Надкушенное яблоко Гесперид - Бялко Анна. Страница 3

– Да, папа, – как мог, изобразив радость, выдохнул он. – Еще бы… Вот только… Я…

– Что, сынок, – участливо спросил довольный Атлас.

– Оправиться мне бы, папа.

– Так это мы разом! – И Атлас с готовностью подставил под свод привычное плечо.

Геракл кубарем откатился в сторону, подальше от свода.

– Спасибо вам, конечно, за хлеб, за соль, за прочее гостеприимство, – бормотал он, нашаривая яблоки по траве. – Но только мы уж как-нибудь сами… И в Микены… Сами… Благодарствуйте, папа… Ха-ха-ха, – раскатами отдавался эхом его голос из-за склонов горы.

Вослед ему долго выли греческим хором обиженные Геспериды.

Эврисфей с подозрением смотрел на лежащие перед ним яблоки.

– А ты точно уверен, о Геракл, что это те самые яблоки? Из садов Гесперид? Я ни на йоту не хочу оскорбить тебя недоверием, но какие-то они… Не очень золотые… – Эврисфей, скривя лицо, осторожно взял ближайшее к нему яблоко и попробовал на зуб. Зуб противно скрипнул. Впрочем, может быть, скрипело яблоко.

Геракл, не отвечая, нахмурил брови и повел плечами. Плечи до сих пор ныли от проклятого свода. Геракл поморщился. Эврисфей, растолковав его гримасы по-своему, сбавил тон.

– Впрочем, не будем придираться к мелочам. Ты, о сын Зевса, исполнил порученные нами тебе двенадцать великих подвигов. Согласно договору, мы возвращаем тебе свободу. Иди отныне, о герой, куда пожелаешь. А в награду от меня прими, Геракл, вот это… Эти… – взгляд царя растерянно заметался по кругу и упал на яблоки. Вот удача! Надо же, пригодились. И вручить не стыдно, и отдать не жалко! – Я вручаю тебе, сын Зевса, эти яблоки. Прими их от всей души. Кому, как не тебе, знать, какую великую ценность они представляют! Пусть никто не скажет, что великий герой ушел от царя богатых золотом Микен без награды!

Геракл вышел из микенского дворца, облегченно выдохнул и смачно сплюнул.

– Ну, слава Зевсу, отделался! Как же меня достал этот недомерок! Теперь скорее домой, в Фивы.

Он поглядел на яблоки, все еще зажатые в руке.

– Вот ведь впендюрил, собака. Нет бы золотишка какого подбросить на дорогу. И что мне с ними теперь? Съесть, что ли? Их ведь и не укусишь. А молодость эта вечная… Бессмертие мне вроде так и так обещали… От этих яблок клятых и без того спина ноет – теперь еще зубы, что ли, ломать?

Чья-то рука сзади похлопала его по плечу. Геракл обернулся.

– О! Приветствую тебя, Эгидодержавная!

Афина Паллада – это была именно она – слегка наклонила увенчанную шлемом голову.

– Привет и тебе, о сын Зевса. Я рада, что ты закончил наконец свою службу. Я пришла поздравить тебя.

Афина всегда симпатизировала Гераклу. Во-первых, потому, что он за всеми своими подвигами не часто бегал по бабам. Это импонировало непорочной дочери Зевса. Второй же причиной было то, что жена ее отца, богиня Гера, Геракла открыто ненавидела. Не то чтобы она, Афина, имела с Герой какие-то счеты, но если есть милый, неявный повод… В сущности, Геракл был простой славный парень, отчего бы при случае и не помочь… Геракл был неизменно ей благодарен.

И сейчас ему представился прекрасный повод выразить эту благодарность в явном виде.

– Возьми, о Паллада, эти яблоки! Прими их от меня в знак моей вечной признательности! Я сам добыл их на трудном пути. Это был мой последний великий подвиг на службе у Эврисфея, и я рад, что могу посвятить тебе его плоды. Ты достойна этой жертвы, как никто.

Афина взяла яблоки. Величавое лицо ее было нахмурилось, но тут же и прояснилось.

– Благодарю тебя, великий герой! Пусть будет легким твой путь домой.

