Избранное - Григорьев Николай Федорович. Страница 43

делом чести каждого ленинградца", - было сказано в выпущенном

обращении.

x x x

Участники совещания в Лепном зале, покидая Смольный, растянулись

цепочкой по липовой аллее. Шли, замедляя шаг. Казалось, люди жадно

вдыхают запахи зелени перед тем, как выйти на городскую площадь.

- Дядя Егор, может, отдохнем? - Домокуров придержал Лещева за

локоть. - Я что-то устал... Или спешишь?

Лещев усмехнулся в усы.

- А куда мне спешить? Стариковские годы не торопкие...

Свернули с аллеи в сквер.

Вокруг свежие, без пылинки на листьях, кусты жасмина, акации,

боярышника. Клумбы, как огромные букеты цветов. Аккуратно разбитые

гравийные дорожки.

По краям сквера высился плотный зеленый вал насаждений, который

настолько скрадывал городской шум, что мнилось, будто только и звуков

на свете, что журчанье фонтана...

Садовая скамья оказалась удобной, глубокой, и Сергей, садясь,

расслабленно потянулся, с наслаждением закрыл глаза.

Какой бурный день, сколько переживаний!.. Но было радостно

сознавать, что и он, Домокуров, причастен к одержанной на совещании

победе. "Вот когда двинутся ленинградцы в большой поход на поиски

броневика!"

Дядя Егор, показалось Сергею, не в духе. Молчит. А заговорил - в

голосе обида.

- Конечно, Серега, у тебя делов да делов, это мне понятно...

Он распустил досаждавший ему галстук и снял его через голову, как

хомут снимают, расстегнул пиджак и передохнул с облегчением.

- Это мне все понятно, - повторил он. - А все ж таки наведался бы

хоть для ради Дуняши...

- Да, да, непременно! - воскликнул Домокуров, чувствуя, что

краснеет под укоризненным взглядом старика. - Непременно! Вот выберу

вечерок... Дуняша-то небось уже большая?

Старик и реками развел.

- Да ты што, Серега? Окончательно заработался? В школе она -

старшая пионервожатая и физрук вдобавок. Сама добилась: педагогическое

училище с отличием!

Егор Фомич повеселел, заулыбался, принялся рассказывать об

успехах племянницы.

- В комсомольском комитете она там у них, комитетчица. Рейды там

разные, активы. А в молодежные походы и меня водит - выковыривает,

понимаешь ли, старика из теплой домашности... Приходи, Серега,

повидайся. Дуняша будет рада. Может, и в кино сходите.

Домокуров поднялся со скамьи:

- Ну что ж, отдохнули - пора и к делам возвращаться.

Встал и Егор Фомич. Расправил плечи.

- Кино не кино, - сказал Сергей на прощанье, - а искать броневик

я твою Дуняшу приспособлю. Тем более - комсомолка. Так ей и скажи,

пусть готовится.

x x x

А Сергей никак не мог представить себе девушку иначе, чем

виденным им когда-то голенастым подростком. И не без любопытства

поехал навестить старика.

Жил Егор Фомич бобылем за Нарвской заставой, в старом,

облупленном доме. По сути дела, была это лишь комната в одно окно, с

громоздкой русской печью, за которой где-то в щели поскрипывал

сверчок.

Егор самолично топил эту печь, любил, чтобы было жарко, ходил

дома в исподнем и босиком. Девушка отделила себе занавеской уголок.

Ища номер дома, Сергей глаза проглядел: не над каждыми воротами и

жестянка. Наконец поднялся по лестнице, где в нос ударил кошачий

запах, нашарил в темноте обитую войлоком и рогожей дверь. Дернул за

проволочную петлю, внутри прогремел колокольчик.

Тут же дверь распахнулась настежь.

Босая, с голиком в руке, в луже мыльной пены стояла девушка.

Стройная, красивая. Но едва это заметил Домокуров, как в глазах

девушки вспыхнул злой огонек и словно сжег всю ее привлекательность -

на Домокурова воззрилась дурнушка.

