Тайна Спящей Охотницы (СИ) - Смирнов Сергей Анатольевич. Страница 2

Это был серебряный медальон размером с пятирублёвую монету. Его, конечно, немного пожёвало время и оплавило долгое дыхание земли. На нем был изображен в профиль сам Александр, повзрослевший и, как угадал Кит, только что взошедший на трон. Вокруг профиля виднелась надпись на древнегреческом, и в ней угадывалось имя нового царя Македонии. И была мелко-премелко исписана вся обратная сторона медальона. Много позже (хотя одновременно и — на целый век раньше) Кит попросит княжну Лизу перевести послание и узнает, что принц Александр написал ему привет и пообещал когда-нибудь назвать его именем один из основанных им городов. Город Никитополис Кит так и не найдет на картах Древнего Мира. Может, Александр Великий и основал его где-нибудь на завоеванных территориях, но не проследил, чтобы его построили, некогда было. Да и ладно. И так приятно, что друг своего первого обещания не забыл, а что История кое-кого забыла, так чего и кого только она не забывала!

Самолет все больше закладывал курс на восток. Вечерело, и восточная сторона небосвода синела все глубже и темнее. С востока навстречу самолету двигались армией плотные пенистые облака. Горизонт казался таким далеким и пустым, что вызывал в душе беспричинную тревогу. Трогая подарок из прошлого и слушая в самолетных наушниках беспечную музыку из настоящего, Кит вглядывался в даль и начинал невольно, как раз с подходящей к пейзажу тревогой, подумывать о будущем.

Там, в таком же далеком и, вправду, каком-то совсем не светлом будущем, силы зла, конечно, не угомонились. И, похоже, их никак нельзя победить до конца, пока это будущее не наступит и плохие парни, задумавшие зачистку прошлого, уже никуда не смогут деться, ни в какое дальнейшее будущее отступить. А как его дождаться, этого будущего, если оно наступит, может, лет через сто, а, может, и через тысячу? Нужно повернуть подземный флот маркшейдера Вольфа в другую сторону, против будущего, и атаковать… Но как снова встретиться с прапрапрадедом и договориться с ним теперь уже без папиной помощи? Как переубедить его и привлечь на свою сторону? Как снова завести старую пластинку на граммофоне, который папа разобрал и на всякий случай половину деталей куда-то от Кита попрятал? Все эти глобальные мысли весь учебный год мучили Кита, не только сейчас.

Небо впереди всё темнело, так же темнели без ясных решений мысли Никиты… И вот уже начинала ему чудиться старая та граммофонная, с простуженной хрипотцою мелодия и песня про последний рейс моряка. Та самая мелодия, которая, как морская волна, могла вынести тебя на берег какого-нибудь чужого времени… И чудилась она как-то все навязчивее и неотступней.

Наконец, Кит понял, что глючит серьезно, и тряхнул головой. Он вынул из ушей наушники, потом для надежности потряс головой еще раз и снова сунул их в уши. Сквозь спокойный и басовитый ритм эрэнби, как кошка за дверью, царапалась мелодия, сулившая новые приключения и опасности…

Надо было объективно проверить, глюк это или нет. И Кит нарушил воздушный порядок — запрет на использование гаджетов в полете, благо, самолет еще не шел на посадку. Он осторожно, чтобы мама не видела, включил свой коммуникатор, а в нем — диктофон, и прислонил его к наушнику. И потом проверил…

«Фигассе!» — подумал Кит и посмотрел на маму.

Нет, он не ожидал от нее поддержки, если что, а наоборот, думал теперь, что с ней, с мамой, делать, если что…

Мама читала детектив, уверенно двигаясь к развязке напрямую, пока следствие там, в книге, бродило зигзагами.

Ничего не придумав, Кит напрягся и отвернулся к иллюминатору. Облака впереди уже слились в холмистое, будто снежное, покрывало, плывшее над летней планетой… Кит поморгал и зажмурился. Похоже, теперь начинали глючить глаза, а не уши… Перед тем, как зажмуриться, Кит увидел, будто один из больших облачных холмов впереди вспучился, раздался — и из него легко вылупилось кое-что очень знакомое. Ну, впечатление с морозом по коже! Словно в самолете окна открыли при обещанной экипажем температуре за бортом!

Ветер взволнованных голосов и ахов — «Смотри! Смотри! Что там?!» — пробежал по салону над головой Кита, взвихрив его шевелюру… или это волосы у него сами дыбом встали?

