Когда кончаются игры (СИ) - Базов Сс. Страница 69

- Конечно, очнешься... Я не могу потерять тебя.

- Поэтому Хаски стрелял не в голову?

Она убирает руку, продолжает идти вперед.

- Ты становишься похож на Акросса. Кай, у вас всех есть воля делать со своей жизнью все, что хотите. Я виновата только в том, что вложила в Хаски гипер-ответственность за тебя.

- Как насчет того, что Гидра могла увести Акросса? - напоминает Кай.

- Мы и не встречались. Даже не целовались. Он ненавидел меня.

- В том-то и дело. Ты проделала для него гигантскую работу - снова начала игры, дала ему противника, которого он хотел убивать. Зажгла его. Ты для него целый мир перевернула. Сделала все, что могла. Но появляется Гидра, просто красивая девушка с сильным характером, и ничего особенного не делает, а Акросс уже готов назвать ее своим смыслом жизни. Готов забыть бывшую команду ради нее. Хотя даже ее создала ты.

Вега останавливается, оборачивается. Руки сложены за спиной, она чуть улыбается. Со стороны выглядит, будто Кай провожает ее домой, вот только у них обоих дома нет.

- Я не могу это контролировать, Кай. Понимаешь? Конечно, мои желания влияют на этот мир, я все-таки его бог. Но я же не могу заставить себя не желать. Ты ненавидишь меня за это, Кай?

- Нет, - Кай отрицательно качает головой. Он стоит напротив, убрав руки в карманы толстовки. У такой спокойной секунду назад Веги слезятся глаза, она прикрывает рот ладонями, стараясь скрыть эту слабость.

- Хоть кто-то меня не ненавидит...Кай, ты не представляешь, как трудно создателям...

Кай кивает, приближается, осторожно обнимает, словно девушке это может показаться неуместным, отвратительным. Но Вега принимает с радостью этот жест, прижимает его к себе теснее, кладет голову на плечо.

- Хочешь, я все остановлю? - предлагает она. - Тебе не придется говорить Акроссу, что Барс и Тим не вернутся. Не придется драться с Хаски или что-то решать. Смотреть в глаза матери, когда очнешься. И за Дроида волноваться не придется. В этом мире жить будем только мы двое. Хочешь?

- Нет, - отказывается Кай. - Все равно, что убить всех. Все в порядке, я справлюсь.

- Если что, - шепотом продолжает Вега, - я всегда могу спасти тебя. Не обязательно от смерти. Я не могу тебя потерять. Ты мое самое совершенное творение.

Кай отстраняется, хотя и не размыкает объятий. Вега сильнее прижимает его к себе, стараясь не отпускать, но Кай и не пытается сбежать. Так же осторожно, как до этого обнимал, он касается губами губ Веги, замирает только на пару секунд и отстраняется уже окончательно. Обходит ее, не оборачиваясь и не прощаясь. Через несколько шагов его уже нет, а Вега остается одна посреди спящего города.

Кай возвращается в подвал и, ни слова не сказав, падает лицом вниз на разложенный диван.

- Я там сплю, - ворчит Акросс. Он отвлекается от созерцания стеклянных пустых колб, но про Тима с Барсом ничего не спрашивает - он и сам все понимает. - Его убили?

- Нет, - глухо откликается Кай. Акросс раздраженно цыкает, перехватывает бутылку пива со стола, но ко рту не подносит, задумывается о чем-то.

- Ты должен был следить за ним... Они с Тимом похожи. Но Тим знал, кого нельзя трогать. Он никогда не убил бы Вегу. Даже если бы я приказал.

Акросс ждет ответа, но Кай молчит.

- Заснул что ли?

- Нет, - слышится со стороны дивана. - Слишком много всего. Слишком быстро все происходит. Я только с того света выкарабкался, как ты гонишь меня снова к Хаски... Мне нужно было подумать. Мы так глупо их потеряли...

Акросс снова поворачивается к пустым колбам.

- Наверное, стоит снова "заснуть", когда разберусь с твоим псом... От моего существования становится только хуже.

- Что ты об этом знаешь? - глухо спрашивает Кай. - О бесполезности существования...

