Мое знакомство с бульдогами (сборник) - Джером Клапка Джером. Страница 12

– От вас я бы не хотела слышать любезностей. Я хочу, чтобы мы стали друзьями, хотя по возрасту я гожусь вам в матери. (На вид ей можно было дать не больше двадцати шести лет, хотя по метрике ей, возможно, было тридцать два, я же, несмотря на свои двадцать три года, был еще совсем зелен и глуп.)

– Вы знаете людей нашего круга, – продолжала она, – и вы, к счастью, так на них не похожи. В сущности общество состоит из пустых, никчемных и неискренних людей, не правда ли? Если бы вы знали, как мне иногда хочется бежать от них, встретиться с человеком, который бы читал в моей душе, как в открытой книге, и понимал меня! Надеюсь, вы будете навещать меня, и часто. Я всегда дома по средам. Я буду рассказывать вам все, что у меня на душе. Но только вы тоже должны говорить мне о всех своих мыслях и планах.

Я подумал, что, может быть, ей будет приятно, если я сейчас же поделюсь с нею некоторыми сокровенными думами, но не успел я произнести и двух слов, как около нас появился один из представителей пустого и никчемного общества и пригласил ее к ужину, так что она была вынуждена покинуть меня.

Но прежде чем исчезнуть в пестрой толпе гостей, она бросила мне через плечо полужалобный-полусмеющийся взгляд, который яснее слов говорил: «Посочувствуйте, мне будет невыносимо скучно в обществе этого ничтожества!»

И мне было ее очень жаль.

В конце вечера, перед уходом, я прошел по всем залам, разыскивая ее. Мне хотелось сказать ей, что она всегда может рассчитывать на мое сочувствие и поддержку. Но ее не было. Дворецкий сказал, что она уже давно уехала вместе с тем самым ничтожеством.

Недели две спустя я случайно встретил на Риджентс-стрит одного из моих приятелей, молодого литератора, и мы вместе пошли позавтракать в ресторан.

– С какой очаровательной женщиной я познакомился вчера вечером, – сказал он. – Это миссис Клифтон Кортни. Изумительная женщина!

– Ах, вы тоже познакомились с ней? – воскликнул я. – Мы с ней старые друзья, и она постоянно приглашает меня к себе. Надо будет непременно зайти.

– А я не знал, что вы уже знакомы с ней, – ответил он. Казалось, этот факт снизил в его глазах достоинства его новой знакомой. Но вскоре он заговорил с прежним восторгом: – На редкость умная женщина! Но боюсь, что я слегка разочаровал ее. – И тут он рассмеялся с таким довольным видом, что я ничего не понял. – Видите ли, она никак не хотела поверить, что я – тот самый писатель Смит. Прочитав мою книгу, она решила, что я уже глубокий старик.

Если судить о возрасте моего приятеля по его книге, то лично я сказал бы, что ему никак не больше восемнадцати. Ее заблуждение в этом вопросе доказывало недостаточную проницательность, зато он был явно польщен!

– Очень обидно за нее, – продолжал он. – Живой человек прикован к безжизненному, лицемерному светскому обществу. Она так жаловалась мне. «Не могу вам передать, – говорила она, – как я тоскую по человеку, которому могла бы открыть всю свою душу и кто мог бы понять меня…» Непременно зайду к ней в среду.

Я решил отправиться вместе с ним.

Задушевной беседы с хозяйкой дома, о которой я мечтал, у меня не получилось, поскольку в комнату, рассчитанную человек на восемь, набралось восемнадцать. Долгое время я бесцельно переходил от одной группы гостей к другой, распаренный от духоты и никому не нужный. Это состояние знакомо всем молодым людям, бывающим на светских вечерах. Каждый из них, как правило, знает только того, кто привел его сюда, а тот – сразу исчезает. Но под конец мне все же удалось немного поговорить с ней.

Она встретила меня такой сияющей улыбкой, что я сразу забыл обо всех мучениях, стараясь только удержать ее пальчики в своей руке еще хоть на мгновение.

– Как мило с вашей стороны, что вы сдержали слово и пришли, – прощебетала она. – Эти люди так надоедливы и утомительны. Садитесь поближе и рассказывайте мне все, что вы делали со времени нашей встречи.

