Кельтская волчица - Дьякова Виктория Борисовна. Страница 47

— Почему ты не сказал мне? — спросила она, смущаясь.

— Я не был уверен, что ты не испугаешься его, София, — мягко ответил он.

— Или что он не соблазнит меня? — предположила княжна.

— Что ж, верно, и это тоже весьма волновало меня. Но я надеюсь, что я не зря потратил время на твое обучение. Ты сразу поняла, я не писал письма, которое она показала тебе.

— Да, я догадалась по подписи, — кивнула Софья взволнованно, чувствуя его близость и теплые нотки, сквозящие в его голосе, — но ты же посетил болотный остров, и она приняла тебя… — отважившись поднять на него взгляд, она не могла не заметить, как в черных, огненных глазах Командора промелькнула боль. Он не стал отпираться:

— Да, я посетил остров и говорил с ней, — подтвердил он, отпустив руки княжны, — но если она сказала тебе, что я разделил с ней ее ложе, то она солгала тебе, София…

— Да, она так и сказала мне, — проговорила та, затаив дыхание. — Но только позволь мне узнать хотя бы, как имя этой женщины, чтобы я знала, как мне обращаться к ней. Ведь она не Евдокия, и не Морригу, кто она? Демон-искуситель. Но она не всегда же была Демоном. Настолько я поняла, когда — то она была обычной смертной женщиной, как и мы все. Как ее зовут?

— Ее зовут Мазарин, — проговорил Командор, и его ответ ошеломил Софью. — Да, да, не удивляйся, — быстро подтвердил он, — ее зовут так же как и меня. И по сути, вполне можно сказать, что мы с ней представляем одно целое.

— Как же так? — пролепетала Софья, чувствуя как земля уходит у нее из-под ног.

— Вот так, моя дорогая и юная княжна… — послышалось в ответ. Потрясенная Софья опустилась в кресло, а Командор подойдя к ней, наклонился и провел пальцем по ее красиво очерченным обнаженным плечам, потом взяв руку и поцеловал кончики пальцев. Не в силах сдерживать себя, он прильнула к его руке, потом подняла затуманенные слезами глаза и увидела, что по его бледному, красивому лицу прошли волны и слабая, но очень светлая улыбка тронула неяркие, тонкие губы.

И сразу выражение отчаяния и боли сменило все, но и оно быстро прошло, уступив привычной бесстрастности Командора.

— Так значит, она права, ты такой же злой дух, как и она? — прошептала Софья, слегка задыхаясь от волнения. — О, Боже! Боже! — она в отчаянии заслонила лицо руками.

— Меня хотели сделать злым духом, но я сам решил посвятить себя защите христианской церкви, — Донесся до нее словно издалека голос Сан-Мазарина, — я смыл кровью в битвах с сарацинами заблуждения своей юности. Я не хочу, моя прекрасная княжна, — продолжал он, — чтобы яд сомнения разъедал твою душу и находясь в близости от одного из самых опасных созданий, каковых когда-либо выпускал в Мир Люцифер, ты не имела бы способов защититься от него. Тот дух, который искушал тебя, он очень хорошо выучился играть на человеческих чувствах, он чует издалека искренность и глубину их и расставляя ловушки, умеет заставить людей попадаться в них. Я должен рассказать тебе истину. Ты же сама решишь, доверишься ли ты моим словам или предпочтешь все то, что услышала от моей сводной сестры, — Софья вскинула брови удивленно: — Да, так и есть, — кивнул, встретив ее взгляд Командор, — смертельная опасность, обрушившаяся на Андожу, Исходит от моей сводной сестры Мазарин д' Эсти-Гуарон. Как она и говорила тебе, мы знали друг друга с самого детства. У нас разные отцы, но одна мать — известная в Гаскони колдунья Марга.

Мой отец, владелец замка Шатель-Мазарин и всех прилегающих к нему земель в крестовых походах на Святой земле испытал немало разочарований и трудностей, которые сделали его озлобленным и очень подозрительным к людям. Именно это его качество, мнительность, ловко использовала невенчанная жена замкового капеллана, она же двоюродная его сестра Марга д' Эсти-Гуарон, соблазнив графа и родив от него сына, то есть меня.

