Шпионы, простофили и дипломаты - де Толедано Ральф. Страница 38

В ходе расследования со стороны ФБР велось не только физическое наблюдение за подозреваемыми. По крайней мере в одном случае были установлены подслушивающие устройства – в номере Яффе в отеле. 8 мая ФБР записало беседу между Сервисом и Яффе о политических и военных делах, в ходе которой Сервис предостерегал: «То, что я рассказал вам о военных планах, конечно же, большой секрет». Вторая запись гласила: Яффе спросил Сервиса, высадимся ли мы на побережье Китая? Сервис ответил: «Не думаю, что это решенный вопрос. Я смогу ответить вам через пару недель, когда вернется Стилуэлл».

Третья запись вызвала вопросы со стороны Теодора Ачиллеса, члена Совета по благонадежности во время проведения слушаний по делу Сервиса в 1950 году. Вопросы касались отчета, который хотел заполучить Яффе. «Вы утверждали, что ответили мистеру Яффе, что получить этот отчет было бы для вас затруднительно, поскольку он хранится в том же отделе, где вы служите». Яффе попросил тогда Сервиса прислать ему отчет почтой.

«Вы ответили мистеру Яффе, – продолжал Ачиллес, – что если и сумеете раскопать экземпляр, то только в Дальневосточном отделе, где могут и не захотеть расстаться с ним. Но вы высказали уверенность, что сумеете стащить экземпляр для него».

Эти записи подслушанного разговора, естественно, не могли быть использованы в суде. Но текст бесед стал известен Совету по благонадежности, который в 1951 году не рекомендовал оставлять Сервиса на государственной службе. Однако со стороны Госдепартамента последовал обоснованный отказ. Очевидно, Госдепартамент не рассматривал человека, обнародующего «совершенно секретные» военные планы, в качестве угрозы для безопасности государства.

Одновременно с расследованием дела по шести подозреваемым, которые позднее были арестованы, ФБР раскопало и множество соучастников, которые вскоре были отпущены – сразу после того, как Министерство юстиции выпустило пар по делу «Амеразии». Одним из тех, кого допрашивало ФБР в надежде поддержать обвинение, была мисс Анетта Блюменталь, машинистка Института тихоокеанских отношений. Она сообщила членам Совета, что Яффе в течение некоторого времени приносил ей печатать бумаги, за которые платил ей по десять центов за страницу. При этом Яффе предупреждал ее, сказала мисс Блюменталь, что материал конфиденциальный. В ходе расследования, проводившегося ФБР и позднее Советом по благонадежности, она опознала несколько секретных документов среди тех бумаг, что давал ей Яффе. Мисс Блюменталь была невинной жертвой и очень ценным свидетелем, и когда бы ни приходили в суд ответчики по делу «Амеразии», мисс Блюменталь вызывали в качестве свидетеля. Интересно, что она вспомнила имя Сервиса как сотрудника Института тихоокеанских отношений и как автора статей и материалов в изданиях Института тихоокеанских отношений, которые он подписывал «Джон Стюарт». Но Сервис отверг это утверждение.

5 июня 1945 года Рот был неожиданно и без объяснения причин отстранен от действующей службы в ВМФ.

6 июня 1945 года Филипп Яффе и Кейт Митчелл были арестованы в офисе «Амеразии» по обвинению в нарушении Закона о шпионаже.

Марк Гейн был арестован в своей квартире в Нью-Йорке. Обвинение – то же.

Джон С. Сервис, Эммануэль Ларсен и Эндрю Рот, уже без мундира, и вследствие чего не подлежа военному суду, были арестованы в Вашингтоне.

За неделю до арестов, показал Гурнеа, возникло препятствие, «поскольку некоторые люди, связанные с конференцией в Сан-Франциско, настаивали на том, чтобы отложить расследование из-за страха, что это может вызвать трения в отношениях с русскими. (Форрестол также проявил некоторое беспокойство, но воздержался от советов.) Однако препятствия были преодолены после того, как было сделано представление президенту Трумэну, который приказал продолжать расследование.

