Бандиты - Леонард Элмор Джон "Голландец". Страница 11

Случайное совпадение или как?

Девицы любят порассуждать о «знаках». Расскажи он что-нибудь такое Хелен, она бы сказала: «Какой кошмар», особенно если б курнула косячок.

Стройные ноги в модных джинсах заняли обычное положение на сиденье.

– Амелите нужно в туалет.

– Мы только-только отъехали.

– И что, вы не можете остановиться?

Они еще даже не доехали до Сен-Габриеля. Вон он впереди – блочные дома, две-три машины дремлют на улицах, почти пустынных в воскресный день. Проехав развязку, Джек продолжал двигаться вперед, пока справа не показалась заправочная станция. Ни одной машины. Он свернул и остановился в тени под навесом. Так, туалет с другой стороны. Надо объехать здание бензозаправки, развернуться и оттуда по-тихому провести Амелиту в дамскую комнату.

На той стороне дороги стояло кафе. Четверо парней, болтавшихся на мостовой между легковушкой и грузовичком-пикапом, повернули головы и лениво глазели на катафалк. То-то будет у Сен-Габриеля повод для сплетен на неделю: «Богом клянусь, эта девица вылезла из катафалка!»

– Кажется, закрыто.

Джек затормозил чересчур резко, и сестру Люси бросило вперед на приборный щиток.

– Никого нет?

Никого нет, двери закрыты. Мог бы сразу догадаться – выходной день, никого нет на месте. Внутри здания забыли выключить свет, луч пробивался сквозь оконное стекло, почти сплошь закрытое надписью: «Весеннее предложение – дешевые шины». На стеклянной двери были приклеены эмблемы «VISA» и других кредитных карточек, которые тут принимались для расчетов, и еще один хорошо знакомый Джеку символ: VAS Vidette Alarm System – сигнализация, защищающая здания от несанкционированного вторжения. Обветшавшее местечко, забытое богом.

Что же остается? С другой стороны дороги кафе, но эти деревенские юнцы по-прежнему таращатся на катафалк. Джек глянул в зеркало дальнего вида и увидел, как возле бензоколонки прямо за его катафалком остановилась машина. Черный «крайслер»-седан. Эта машина ехала за ними от самого Карвиля. Парень в бежевом костюме вылез из-за руля машины, пассажир присоединился к нему. Темноволосые ребята, латиносы. Сейчас их не видно, стоят вплотную за катафалком.

– Скажите Амелите, пусть прикинется мертвой. Заприте двери. Быстрее!

Сестра Люси четко выполнила приказ, не переспрашивая, даже не взглянув в его сторону. Когда один из латиносов заглянул в окошко с ее стороны, сестра Люси уже вновь приняла обычную позу. Коротышка постучал в окно и заговорил по-испански.

– Что вам нужно? – по-английски спросила его монахиня.

Парень снова зачастил по-испански, а сестра Люси смотрела на него лицом к лицу, отделенная от него только оконным стеклом, и слушала, что он говорит.

Мимо водительского окошка прошел второй человек, обогнул катафалк и встал впереди, преградив дорогу. Тоже маломерок, в нем фунтов сто тридцать. Это хорошо. Хуже другое – они хорошо одеты, в костюмы и стильные спортивные рубашки. Это не нищие иммигранты, собиратели бобов. Тот, который беседовал с сестрой Люси, был в темных очках, рубашке из тисненого шелка, причесочка из хорошей парикмахерской. Впереди стоял парень, смахивавший на креола: высокие скулы, шапка черных волос, светлая кожа. Он смотрел на Джека сквозь ветровое стекло, пока его напарник продолжал что-то втолковывать монахине.

– Он хочет, чтобы вы открыли заднюю дверь. Говорит, они были друзьями покойной и хотят посмотреть на нее в последний раз. Хотят посмотреть на нее сейчас, потому что потом они будут очень заняты и не смогут прийти на похороны.

– Откуда он знает, кого мы везем? – поинтересовался Джек. – Спросите его об этом.

Сестра Люси снова заговорила с парнем в темных очках, а Джек терпеливо дожидался ответа. Тот буркнул что-то односложное и, наклонившись, стал всматриваться в глубь катафалка, скосив глаза и прикрыв их ладонью, как козырьком, чтобы не отсвечивало собственное отражение в стекле.

Сестра Люси быстро глянула в сторону Джека, хотела что-то сказать, но тут очкастый распрямился и вновь заговорил, придав своему лицу умильно-торжественное выражение.