Кит зажмурил глаза еще сильнее прежде, чем распахнуть их навстречу всему. И распахнул!

Пассажиры правой стороны салона склеились с левой, где находились и Кит с мамой Светой. Все таращились в иллюминаторы. Кит глянул мельком направо: почти все кресла были пусты, только несколько человек — не иначе как прозевак, потому что могли прозевать чудо — так и дремали в наушниках. Мама оторвалась от детектива и задумчиво смотрела туда же…

— Ма, это просто спецэффект такой, — по-дурацки, без всяких идей и мыслей проговорил Кит.

Больше всего в эту минуту он боялся, что мама — как она всегда любит делать, отгораживаясь от чудес — сейчас возьмет и завалится в обморок… И что тогда?

— Ты уверен? — странным, спокойным шепотом проговорила в ответ мама. — А я думаю, что это такой красивый мираж… с атмосферной линзой. Объяснить?

У Кита на душе отлегло.

Мираж, он же спецэффект за бортом, изображал… всплывшую на тучи усадьбу Веледниково. С колоннами, со знакомым крыльцом… Посреди белых туч родовое гнездо князей Веледницких выглядело как посреди холодной, снежной зимы. Лишь соснового бора кругом не хватало. Красивый такой старинный пейзажик на закате. Только на высоте десять тысяч и сколько-то там метров!

Один Кит знал секрет этого миража, но и он, обалдев, поддался общему порыву, общему восторженному изумлению. Все примкнули к иллюминаторам фотоаппаратами и камерами мобильников, и Кит тоже невольно поднял к окну свой коммуникатор — снять такую дивную красоту.

— Нельзя включать мобильник в самолете! — шепотом закричала мама.

— Точно! — согласился Кит.

Он, как зомби, выключил гаджет… и тут, наконец, включился сам. Вот только теперь он осознал, что в самый неожиданный момент всё должно начаться снова, раз уж геоскаф и он же космический дирижабль «Лебедь», весь целиком, но скрытый пока, как глыба айсберга, в глубине облаков, появился здесь, в его, Никиты Демидова, времени-эпохе…

Сердце колотилось, во рту пересохло. Баклажка с минералкой чуть не выскользнула из другой, вспотевшей руки Кита.

Там, за бортом, «палубная надстройка» геоскафа в виде барского дома с колоннами плыла в лучах закатного солнца, омываемая у крыльца белыми клубами облаков. Может, там, в окно усадьбы, в эту самую минуту смотрела на него Лиза… Лиза!..

Из жуткого холода-озноба Кита бросило в жар. Словно в зуме почудилось ему, что она там, в окне, машет ему рукой… И он невольно помахал в ответ… И надо же, мама тоже помахала! Она заворожено любовалась «миражом» и рассеянно улыбалась.

Внезапно между самолетом и «миражом» тускло вспыхнула радуга, почти вся сиреневая, концами упершаяся в тучи. Пассажиры охнули от восторга — шоу со спецэффектами продолжалось! Только Кит не заохал, а затаил дыхание и снова весь похолодел… Он-то знал, что будет… хотя и не знал пока, что же конкретно…

Радуга стала быстро приближаться к лайнеру, и между ее концами в тучах засверкали грозовые разряды.

— Ну, сейчас будет жесть! — себя не слыша, невольно пробормотал Кит.

— Что будет? — робко поинтересовалась мама.

— Жесть! — всеобъемлюще обреченно объявил Кит… и кажется, очень громко — на весь салон.

Вдруг от княжеского дома, будто прямо из-под его фундамента, на малой глубине вдогонку сиреневой радуге понеслось что-то похожее на светящуюся торпеду, за которой поверхность тучи вставала вихрастым гребнем… Догнав радугу, «торпеда», ярко вспыхнула, словно разорванная разрядом между концами радуги! И веер-фейерверк искр взметнулся из тучи в сиреневый полу-обруч!

Яркий фиолетовый разряд пробежал по радужной дуге… Пространство под дугою затуманилось, вспучилось сиреневым пузырем… и будто лопнуло, брызнув в сторону лайнера ослепительной золотой каплей.

Лайнер вздрогнул и качнулся на правое крыло. То ли сам по себе, то ли оттого, что все стоявшие пассажиры шарахнулись прочь от иллюминаторов левого борта. Ахи и крики, совсем не такие, какие слышны в парках с американских горок, а жуткие и настоящие, стерлись электрическим треском, наполнившим салон лайнера чуть раньше, чем его стал наполнять странный искрящийся туман.