Она слушала меня секунд десять и перебила вопросом:

– Скажите, пожалуйста, а тот умный молодой человек, с которым вы сегодня пришли, – я познакомилась с ним у милой леди Леннон, – он тоже что-нибудь написал?

Я ответил, что недавно вышла его первая книга.

– Расскажите о ней подробнее, – попросила она. – У меня так мало свободного времени, что я стараюсь читать только те книги, которые могут быть полезны.

При этом она устремила на меня полный благодарности взгляд, который был красноречивее всяких слов.

Я рассказал ей содержание повести моего приятеля и, стремясь отдать ему должное, процитировал на память несколько фраз, которыми он особенно гордился. Больше всего ей понравилась одна фраза: «Объятия доброй женщины подобны спасательному кругу, который само небо бросает мужчине».

– Ах, как это красиво! – восторгалась она. – Скажите это мне еще раз, прошу вас.

Я произнес всю фразу сначала, и она вслух повторила ее.

Потом ею завладела какая-то шумная пожилая дама, а я забился в уголок, тщетно стараясь показать, что мне очень весело.

Когда настала пора уходить, я стал разыскивать своего приятеля и увидал его оживленно беседующим с хозяйкой дома. Я решил подождать и остановился неподалеку. Они обсуждали убийство, недавно происшедшее в Ист-Энде. Женщину зарезал ее собственный муж, трудолюбивый ремесленник, доведенный до исступления поведением жены, пропивавшей его заработок и разрушившей семью.

– Ах, – говорила очаровательная миссис Кортни, – какая огромная власть дана женщине! Она может затоптать мужчину в грязь или поднять высоко-высоко. Когда я читаю или слышу о судебном деле, в котором замешана женщина, мне всегда приходят на память чудесные строчки из вашей книги: «Объятия доброй женщины подобны спасательному кругу, который само небо бросает мужчине».

О религиозных и политических взглядах этой дамы существуют различные мнения.

Вот что говорит по этому поводу англиканский пастор:

– Это ревностная христианка, сэр, но из тех, что не выставляют свою набожность напоказ. Она – оплот нашей церкви. Я горжусь знакомством с ней, горжусь, что мои простые слова явились тем скромным орудием, которому удалось вырвать чуткое сердце этой женщины из светского омута, удалось направить ее мысли в область возвышенного. Она верная дочь церкви, сэр, в лучшем смысле этого слова…

Молодой аббат с бледным аристократическим лицом, глубокими горящими глазами, каких не увидишь у людей нашего поколения, говорит некой графине:

– Я возлагаю большие надежды на нашего дорогого друга. Ей нелегко освободиться от пут, свойственных ее возрасту: все мы рабы своих чувств. Но ее сердце стремится в лоно католической церкви, как ребенок, выросший среди чужих, спустя много лет тянется к вскормившей его груди. Мы не раз беседовали с нею, и мне, может быть, суждено быть гласом в пустыне, по зову которого заблудшая овечка вернется в свое стадо…

Сэр Гарри Беннет, известный теософ, пишет о ней одному из своих друзей:

«Она исключительно одаренная женщина. Самостоятельная, волевая натура. Жаждет познать истину. Полет мысли и доводы рассудка ей не чужды, разум ей дороже всего. Мне не раз случалось беседовать с нею, и меня поражала необычайная быстрота ее восприятий. Я убежден, что мои доводы принесли свои плоды и что в ближайшее время она сделается достойным членом нашего маленького кружка. Не опасаясь нарушить доверенную мне тайну, могу сказать, что почти считаю ее обращение свершившимся фактом».

Полковник Максим всегда говорит о ней как о светлой опоре государства.

– Враг среди нас, – говорит бодрый старый служака. – Да, да! И все верные патриоты должны объединиться для защиты отечества! Честь и слава таким благородным леди, как миссис Клифтон Кортни, которые, преодолев свою врожденную скромность, смело идут вперед и в наше критическое время вступают в борьбу со смутами и беззакониями, творящимися в стране!

– Но, – скажет кто-нибудь из его собеседников, – я слышал от молодого Джоселина, что миссис Клифтон Кортни принадлежит к людям с весьма передовыми взглядами.