– Он говорит, они хотят помолиться об умершей. Говорит, они непременно должны это сделать, не то им не будет покоя.

Джек ждал, что она что-то добавит к переводу – сестра Люси так пристально смотрела на него, словно хотела сказать что-то еще, но не могла, когда лицо того парня находилось так близко от ее лица. Джек кивнул, выдержал паузу, обдумывая решение:

– Скажите ему, я все понимаю, но закон запрещает мне открывать катафалк посреди улицы. – Сестра Люси хотела уж было сообщить его слова типу в солнечных очках, но тут Джек добавил: – Погодите! Скажите ему, что труп он увидит – труп своего приятеля, если тот немедленно не уберется с дороги. Мы уезжаем.

Глаза его спутницы расширились, а рожа за стеклом уставилась прямо на Джека.

– Он понимает по-английски, – догадался Джек. – Но все-таки переведите ему. Скажите своими словами.

– Джек! – негромко произнесла монахиня. – Посмотрите на меня. У него здесь револьвер. – Правой ладонью она коснулась своего жакета, кончики пальцев проскользнули вовнутрь. – Вот здесь.

Человек у окна вновь заговорил, монахиня продолжала слушать его, не отводя взгляд от Джека.

– Он спрашивает, почему мы им препятствуем, – она переводила синхронно, шевеля губами одновременно с говорящим. – Говорит, это займет всего одну минуту. Он требует, чтобы вы выключили зажигание и вышли из машины. С ключом, – еще послушала и сказала: – Если вы попытаетесь нажать на газ, в этом катафалке появится труп, даже если пока его нет.

Джек успел разглядеть выражение ее глаз, прежде чем сестра Люси отвернулась к окошку и заговорила по-испански – быстро, настойчиво. В боковом стекле, словно в раме, он видел лицо, украшенное солнечными очками, а позади – надпись «Весенняя распродажа – дешевые шины» в витрине безлюдной бензозаправочной. В глубине мерцал свет, подсвечивавший эмблемы, налепленные на стеклянную дверь.

– Не злите его, – посоветовал Джек, вынимая ключ из замка зажигания. Сестра Люси обернулась к нему, напряженно следя, как он открывает дверь со своей стороны. – Говорите с ним, не останавливайтесь. – Он вышел из машины, нажал кнопку на дверце и наглухо захлопнул ее за собой.

На той стороне улицы деревенские парни грелись на солнышке, открывали банки с пивом. Двое из них неторопливо обменялись репликами, один выдавил из себя смешок, другой поправил на голове кепку. Бедняги, всего-то и развлечений, что вырваться в воскресенье в ближайший городок! Джек встречал таких ребят в «Анголе». Один из них спьяну насмерть забил приятеля бутылкой из-под пива.

И таких парней, как этот, в темных очках, и тот, смахивающий на креола, который загораживает проезд, Джек тоже встречал. Парень, стоящий перед катафалком, повернул голову, следя за приближением Джека. Во дворе тюрьмы эти ребята тоже становились на дороге у новичка и смотрели на него вот таким же, вроде бы скучающим, но источающим угрозу взглядом, как бы говоря: «Посторонись-ка, парень! Здесь ты больше не мужик, ясно? Я держу тебя за яйца». Джек мог бы и обойти этого типа – была охота ему что-то доказывать, – но его тюремный опыт подсказывал, что можно и не уступать. В двух случаях новичок может не сворачивать со своего пути: если он готов драться или если он умеет пользоваться мозгами. Что касается Джека, он хорошо знал, что он умнее этих придурков, да что там, умнее большинства обитателей тюряги.

И уж конечно, он способен перехитрить этих двух ублюдков, так похожих на встречавшихся ему в «Анголе». Должен же его почти трехлетний опыт хоть на что-то сгодиться! Помоги, Господи, чтобы все получилось! Кстати, хорошее правило: когда имеешь дело с людьми, которым не доверяешь, первым делом надо прикинуть, чем врезать им по башке или каким путем будешь удирать.

Проходя мимо креола с зачесанными волосами, Джек улыбнулся и кивнул ему:

– Как делишки, приятель? – и тут же заговорил с тем, очкастым: – Ничего подобного со мной не случалось за все годы, что я занимаюсь похоронами. – И прошел дальше, продвигаясь мимо них к зданию бензозаправочной станции.