- Что надо-то?

Это "что" прозвучало как "чо" из уральского говора.

- Я... - Сергей почему-то сконфузился. - Я к Егору Фомичу.

- Дома нет.

- А где же он?

- Мне не сказывается!

Сергей молчал в раздумье.

- Не засть, квартиру выстудишь! - И перед парнем, обдув его

ветром, дверь захлопнулась. Он отшатнулся и пощупал нос: спасибо,

уцелел... Рассмеялся: "Ого, к этакой не подступись!.." Но встреча эта

раззадорила парня. Решил дождаться дядю Егора снаружи. "Не я буду,

если не нокаутирую эту уралочку!"

Впоследствии Лещев, наведенный Сергеем на разговор о его

племяннице, понял юношу с намека и сказал:

- А для чего роза обрастает шипами?

И разъяснил свой афоризм так: в районе их жительства "хватает,

как выразился Фомич, заставских нахалов". Вот девушка и развила в себе

способность обороняться.

Когда Лещев, постучавшись в ту же дверь под рогожей, спросил:

"Можно ли? Мы вдвоем", девушка отозвалась: "Щи еще в печке не упрели"

и велела полчаса погулять.

А вечером, когда вернулась с покупками из магазина и сели пить

чай, - совершенно очаровала Сергея. По-настоящему красива: волосы, как

лен, а голубые глаза, как цветочки льна. Грубовата со своим

провинциальным "что" и вместе с тем обаятельна. И как мило она угощала

его - не откажешься.

x x x

По решению обкома партии в Мраморном дворце, при Музее В. И.

Ленина, был организован штаб поиска исторического броневика.

И закрутилась работа... Кто только не устремился в Мраморный

дворец!

Приходили делегации от рабочих заводов, и в числе первых список

утвержденных поисковиков подали товарищи с "Красного треугольника".

Записывались на поиск студенты. И конечно, дело не обошлось без

школьников. Мальчики и девочки в аккуратно разглаженных красных

галстуках просили взволнованно, чтобы им тоже позволили искать

броневик, а ребячьи глаза умоляли: "Пожалуйста, только чтобы без нас

не нашли... Пожалуйста!.."

Однако в музее понимали, что волна энтузиазма - как бы высоко она

ни поднялась - схлынет, расплещется, если упустить момент и толково, с

умом не организовать людей.

Дело возглавил Алексей Нестерович Штин, старший научный сотрудник

музея, усилиями которого было сохранено уже немало ленинских реликвий.

Этот спокойный, уравновешенный человек обладал умением упорядочить

самое запутанное дело.

Начали с разработки поисковых маршрутов. Привлекли к этому Федора

Антоновича Быкова. Появились в штабе и военные консультанты. Они

расстелили по столам карты крупного масштаба. "Штаб, настоящий боевой

штаб!" - радовался Домокуров, тут же учась читать штабные карты.

Уместно сказать несколько слов об этих своеобразных портретах

земной поверхности.

Основа топографической карты, разумеется, горизонтали. На первый

взгляд - будто рыжие волосики попали на бумагу. Кажется, сдунул бы их,

чтобы не мешали. Но они-то и вооружают читающего карту как бы

стереоскопическим зрением.

Вот волосики сбились в густую завитушку... Это - горки с крутыми

откосами. Можно тут же, не отходя от стола, имея в руках всего лишь

миллиметровую линейку и чертежный треугольник, определить, каков этот

откос в градусах, и сразу установишь - доступна ли была такая горка

для броневика... Недоступна? Мимо!

Горизонтали позволяли, сидя перед картой, как наяву, спускаться в

низины, овраги, даже если они в густых зарослях, непроходимых для

человека... Повсюду: в лесу и в поле, среди скал и на болоте - рыжий

волосок становился надежной путеводной нитью.

Наконец маршруты разработаны, утверждены штабом, и первые