В ходе арестов в офисах «Амеразии» было обнаружено около четырехсот документов, многие из которых были высочайшей военной и дипломатической важности и охватывали почти все значимые правительственные организации. Не перечисляя их все, следует отметить, что пять лет спустя помощник прокурора генерал Джеймс Макинерни сообщил подкомиссии Тайдингса в показаниях под присягой, что документы, обнаруженные в ходе рассмотрения дела «Амеразии», не были сколько-нибудь значительными: «так, сплетни за чашкой чая». Да, конечно, боевые порядки китайской националистической армии вполне могли сойти в 1950 году за «сплетни за чашкой чая», но были бесценной информацией для китайских коммунистов в 1945-м…

Во время ареста в столе Сервиса была найдена толстая пачка личной переписки. Среди писем было несколько с просьбами доставить сообщения в Чунцинь, минуя цензуру. Большинство писем были полны мстительных упоминаний о таких людях, как Патрик Харли, и о законном китайском правительстве, но теплых слов о коммунистических лидерах и отдельных коммунистах. А некоторые письма были явно зашифрованы. По их стилю чувствовалось, что при написании писем использовался шифр, разработанный для личного пользования Сервисом, Л. Девисом и Эммерсоном. Так, слова «белый снег» обозначали мадам Чан, «Гарвард» – коммунистов, «богадельня» – Вашингтон. Шифр, возможно, «детский», сказал Сервис, давая показания Совету по благонадежности.

Документы были найдены и во владениях Марка Гейна, но он утверждал, что они поступили к нему из прессы и что он получил разрешение пользоваться ими. В доме Ларсена оказался второй самый крупный пакет документов – где-то около двухсот.

Хотя в адрес ФБР и раздавалась чрезвычайно необоснованная критика за его деятельность, оно все-таки провело значительную работу по расследованию этого дела. Д. Лэдд, заместитель директора ФБР, ясно продемонстрировал это, когда давал показания перед подкомиссией Тайдингса.

«М-р Лэдд: Во время ареста последнего подозреваемого 6 июня, большое число документов было изъято из офисов «Амеразии». Как показатель тщательности проведенного расследования, была сделана проверка отпечатков пальцев на обнаруженных документах. Лабораторная проверка обнаружила скрытые отпечатки Кейт Митчелл, Марка Гейна и Эммануэля Ларсена. На одном из документов было обнаружено шесть скрытых отпечатков Марка Гейна, один – Ларсена и один – Яффе, что говорит о том, что все трое держали этот документ в руках. Проверка на идентификацию пишущей машинки показала, что множество документов, находившихся во владении Джэффе, напечатаны Агнес Блюменталь на машинке, принадлежавшей Марку Гейну.

В дальнейшем путем сличения шрифтов было установлено, что статьи, обнаруженные в офисах «Амеразии», были машинописными копиями статей, обнаруженных во владениях Э. Ларсена.

Проверка почерков показала, что три статьи имели отметки, сделанные почерком Эндрю Рота, а на множестве документов присутствовал почерк Э. Ларсена… Все эти документы касались в основном военных и политических вопросов.

Признания, как устные, так и письменные, сделанные участниками дела, показывали, что все они полностью сознавали тот факт, что обладали конфиденциальными правительственными документами. Такие документы, содержавшие секреты военного времени, были обнаружены у…

Сенатор Тайдингс: Кейт Митчелл?

М-р Лэдд: Кейт Митчелл признала, что в ее кабинете находились некоторые правительственные документы [34].

Сенатор Тайдингс: А Сервис?

М-р Лэдд: Сервис признал, что он брал лишь то, что он назвал своими собственными экземплярами официальных документов.

Сенатор Тайдингс: Своими собственными?

М-р Лэдд: Своими собственными, во многих случаях для Яффе.

Сенатор Тайдингс: Какое оправдание он привел, если он вообще оправдывался?

М-р Лэдд: Он полагал, что это его собственный, личный экземпляр…

Сенатор Тайдингс: Давал ли он какие-либо секретные документы Яффе?

М-р Лэдд: Да… Но объяснил это тем, что степень секретности определял он сам».