Он переворачивается на спину, продолжает, глядя в потолок:

- Появился и сразу все испортил - разлад в семье, запивший отец... Я думал, что сделал мир лучше. Что помог всем этим людям... Хаски так часто говорил, что я вытащил его из прошлой компании. Наша мама... был бы на моем месте любой другой ребенок - не валялся бы сейчас в больнице, а она не сходила бы с ума от беспокойства и того, что история снова повторяется.

- Это все Вега... - начинает Акросс, все-таки отхлебывает из бутылки.

- Нет, - обрывает Кай. - Так нельзя. Чтобы всегда виноват был кто-то. Мы сами за себя отвечаем. Если бы Вега была всемогущей... Настолько всемогущей, какой ты ее видишь, то она бы сделала так, чтобы ты ее любил. Чтобы я ее любил. Она просто видит сон, но не может кого-то в нем убивать, не взяв в руки пистолет и не приставив к голове.

Гидра и ее теплые руки, обнимающие Кая, когда он плакал. И холодные пальцы ее видения, призрака, когда он и сам был одной ногой в могиле.

- Все, что мы делали два года... Все это противостояние не имеет смысла, - продолжает Кай, сглотнув сухим горлом. - Я думал, что это весело. Но лучше бы мы и правда с Хаски пересеклись где-нибудь на улице... Он бы избил меня и забыл на следующий же день. И с Гидрой лучше бы никогда и не встречались.

- Я не могу сказать того же. Я рад, что Тим и Барс были, даже если я оказался тут, оставшись их капитаном... И я рад, что была наша игра. Что существовала Гидра. Ты говоришь, что никого не делал лучше... Как же я? Сначала я ведь проснулся для того, чтобы противостоять тебе. Знаю, я был тем еще ублюдком, но твое убийство не приносило удовольствия. Зато сама игра - она снова была почти как в то время. Ты и сам меня почти с того света вытащил.

- Может, именно поэтому я вернулся сюда. Я не могу тебя теперь оставить одного. В таком состоянии, - признает Кай. Акросс выдыхает, прикрывает глаза, вспоминая о чем-то хорошем, но грустном. И тогда Кай прибавляет:

- Но и Хаски я не позволю убить.

Глава 16.

Из-за ночных гулянок Хаски клюет носом на работе. Но вот странно - дома и в кровати ему не спится. Он словно попытался отделить какую-то часть себя. Как самому вырезать аппендикс без анестезии - вроде и не нужен, и без него жить можно, а все же стоило бы сходить к доктору и использовать наркоз.

Кай как потерянная конечность испытывает фантомные боли - Хаски завидует тем, кто сейчас рядом с ним. Ненавидит их, потому что они могут положить ему руку на плечо и сказать: "Ну и мудак этот Хаски".

От недосыпа или общего нервного напряжения, Хаски начинает шарахаться от каждой тени - боковым зрением в людях со светлыми волосами он видит Кая, который пришел то ли поговорить с ним, то ли пристрелить его, и Хаски сам не знает, что предпочел бы.

Он всегда старался держаться рядом с Каем и не замечал: заглянув ему в голову, он забрал у капитана часть личности. Словно в нем поселился свой Кай. Хаски знал, о чем Кай думает, как поступит, что сказал бы. И исход нынешней ситуации не может предугадать только потому, что и сам Кай должен колебаться. Хаски бесился, всерьез думал о том, что надо было пристрелить Кая, тогда он перестал быть навязчивой идеей, пугать своим существованием. И прикидывал, не Вега ли заставила Хаски стрелять не в голову и звонить в "скорую" потом.

И вдруг отчетливо вспоминал - Кай, у которого бледнеет лицо, синеют губы. Ужас, который ожег, когда Хаски осознал, что убил снова. Не было никакой желаемой свободы от чужого авторитета, не было облегчения. Была огромная черная бездна, которая сожрала его, и выплюнула пожеванным только тогда, когда он убедился, что Кай еще дышит.

А потом случилось что-то, словно Хаски решил сразу после этого обдолбаться самыми сильными наркотиками, хотя он даже не пил. Он помнит желтое от колосьев поле, помнит, что гнался за Каем, но не соображает, чего хотел от него. Было только отчаянное желание - догнать. Как заигравшийся пес, он не знал, что потом сделал бы.