Пират и русалка - О'Бэньон Констанс. Страница 47

– Повидаться с другом.

– И что?

– Он предупредил меня, что солдаты прочесывают остров, разыскивая тебя и меня. Нам придется покинуть эту пещеру раньше, чем мы думали. Ты сможешь тронуться завтра?

Он все еще ей не доверял, но выбора не было.

– Если сможешь ты, смогу и я.

Доминик села по-турецки и, очистив банан, принялась его есть.

– В таком случае тебе надо отдохнуть. Впереди у нас трудная дорога, она потребует сил и выносливости.

Джуд опустился на землю рядом с ней и, взяв у нее из рук банан, бросил его обратно в корзину. Его глаза остановились на ее лице, словно пытаясь прочесть на нем правду. Она была так похожа на ангела. Так красива и так желанна.

Вскрикнув от душевной муки, он наклонился вперед и впился губами в ее мягкие губы, заглушая возможные протесты девушки.

В первую минуту Доминик попыталась сопротивляться желанию, которое толкало ее к Джуду, но ее тело приникло к нему, словно маленькая пташка, прибитая силой урагана к мощному стволу дерева.

Он оторвался от ее губ и, взяв за руку, поднял Доминик на ноги. Поняв, что у него на уме, девушка покачала головой.

– Ты уже была со мной в постели, почему ты колеблешься?

– Лучше нам этого не делать…

Он приложил палец к ее губам, запрещая продолжать. Его взгляд притягивал ее, словно магнит.

– Иди ко мне. Я так давно не касался тебя. – Его рука задрожала от прикосновения к ее волосам. Глаза были прикованы к ее губам. – Я видел тебя во сне, я так тосковал по тебе. Я хотел тебя. Похоже, меня даже не останавливает, что ты, возможно, меня предала.

Доминик покачала головой, но он лишь улыбнулся.

– Ты тосковала по мне так, как тосковал по тебе я, Доминик?

Неожиданно для себя самой она кивнула в ответ.

Они опустились на соломенную подстилку, и Доминик закрыла глаза, принимая его ласки.

Тело девушки горело желанием, подобно лихорадке. Их губы встретились, тела охватило пламя страсти. Их руки нашли друг друга, переплелись, пальцы сцепились, словно обретя нечто дорогое, что оба считали потерянным навсегда.

Когда Доминик откинула назад голову, собираясь произнести слова любви, она увидела, что его прекрасное лицо, на котором еще недавно читалась беспредельная любовь, вдруг стало чужим. Голубые глаза, когда-то светившиеся любовью, были холодны как лед.

Его тело оцепенело, и напряглись его ладони, сжимавшие ее руки.

– Как легко ты преодолела свое нежелание быть со мной, – пробормотал он. Эти слова больно ранили Доминик, но в этот самый момент его руки стали гладить и ласкать ее тело, и она покорно отдалась их магической силе.

Доминик потянулась губами к его губам, и его поцелуй убил в ней даже малейшее желание сопротивляться.

По выражению блестевших от страсти глаз и легкому стону, сорвавшемуся с ее губ, когда он коснулся самого тайного уголка прекрасного тела, Джуд понял, что она хочет его. Он лег на нее, и Доминик, сгорая от нетерпения, развела ноги. Очень осторожно он проник в нее, даря себе и ей невыразимое блаженство.

Доминик прижалась лицом к его лицу и едва не задохнулась от его полного страсти дыхания.

Но слова, которые произнес Джуд, были подобны удару бича: они развеяли все иллюзии Доминик насчет того, что он все еще любит ее.

– Не придавай этому больше значения, чем есть на самом деле, Доминик, – глухо прошептал он, словно догадавшись о ее чувствах. – Это всего лишь плоть, удовлетворяющая плотское желание.

Она выкатилась из-под него и, вскочив на ноги, подобрала в беспорядке валявшуюся одежду. Ей пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем она обрела голос.

– Здесь неподалеку есть озеро, в котором я обмою каждую частицу моего тела, которой ты касался.

Он наблюдал, как она удаляется, сияя обнаженным телом, и сожалел о вырвавшихся обидных словах. Он понимал, что оскорбил ее, и знал почему: однажды он подарил ей свою любовь, а она использовала ее против него.

Доминик плавала в теплой воде под сенью тропической ночи, и слезы катились и катились у нее из глаз. Никогда больше по собственной воле она не отдастся Джуду Гэлланту.

