война в дом Александровых явилась грубо и просто: Олег привел с собой Линду и принес автомат с патронами. И в тесноватой их двухкомнатной квартире сразу же пахнуло чем-то чужим, ненужным — походной амуницией, железом, ружейным маслом и тревогой.

— Завтра уезжаем, — сказал он буднично, словно речь шла о поездке на дачу или к родственникам. И улыбнулся — такой знакомой, простецкой улыбкой, какую она, мать, знала с детства, и какой Олег всегда обезоруживал её.

Нина Алексеевна, не чуя под собою ног, опустилась на диван. Растерянно и немо смотрела то на сына, который в этот момент ставил автомат в угол комнаты-зала, за шкаф, то на радостно виляющую хвостом собаку. Линда, постукивая когтями по паркету, носилась по квартире, с явным удовольствием вспоминая свое щенячье прошлое — милицейская её, служебная жизнь начиналась тут, на восьмом этаже громадного каменного дома, в этих комнатах, окнами выходящими на север, отчего в квартире днём был полумрак. Но, Линда, не в пример, хозяевам, мало этим тяготилась: ей здесь было и светло, и тепло, и уютно на коврике у входной двери, в прихожей, где она спала, положив голову на вытянутые лапы, или свернувшись калачом, а когда просыпалась раньше всех, то спокойно лежала, терпеливо ожидая побудки хозяев, в первую очередь Олега, которому она тотчас несла домашние тапочки. Олег одобрительно гладил её по голове и ласково, заглядывал в глаза, и оба довольные и счастливые они принимались за утренние дела. Сначала шли на улицу, и Линда, отбежав за редкие у их домов кустики, стыдливо («Хозяин, не смотри») пряталась в них. Нужное она старалась делать быстро и незаметно, так, чтобы с близлежащих балконов им не кричали что-нибудь оскорбительное и даже угрожающее: мол, к себе под окно иди со своей псиной, а то сейчас милицию вызовем.

Олег, когда слышал такие слова, невольно усмехался — они с Линдой и были той самой милицией, какой их стращали, он, хозяин, имел уже офицерское звание, младший лейтенант, а ей, Линде, на роду написано ходить всю жизнь в рядовых, чем взрослеющая угольно-чёрная девочка нисколько не тяготилась — погоны и звания ей ни к чему. Ей надлежало знать как искать и находить оружие и взрывчатку, чему Линда охотно и довольно успешно училась. И надо сказать, что в свои четыре года весьма преуспела в нелёгкой этой собачьей профессии (благодаря, конечно, хозяину).

Олег хотел, чтобы они с Линдой ночевали сегодня дома, потому и привёл собаку с собой. Может быть, он хотел, чтобы и она перед поездкой вспомнила свои детство и юность.

Он стал перед матерью — высокий, широкоплечий, налитой молодой мощной силой, с большими ловкими руками, которым всё в доме было подвластно — и краны на кухне, и телеаппаратура, и рубанок на небольшом верстачке на балконе. По настоянию их, родителей, Олег стал было учиться в политехническом институте по специальности «Радиотехника», и поучился некоторое время этому вполне достойному и в недалеком будущем хлебному делу, но вдруг бросил институт и отправился работать простым зоотехником в областной клуб служебного собаководства… А год спустя перевёлся в питомник служебно-розыскного собаководства УВД Придонской области на самую низшую должность — вожатым служебных собак. И срочную потом, в армии, служил в Центральной школе военного собаководства, но уже в должности дрессировщика. А после армии — опять в УВД, кинологом…

Всю жизнь ему эта книжка воронежского писателя Троепольского про белого Бима с черным ухом перевернула. Прочитал и — заболел, другого и слова-то не подберёшь. Ещё в школе собаку себе завел, колли (Дик так всю жизнь и прожил у Александровых, а когда его не стало Линда появилась). Они, родители, не мешали Олегу в его увлечении, хотя отец, Михаил Яковлевич, горевал, что парень бросил политехнический. Стал бы Олег радиотехником, телемастером — как было бы хорошо, надёжно! Вон сколько сейчас разной аппаратуры! А собака… ну, собаку любой может иметь — содержи её, раз душа просит.

Нет, кинологом буду, профессионалом. Интересно в милиции. Уехал учиться в Ростов, в школу служебно-розыскного собаководства — сначала проходил обучение по общерозыскному профилю, а потом по поиску взрывчатых веществ специализировался, оружия и боеприпасов. И Линду свою так обучил, что они не раз потом поощрялись руководством УВД, а позже и министерством. Олега и к нагрудному знаку «За отличную службу в МВД» представили…

И вот теперь они с Линдой в Чечню собрались. Боже мой! Там же война идет, стреляют скоро как год!!!

Олег сел рядом с Ниной Алексеевной, взял её руки в свои.

— Ну что ты, мам!? — сказал он ровно. — Не надо так переживать. Всего сорок пять суток, полтора месяца. Это недолго. Почти все наши кинологи уже ездили. Пять смен прошло, я в шестой. Все вернулись живыми и здоровыми, и собаки не пострадали. Нам ведь не нужно в боевых действиях участвовать, а только искать оружие спрятанное, боеприпасы… Ну, и взрывчатку, конечно.

— Она же взрывается, Олежек! — ранено воскликнула мама. — Ты же сам рассказывал. И минируют эти… как их?… Схроны, да, чтобы вы с Линдой ничего не нашли. Я же смотрю телевизор, там показывают! Фугасы эти проклятые, мины на обочинах дорог, в домах, в горах, на тропинках, с проволокой, которую не видно!… Идет солдатик и вдруг — бах!… Хорошо, если хоть живой… Показывали как одного паренька в машину грузили — у него обеих ног нет, Олежек! Это так страшно! У меня сердце чуть не разорвалось, когда я это смотрела. А его матери каково!? Ты только представь меня на её месте!

— Ну ладно, мам, ну чего ты, успокойся! — Олег не знал что говорить. — Это же единичный случай!

— Какой «единичный», что ты говоришь, Олежек?! — слёзы ручьями текли по щекам Нины Алексеевны, — Я же слышала, у нас на работе говорили: на прошлой неделе тридцать солдат и офицеров в наш госпиталь привезли. И все тяжелораненые, калеки… Господи, да кто же эту войну развязал?! Кому она нужна?!

Олег снова поднялся, стал ходить по комнате, ища занятие рукам — переставлял что-то в книжном шкафу, прикрыл плотнее дверцы. Порывисто, рывком, встала и Нина Алексеевна, ходила за сыном, как привязанная, и всё говорила тихим сырым голосом, убеждала его в правоте своих слов — не нужно было принимать такое решение поспешно, надо было сначала посоветоваться с ними, родителями, — ведь он у них один-единственный, и если что случится…