Бедняга Смоллбон. Этрусская сеть - Гилберт Майкл. Страница 22

Прежде чем вечером покинуть контору, Хейзелридж еще раз поговорил с Боуном, подытожив все, что успел узнать, в основном для собственного спокойствия.

- Абель Хорниман исключается, - сказал он. - Жаль, поскольку он был кандидатом номер один. Он мог совершить это убийство. Он мог иметь все причины для устранения Смоллбона. Но он этого не сделал.

Хейзелридж на миг умолк; потом продолжал:

- Не утверждаю, что мы смогли бы доказать в суде, что он этого не сделал. Тяжело доказать нечто подобное. Можно считать, что ночью он тайно вылез из постели и как-то попал в Линкольнс Инн. Что прошел незамеченным, проник в здание и убил Смоллбона. Не могу представить, как бы доставил того туда незаметно. Но теоретически это возможно. Только так неправдоподобно, что даже не стоит принимать это в расчет. По опыту я знаю, что в реальной жизни преступники стараются делать все самым легким способом, а отнюдь не трудным или рискованным. Не затаскивают трупы на колонну Нельсона, и не выставляют их в комнате ужасов в паноптикуме. Разве что безумцы.

Сказав это, Хейзелридж на миг вспомнил тот зловещий призрак, который приводит в ужас любого сотрудника полиции. Вспомнил старшего инспектора Эспинола и инспектора Харви, прочесывающих всю центральную Англию, чтобы найти человека, который специализировался на убийствах шестилетних девочек. Человека, который мог быть чиновником или поденщиком, проповедником, юристом или церковным старостой. Ласковым отцом, любезным старшим братом, человека, который двадцать девять дней из тридцати мыслит рационально. А на тридцатый день становится чудовищем, которое нельзя выследить логическими методами и чье повешение никого не может успокоить.

Рассерженно покачал головой.

- В безумца я поверю, когда ничего иного мне уже не останется. Но не раньше. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - ответил Боун.

Шагая к дому темными переулками, он все не мог избавиться от жутких картин, встававших перед глазами.

- Боун тратит слишком много времени на разговоры с этим полицейским, - заметил мистер Берли.

- Каким полицейским?

Мистеру Крейну казалось, что контора так и кишит полицейскими. Ему уже пришлось отменить визит одного епископа и двух не столь важных клиентов.

- С тем, который все время всех распрашивает.

- А, вы имеете ввиду старшего инспектора?

- Старшего инспектора? Но ведь этот человек отнюдь не джентльмен? - Сам мистер Берли был выпускником Шербона.

- Ну что вы, - примирительно протянул мистер Крейн. - Я полагаю, он, как говорится, гм. начал с нуля, или с чего там начинают в полиции. Не нужно так воспринимать его распросы. Он выполняет свои обязанности.

- Да по мне пусть выполняет свой долг, - фыркнул мистер Берли, - но мне не нравится, что Боун с ним проводит столько времени. Если ему что-то нужно, почему не спросит у меня? Боун вообще не может ничего толком знать. Он у нас меньше недели.

- Вы правы.

- Ведь мы так много платим ему не за то, чтобы все время развлекался с полицейскими.

- Конечно нет, - сказал мистер Крейн. - Я с ним поговорю. А кстати, сколько мы ему платим?

- Четыреста пятьдесят в год, - сказал мистер Берли, не краснея.

- Проблема ваша в том, - сказал инспектор Хейзелридж, - что вы читаете слишком много детективов.

Он медленно покачивался во вращающемся кресле Хорнимана.

- Как вы это узнали?

- Признайтесь, - продолжал Хейзелридж, - вы думаете, что я буду просиживать тут целыми днями и задавать тысячи вопросов. Что буду тихо, по-кошачьи расхаживать по конторе, внезапно появляясь именно там, где люди что-то обсуждают или сплетничают, что буду поднимать любую бумажку и незаметные глазу волоконца; и что все время буду пыхать трубкой, или играть на губной гармонике, или цитировать Фукидида, чтоб заслужить у критиков репутацию оригинала.

- Но.

- Пока наконец, примерно на двухсот пятидесятой странице, не соберу вас всех в одну комнату и затею какую-нибудь словесную игру в шахматы, во время которой буду на цыпочках расхаживать за спинами всех подозреваемых, периодически их пугая. И наконец, когда все, включая читателей, устанут до предела, достану револьвер, признаюсь, что убийство совершил я сам и на глазах у вас застрелюсь.

- Ну, не считая столь мелодраматического финала, - заметил Боун, - примерно этим вы и заняты, не так ли?

- Как практический метод это было бы ничуть не полезнее, чем расстелить на берегу реки сеть и ждать, пока рыба туда не выпрыгнет сама.

Задумчиво почесав нос, инспектор полюбовался девочкой, которая играла с кошкой на противоположном тротуаре, и продолжал:

- Насколько я понимаю, есть два метода лова. Один-бросить в воду бомбу; я бы назвал это методом шока. Второй метод куда труднее, но более надежен. Сплетите сеть и прочешите ею пруд взад и вперед. (Проблема в том, что по большей части у вас нет под руками достаточно мощной бомбы). Вначале не поймаете ничего, но если сеть достаточно густая и забирает в глубину, в конце концов все извлечете на поверхность.

- Теперь я понимаю, - сказал Боун, - почему авторы детективов не избирают ваш метод. Такого никто бы не стал читать.

- Вы правы, - согласился Хейзелридж. - Тоскливое это дело.

Пока Хейзелридж высказывался подобным образом, ловля живца уже началась. Распоряжения, которые он накануне вечером дал своим сотрудникам, были недвусмысленны. Хофману он сказал:

- Мне нужно, чтобы вы проверили все дела и счета в этой адвокатской фирме. Прежде всего выясните их платежеспособность. Признаю, выглядят они весьма солидно, но никогда не знаешь. И если это так, хочу знать, каковы их сегодняшние доходы по сравнению. ну, скажем, с доходами десятилетней давности. И не ограничивайтесь только финансовой стороной дела. Взгляните шире. Не пропускайте любой мелочи, которую найдете в документах, и которая покажется вам хоть чем-то странной; любого изменения, необъяснимого само по себе; все, что хоть чуть не так.