Она не пошла назад в пещеру, а свернулась калачиком на мягкой траве и закрыла глаза. Звуки ее любимого острова скоро притупили боль в ее сердце. Наконец сон принес освобождение от мучительных мыслей.

Джуд долго не мог заснуть. Он думал было отправиться на поиски Доминик, но здравый смысл подсказывал, что ему ни за что ее не найти. Проворочавшись на своей подстилке больше часа, он встал, вышел из пещеры и сел на небольшой выступ скалы, откуда открывался вид на расстилавшуюся внизу долину.

Было темно, и звезды сверкали, словно тысячи светлячков. Прислонившись спиной к каменной скале и откинув назад голову, Джуд прикрыл веки. Он все еще ощущал присутствие Доминик, ибо она была уже частью его. Он оживил в памяти это чудо – близость ее тела к его телу, – и желание снова зажглось в нем с прежней силой.

Сумеет ли он когда-нибудь перестать хотеть ее? Страдать по ней? Эти мысли были для него настоящей пыткой. Или он обречен вечно терпеть эту пытку?

Еще не рассвело, когда Доминик вернулась в пещеру и увидела, что Джуд лежит на своей подстилке, скрестив руки под головой. Он взглянул на нее и отвернулся, словно ее присутствие было ему совершенно безразлично. Однако Доминик успела заметить, как напряглось его тело и у губ залегла суровая складка.

– Ты ел что-нибудь? – спросила она, опуская на пол холщовый мешок.

– Я не голоден, – сухо ответил Джуд, напомнив Доминик маленького мальчика, не получившего вожделенной игрушки.

– Тебе необходимо подкрепиться, Джуд. Ты даже не представляешь, какие испытания тебя ждут. Тебе понадобятся все твои силы.

Он не мог смириться с тем, что она обрела над ним такую власть.

– Мне лучше знать, голоден я или нет, – буркнул он; уж хотя бы с этим он сам разберется – нужно ли ему есть и когда.

– Что ж, прекрасно. Потом не говори, будто я тебя не предупреждала. – Она села на матрас рядом с ним. – Сними, пожалуйста, рубашку.

Он тоже сел и исподлобья взглянул на нее.

– В такую-то рань? Неужто у тебя столь неуемные аппетиты?

Она вскинула голову, напомнив Джуду всем своим обликом каменное изваяние богини.

– Капитан Гэллант, вы сгорите в аду, прежде чем дотронетесь до меня снова. Я всего лишь хочу натереть вашу кожу мазью, отпугивающей насекомых. Однако если вам так хочется подцепить малярию или что-нибудь похуже, дело ваше.

Он с отвращением посмотрел на густую, смахивающую на смолу мазь в ее руке.

– Почему-то себя ты не намазала.

– Намажу. И тебе советую. Та часть острова, которую мы сегодня пересечем, – настоящее царство москитов. Потом мы поедем через болота, и там будет еще хуже.

Джуд кивнул, соглашаясь с ее доводами. Он расстегнул рубашку и, не прибавив больше ни слова, повернулся к Доминик спиной.

Девушка умело намазала зловонным составом его спину и плечи, следя, чтобы мазь не попала на раны, и стараясь не обращать внимания на крепкие мускулы, в напряжении каменевшие под ее пальцами. Наконец она протянула ему баночку.

– Я выйду, а ты намажь остальное. Особенно густо намажь руки и лицо. Я буду ждать у входа. И поторопись – через два часа рассветет.

Он не мог разобраться в собственных чувствах: ему одновременно хотелось и обругать ее, и прижать к своему сердцу.

Он не сделал ни того ни другого, потому что Доминик вышла из пещеры.

Когда спустя недолгое время Джуд к ней присоединился, лицо девушки было черно от мази, и бирюзовые глаза ее казались еще ярче.

Заметив его пристальный взгляд, Доминик принужденно улыбнулась.

– В таком виде на бал не явишься, правда, капитан?

Его губы дрогнули – тоже в подобии улыбки.

– Ты будешь хороша всегда, в любом виде, – на минуту забывшись, отозвался Джуд.

– Капитан, неужели я слышу комплимент? – Она склонила голову набок и насмешливо добавила: – Я сохраню в душе ваши нежные слова до самого своего смертного часа.