Возмездие - Макдермид Вэл. Страница 21

– Очень нравится, – сказал он вполне искренне, снимая бейсболку и сбрасывая плащ. – Ты молодец, Терри.

– Как все прошло? Кстати, не заварить ли тебе чаю? Может, тебе нужно что-то еще? Здесь, в кейсе, все необходимые документы и удостоверения личности, – торопливо объяснял Терри. – Да, в здешнем «Марксе» я купил вполне приличные сэндвичи и салат, очень рекомендую…

– Все прошло просто отлично, – ответил Вэнс, с наслаждением потягиваясь. – Как говорится, без сучка без задоринки… – Он похлопал Терри по плечу. – Спасибо тебе за все. Перекусить, конечно, не помешает, но лучше начать с самого важного. В первую очередь мне необходим душ. – Он с отвращением поглядел на свои татуированные предплечья. – Нужно поскорее избавиться от этих бросающихся в глаза «особых примет». Честно говоря, за двенадцать лет я так и не понял, зачем некоторые люди делают себе татуировки. – Он сделал движение к небольшой дверце, которая вела в ванную комнату.

– Так-то оно так, – согласился Терри, – но для нас, пожалуй, хорошо, что Джейсон так себя разукрасил. Если у человека такие татуировки, никто не станет особенно вглядываться в его лицо.

– На это я и рассчитывал. А бритва у тебя есть? Хочу поскорее избавиться от этой дурацкой козлиной бородки.

– Бритва на полке. И бритва, и другие туалетные принадлежности. Все, что ты просил. – Терри в очередной раз улыбнулся. Он, как всегда, стремился угодить Вэнсу.

Закрыв дверь ванной, Вэнс включил душ и отрегулировал воду. Помощник напоминал ему хорошо выдрессированное животное. О чем бы Вэнс его ни попросил, все исполнялось немедленно и точно. Казалось, Терри совершенно не задумывается о том, что и зачем от него требуют. По-видимому, он до сих пор считал себя его должником, и все потому, что много лет назад Вэнс, который в те времена еще считался национальным героем, провел немало часов у постели тяжелобольной сестры Терри. Филлис умирала от рака, и Терри вообразил, будто Вэнсом движут сострадание и милосердие. Он так и не понял, что на самом деле его кумиру нравилось сидеть с умирающими просто потому, что он любил смотреть, как утекают их жизни, как постепенно исчезает все человеческое и остается только пустая оболочка. К счастью, подобная мысль так и не пришла Терри в голову, и он продолжал считать его поступок высшим проявлением доброты и сочувствия. Филлис очень нравилась передача «Встречи с Вэнсом», и появление любимого телеведущего у изголовья ее больничной койки стало единственным, что осветило жалкий остаток ее летевшей к концу жизни.

Сняв протез, Вэнс ступил в душ, наслаждаясь тем, что температура воды была именно такой, какую он любил, и что он может регулировать ее сам. Потом он тщательно вымылся с мочалкой и гелем для душа с ароматом настоящего лайма и миндаля. Не без труда оттерев татуировки с шеи, Вэнс сбрил бородку, оставив только усы, потом снова встал под душ. «Что за непередаваемое ощущение – снова стать полновластным хозяином собственной жизни», – думал он. Наконец татуировки на руке размокли и поползли, как циферблаты на картинах Дали. Вэнс тер предплечье о грудь и живот, пока переводные картинки не превратились в полурастворенный клей, потом подставил руку под струю воды, смывая остатки татуировок в канализацию.

Выбравшись из душа во второй раз, он закутался в толстое махровое полотенце, которое показалось ему невероятно мягким и теплым. Покрыв искусственную кожу протеза гелем для душа, он снова выждал, пока растворится клей, и смыл его под струей воды. Теперь и на его искусственной руке не осталось никаких следов от татуировок. Тщательно растираясь полотенцем, Вэнс снова задумался о Терри. Когда-то этот человек дал ради него ложные показания в суде. Одному богу известно, сколько других нарушений закона он допустил за последние двенадцать лет, выполняя поручения Вэнса. Отмывание денег, фальшивые паспорта и документы – да мало ли что еще… Кроме того, именно Терри отвечал за практические аспекты подготовки его побега. До сих пор Вэнс не замечал никаких признаков того, что помощник может предать его – человека, которому он по-прежнему поклонялся как святому, и все же…