Граф де Сан-Мазарин признал ребенка и объявил его своим наследником. Когда я подрос, в доме капеллана д' Эсти-Гуарона, где я бывал часто, мне сразу пришлось столкнуться с многими странностями. Отец отпускал меня к матери, чтобы там меня научили латыни и читали со мной Евангелие. Но в доме священника или в доме на Черном холме, как его называли в округе, занимались совсем иным. Священник д 'Эсти-Гуарон привлекал к себе мальчиков со всех округи, чтобы преподавать им магию и астрологию. В первый же свой приходя стал свидетелем действа, как один из учеников, глядя в кристалл, принадлежавший священнику, увидел воочию, как в соседней провинции было совершено убийство, а труп погибшего крестьянина разбойники выбросили на дно глубокой ямы.

Я испугался и убежал в тот раз. Мне очень хотелось все рассказать отцу, но матушка и ее сожитель строго-настрого запретили мне даже упоминать об их занятиях где-либо. Позднее дошла очередь и до меня. Вместе со моими ровесниками меня заставляли смотреть в зеркало или в начищенную до блеска металлическую чашу, и каждый раз всему этому предшествовал ритуал обращения к демонам. Когда я уже стал взрослым, я узнал, что все те дети, которые участвовали в занятиях вместе со мной ослепли. Я должен быть благодарен своему отцу. Когда до него в конце концов дошло известие о том, чем занимается со мной моя матушка, он изгнал ее из Гаскони, а меня отправил в Святую землю, так как старый епископ Птолемаиды, его давний друг, написал ему, что избавиться от греха мне поможет только служение в духовном рыцарском ордене, и он готов посодействовать, чтобы меня посвятили в тамплиеры.

Через несколько лет после моего рождения у моей матушки родилась дочь. Она считалась дитем капеллана, но все в округе поговаривали, что колдунья родила ее от демона-искусителя, зачав во время одного из колдовских шабашей. Девочку назвали Мазарин, в честь той местности, где она родилась. С самой колыбели она отличалась дивной красотой и необузданным нравом. Позднее, когда Мазарин подросла, мы и в самом деле привязались друг к другу. Только спустя многое время я понял, что это ее мать внушала мне страсть к своей демонической дочери, чтобы выдать ее за меня замуж и тем самым сделать владетельной хозяйкой окрути.

Все более совершенствуя свое дьявольское искусство, священник д' Эсти-Гуарон вскоре выучился призывать к себе демонов, и даже познакомил с ними меня и Мазарин. Каждому из нас он приставил по наставнику из многочисленной армии Люцифера. Так, мне достался один из главных духов Асмодей, хозяин игорных домов ада и искуситель Евы в райском саду — истинный Змей. Поначалу я очень боялся его, но Асмодей не сильно докучал мне. Именно он рассказал мне тайком от священника, что его обвиняют во всех бедах, но сам дух зла вовсе не страшен, а страшен дух зла, вселившийся в человека. Точнее тот человек, который его в себя впустил. И в этом своем признании он конечно, более всего имел ввиду самого капеллана д Эсти-Гуарона. Позднее мы даже подружились, и Асмодей вовсе не препятствовал моему обращению к Христу. Он просто удалился, пожелав мне удачи.

Все по-иному вышло с Мазарин. К ней снизошел с небес рьяный черный демон Белиал. Он явился как и обычно в прекрасном облике. Немногим из тех, кто изучает демонов, приходилось столкнуться с ним воочию. И мало кто знает, насколько он свиреп и вероломен. Его юный, прекрасный, чарующий облик всегда заставляет довериться ему. Белиал обычно весьма сильно проявляется в любовном инстинкте, он также способствует инстинкту разрушения. Имея славу самого извращенного демона, а также самого могущественного, — перед ним даже Асмодей и Азазель всего лишь мальчишки для битья, — Белиал тем не менее умело прикрывается невинностью, представая наивным и трогательным как цветок. Ему подчиняется около полумиллиона злых духов. И когда моя сестрица Мазарин, нарекшая себя теперь Жюльеттой, говорит, что ей есть кому отдать приказ — она не кривит душой. У демона Белиала хватает подчиненных, и весьма исполнительных.

Вот с этим Белиалом Мазарин очень подружилась. Практически она проросла в него, сделавшись его воплощением на земле. Такую роль она играет и по сей день.