Пламенная - О'Бэньон Констанс. Страница 8
Tea, старая служанка, заглянула в комнату:
– Госпожа! Оставь эти бумаги! Миледи рожает.
Сабина боялась присутствовать при родах, особенно потому, что ее мать уже потеряла пятерых детей сразу после появления их на свет. Спускаясь по лестнице, она задержала взгляд на окне. За хрупким стеклом бушевал ветер и вековые деревья гнулись, словно молодая поросль.
Когда они проходили через холл, сквозняк сорвал оконную задвижку, окно распахнулось, и ветер промчался по дому, раздувая занавески и гася светильники.
Слуги с трудом затворили тяжелую раму. Лестница погрузилась в кромешную тьму. Сабина, затаив дыхание, ждала, не двигаясь с места, когда принесут зажженный факел. Огонь трепетал и чадил, тревожные тени метались по стенам.
– Дурная примета, госпожа, – горестно причитала Tea. – Должно случиться что-то плохое.
– Замолчи! – прикрикнула на нее Сабина и вошла в комнату матери.
Ее чуть не сбила с ног устремившаяся навстречу горничная.
– Госпожа рожает. Я должна позвать его светлость.
Сабина сделала шаг в глубь полутемной комнаты, но Tea удержала ее:
– Хоть ты и замужем, тебе не следует стоять у постели роженицы.
– Почему, Tea? – возмутилась Сабина. Старая служанка прошептала ей на ухо:
– Миледи нельзя беспокоить. Ты ее дочь. Она будет переживать за тебя. Рождение ребенка наш тяжкий женский долг. Тебе еще предстоит его исполнить… Но будет лучше, чтоб ты не знала заранее, как он тяжел… Господь милостив, ты навестишь миледи чуть позже и выслушаешь то, что она хотела тебе сказать.
Говоря это, Tea потихоньку подталкивала девочку к выходу из комнаты. Сабина молча покорилась. Она безгранично доверяла служанке, которая нянчила и баловала ее с самого рождения.
Она прошла в детскую спаленку Ричарда, пожелала брату доброй ночи, потом бесцельно побродила по замку, иногда присаживаясь с вязанием у огня и тут же вскакивая в тревоге. Мысленно она произносила страстные молитвы и просила у Бога пожалеть и мать, и ее дитя.
В полночь Tea отыскала ее, забившуюся в укромный уголок.
– Это был мальчик, но он сразу же умер.
– О Боже!
– Миледи стойко пережила потерю, хотя вряд ли у нее еще будут дети. Она хочет видеть тебя, госпожа. Только не смей плакать при ней. Будь такой же стойкой, моя леди, как твоя мать.
Леди Вудбридж была бела, как мел. Казалось, что вся кровь ушла из ее тела. Слабым движением руки она попросила дочь приблизиться к ее ложу.
– Не расстраивайся, доченька… Со смертью этого ребенка еще не все потеряно для нашего дома.
Сабина опустилась на колени и припала губами к сухой, горящей жаром материнской руке.
– Ты была мне всегда дорога, Сабина, так же дорога, как и маленький Ричард. Позаботься о нем, пожалуйста.
– Конечно, мама. Я так люблю его!
Лорд Вудбридж вдруг вышел из тени в дальнем углу комнаты. Сабина впервые увидела отца с поникшей головой. Его умоляющий тон насторожил девочку.
– Мама желает, чтобы ты поклялась на распятии, что будешь оберегать жизнь Ричарда. Может быть, скоро ты останешься одна… кто же возьмет на себя эту ношу, как не ты?
– Зачем ты так говоришь, папа?
Вместо ответа отец положил свою тяжелую руку на голову дочери и обратил ее взгляд в глубь комнаты, где поблескивало в слабом свете одинокой свечи изображение Христа на кресте.
– Клянусь, мама. Я сделаю все, что смогу. Только выздоравливай скорее.
«Прошу тебя, Господи наш… смилуйся над нами!» – мысленно обратилась она к небу с молитвой.
7
Уже пять недель прошло со дня похорон леди Вудбридж и младенца, но отец Сабины так и не смог прийти в себя после пережитой потери. Большую часть времени он проводил взаперти в своем кабинете, бесцельно перекладывая бумаги на столе или рассматривая книги, которые снимал с полок и вновь ставил на место, не читая. Он редко выходил к трапезе. Сабина едва узнавала в этом поникшем, постаревшем на глазах мужчине гордого и властного главу семьи и вождя могущественной партии, заставившей пошатнуться трон Стюартов.