Терри знал слишком много – это был неоспоримый факт. И его вера в Вэнса продержалась столь долго единственно потому, что когда-то он убедил себя: человек, который провел столько часов у постели его умирающей сестры, просто не может быть виновен в тех чудовищных преступлениях, в которых его обвиняют. Но сейчас ситуация коренным образом переменилась. У Вэнса были свои, вполне определенные планы. Очень серьезные планы. И, когда прольется кровь, когда станет ясно, что новые убийства – дело его рук, места для сомнений просто не останется. Даже Терри с его твердой верой в непогрешимость Вэнса не сможет больше закрывать глаза на очевидное. Больше того, он поймет, что и сам отчасти повинен в развязанной его кумиром вакханалии смертей, и для него это, конечно, будет ужасно. Терри всегда был человеком мужественным, умевшим отстаивать свои взгляды во что бы то ни стало. На протяжении двенадцати лет он верой и правдой служил Вэнсу, потому что считал это единственно правильной линией поведения, но, обнаружив свою ошибку, он не станет колебаться и отправится прямо в полицию. Поступить иначе он просто не сможет.

Все это значило, что из помощника Терри превратился в источник потенциальной опасности. Очень серьезной опасности, если учесть все, что ему известно… И если он кому-то об этом расскажет, если откроет все, что знает, Вэнсу придет конец.

Впрочем, Вэнс не сомневался: помешать подобному развитию событий вполне в его силах.

13

Сержант Альвин Амброуз старался держать себя в руках и не слишком раздражаться, преодолевая многочисленные посты безопасности на входе в Оквортскую тюрьму. Его просвечивали, пропускали через металлодетекторы, заставили сдать мобильник и рацию… Да будь охрана хотя бы вполовину так бдительна по отношению к людям, которых она выпускала, думал Амброуз, его бы сейчас здесь не было.

Впрочем, и при других раскладах ему вряд ли пришлось бы тащиться сюда, чтобы расспрашивать местное начальство об обстоятельствах побега Вэнса. Оквортская тюрьма находилась на территории полиции Уэст-Мерсии – достаточно близко к Вустеру, чтобы расследование оказалось в компетенции городского управления полиции. По существующим правилам, это задание должно было достаться начальнику Амброуза, однако с тех пор, как стало известно, что место, на которое метил инспектор Паттерсон, получила Кэрол Джордан, он словно объявил молчаливую забастовку. Нет, Паттерсон продолжал являться на работу, но все дела, которые ему удавалось спихнуть на Амброуза, ложились на стол сержанта с завидной регулярностью. Так вышло и на этот раз. Последнюю надежду увидеть своего начальника снова в седле Амброуз утратил, как только стало известно имя сбежавшего преступника. Тот факт, что именно Кэрол Джордан арестовала Вэнса много лет назад, только еще больше упрочил начавший складываться в подразделении порядок вещей.

Начальник полиции Уэст-Мерсии по-прежнему считал, что побегом занимается Паттерсон. В действительности же работать над этим делом приходилось Амброузу, и только Амброузу. При этом Паттерсона явно не волновало, что начальник тюрьмы, который, несомненно, ожидал, что охоту на опасного беглеца возглавит не сержант, а какой-то более высокопоставленный полицейский чин, мог просто отказаться разговаривать с Амброузом. Сам Амброуз, впрочем, не стал протестовать, решив положиться на свой внушительный внешний вид, который, как бывало уже не раз, помогал ему справиться с самыми разными трудностями. Он к тому же не сомневался, что в случае каких-то непредвиденных обстоятельств может рассчитывать на опыт Кэрол, даже несмотря на то, что формально она еще не приступила к своим обязанностям в Вустере. Ему уже приходилось с ней работать, и она произвела на него очень сильное впечатление, а удивить Альвина Амброуза было не просто.

Наконец он миновал все посты безопасности, преодолел последний пропускник и, пройдя по короткому коридору, оказался в кабинете, где за заваленным бумагами столом сидел на удивление молодой мужчина. Увидев Альвина, он стремительно поднялся и, придерживая одной рукой полу пиджака, протянул другую сержанту. Высокий, поджарый, он производил впечатление весьма энергичного человека. Это было тем более удивительно, что, приблизившись к столу, чтобы обменяться с ним рукопожатиями, Амброуз разглядел сетку тонких морщин, покрывавших лицо, казавшееся издали таким моложавым. По-видимому, мужчина был намного старше, чем он предположил поначалу.