Перенесшись в мгновение ока в волшебные сады Гесперид – уж богине-то не надо было мучительно искать туда дорогу – Афина сердито выговаривала смущенному Атласу и сгрудившимся вокруг него дочкам:

– Ну вы тут совсем с ума посходили! Что вы ему дали, Гераклу? Он все-таки герой, да и родственник нам к тому же! И вообще, хоть бы и не родственник, все равно – что за манера? Надо же и о репутации бренда думать! Это – Золотые! Яблоки! А вы что дали? Посмотреть было некому?

– Но папа специально сказал… – пискнула было одна из Гесперид, но тут же, поймав злобный взгляд Атласа, заткнулась.

– Безобразие! Хорошо еще, я вовремя успела перехватить, и большого ущерба не произошло. Геракл, Эврисфей – а больше никто и не увидел это безобразие. Но чтоб больше такого не было! Уж если есть накладная – извольте выдавать кондиционные яблоки, а не черт-те что.

– А что, а что такого, – забормотал Атлас, пряча глаза в тени свода. – Я тут на посту, мне и не отлучиться. Ну, девочки недосмотрели, да ничего уж такого страшного. Яблоки как яблоки. У меня все яблоки хороши! Ну подумаешь, с бочком там немножко. А вон то и вовсе хорошее, нечего придираться попусту.

– Ну, одно, может, и ничего, куда ни шло, – согласилась Афина. Она, в конце концов, была богиней Справедливости. – Но остальные два просто дрянь. Выбросьте куда-нибудь, все равно уж списали, и больше чтоб не было такого.

Богиня задернулась невидимой дымкой и улетела. Атлас сердито зыркнул на дочерей.

– Ну и кто из вас мне это подсуропил?

– Папа, но ты же сам… – начала было одна, но Атлас так рявкнул, что отважная Гесперида тут же стушевалась и спряталась за спины сестер.

– Так! Быстро все на прополку! На обрезку сучьев! Деревья поливать! Займитесь делом, и чтобы я вас больше не слышал! Марш!

– А с яблоками что делать? – рискнула все же спросить одна из дочек. Но, получив развернутый ответ, что именно она должна сделать со злополучными яблоками, несчастная предпочла, вытирая слезы, удалиться в глубины сада.

Яблоки были тем же вечером выброшены на свалку истории.

В большой пещере кентавра Хирона на горе Пелион гуляли свадьбу. Герой Пелей сочетался законным браком с морской богиней Фетидой. Как, почему – этому предшествовала отдельная история. В ней были зловещие предзнаменования, хитроумные попытки обмануть судьбу, молниеносные ухаживания и много чего другого, включая, возможно, даже любовь с первого взгляда – но мы ее пересказывать не будем. Мы сосредоточимся на собственно свадьбе.

Пир был роскошен. Приглашены были все. Или почти все. Боги, герои, кентавры, нимфы и сатиры клубились в свадебном угаре. Лилось вино. Звенели кифары. Бряцали копья. Произносились тосты. Эта свадьба должна была войти в историю (и даже не в одну) и запомниться античному миру надолго.

Богиню Эриду не пригласили на свадьбу. Не забыли в суматохе, что само по себе было бы достаточно обидно, но злостно не пригласили. Ее как-то издавна недолюбливали на Олимпе. Возможно, тому были и объективные причины. Эрида была богиней Раздора. Дело свое знала, любила и исполняла крепко. Но мало этого – она еще и с виду была несимпатична. И манеры за столом у нее были, прямо скажем, так себе. Например, она быстро напивалась, а напившись, начинала вслух говорить всем окружающим гадости и разбалтывать семейные тайны. Поэтому Гера, самолично вычитывая список приглашенных на свадьбу, недрогнувшей рукой вычеркнула имя Эриды, по недомыслию внесенное туда какой-то неопытной харитой.

Обиженная Эрида бродила по олимпийским задворкам, прислушивалась к доносившемуся с Пелиона свадебному гулу и вынашивала страшные планы отмщения.

– Что бы им устроить такое… Чтоб они там все. Слабительного в вино подсыпать? Поздно, да и получится все равно только одно расстройство… Нет, тут надо другое…

Ее внимание вдруг привлек какой-то блестящий предмет. Эрида нагнулась. В руках у нее оказалось золотое яблоко.

– Хм – смотри-ка, из садов Гесперид… Как сюда, на помойку, попало-то только? Совсем зажрались, сволочи, яблоками швыряются! Кинуть бы им самим в окно, чтоб знали…