Она целиком посвятила себя заботам о маленьком брате. И не потому, что дала клятву умирающей матери, а повинуясь искренней любви и материнскому инстинкту, который все сильнее ощущала в себе. День рождения Ричарда, когда ему исполнилось четыре года, она решила отпраздновать, несмотря на мрачную атмосферу, царящую в замке.
Ночи в полнолуние всегда вызывают тревогу, а когда еще свирепый ветер гонит мимо смутного диска луны косматые тучи и сквозняки со стоном пробиваются в самые уютные уголки замка, тут уж не до сна. Сабина прижалась лбом к ледяному стеклу, наблюдая, как бушует стихия за хрупкой преградой окна. Ричарда, конечно, напугали завывания ветра, но он скрывал свой страх и держался, как мужчина.
Tea неслышно прошлась по спальням, собрала с пола разбросанные игрушки и одежду и приготовила постели для маленького наследника и для своей госпожи.
Ветер врывался в печные трубы и выдавливал дым обратно в покои. В доме запахло гарью.
Вдруг Сабина насторожилась:
– Кто-то просит приюта в нашем замке. Разве ты не слышишь, Tea?
– Слышу. Разреши мне спуститься, госпожа, и узнать, кого это принесло в такую бурю.
– Иди, только возвращайся скорее. Мне так тревожно на душе.
– Заодно я согрею тебе на кухне медовый пунш, чтобы ты спокойно уснула.
– Спасибо, Tea.
Служанка поспешила вниз, а Сабина, уложив Ричарда в кроватку, стала вполголоса напевать ему колыбельную песенку. Очень скоро глаза мальчика закрылись, тень от пушистых ресниц легла на пухлые щеки, и он заснул.
Сабина, не выдержав ожидания, приоткрыла дверь спальни и прислушалась.
Чьи-то сапоги протопали по полу холла, звеня шпорами. Какой-то мужчина громко и нагло потребовал немедленного свидания с милордом. Судя по голосу, он был порядком пьян.
По пути на кухню Tea задержалась на темной лестничной площадке. Мимо нее, не заметив служанки, проследовал в кабинет хозяина замка бесцеремонный пришелец.
Tea решилась взять грех на душу и подслушать разговор. Гость говорил хрипло и неразборчиво, но ответные слова лорда она ясно различала.
– Как он посмел нарушить наш договор и потребовать мою дочь к себе?.. Да еще глубокой ночью… – донеслась до нее возмущенная речь хозяина. – Этим поступком герцог нанес мне оскорбление… Я отказываю ему…
Внезапно милорд сдавленно вскрикнул. Послышался шум борьбы, грохот опрокидываемой мебели, падение тела. Дверь кабинета распахнулась. Оттуда выскочил ночной пришелец, стремглав промчался мимо Tea, торопясь вниз.
Сердце старой служанки замерло от ужаса, когда она заглянула в скудно освещенный кабинет. Милорд лежал на ковре. Она осмелилась войти и приблизиться к нему. Алое пятно расплывалось на груди на светлой ткани камзола. Кровь толчками выливалась из широкой и, видимо, глубокой раны.
– Кто здесь? – прохрипел граф Вудбридж. Жизнь едва теплилась в его глазах.
– Это я, Tea.
– Tea… беги, спасай Сабину и Ричарда…
– Я хочу осмотреть вашу рану…
– Бесполезно. Поспеши… Они в опасности.
– Но, милорд…
– Слушай меня. Гаррет Блексорн послал своих людей убить нас. Не знаю… зачем. Я ничего не знаю… Не отдавай в руки этому чудовищу мою дочь… и сына… Он наследник… Он должен жить… И Сабина… Сабина… Ты…
Кровь попала ему в легкие. Он задохнулся. Не договорив фразу, лорд Вудбридж скончался.
Tea осенила себя крестным знамением и закрыла невидящие глаза хозяина.
Первый этаж заполнили вооруженные люди с факелами, одетые в бело-голубые цвета герцогского рода Бальморо. Застигнутые врасплох слуги метались в панике и падали под безжалостными ударами мечей. Резня сопровождалась грубым хохотом нападавших и воплями их жертв.
Tea успела незамеченной взбежать по все суживающимся лестницам на третий этаж. На площадке у дверей детской спальни она оглянулась – нет ли за ней погони. Люди герцога, расправившись с прислугой, уже добрались по главной лестнице до второго этажа. Они обыскивали все покои подряд, круша мебель и ломая все, что попадалось под руку. Скоро они обнаружат Сабину и ее брата.