Кельтская волчица - Дьякова Виктория Борисовна. Страница 64

— Так присаживайся с нами, мусью ревизор, — пригласил Данилка, с широкой улыбкой разливая пиво по плошкам, — как тебе у нас на Белозерье? Дивно, небось? Все не по-вашенски, не по-столичному. Я вот в Белозерске всего раза два бывал. Тама Аникеев кабак стоит, видал, поди, — продолжал он все также задорно, — вроде здешнего Облепихина двора. Отстроен не хуже. Теперича так и не строят вовсе. В старину-то, господин ревизор, лесу не жалели, фундамент при всякой избенке каменный клали. Пол земляной, потолок курной и крыша с дымником. Печь как здесь — разгородит всю горницу пополам, от нее палата на ту и на другую сторону. В зиму лютую любо погреться на них. Двери ж как в сарай, хоть на тройке поезжай — колесом косяк не заденешь… — не слушая веселую, разбитную Данилкину болтовню, Софья со все нарастающей тревогой следила взором за Командором. Тот внешне сохранял привычное для себя спокойствие, пиво пил, на разговоры молодого охотника далее головой кивал. Но уж зная Мазарина почти что сотню лет, она была уверена, что внутренне он остается в крайнем напряжении. И было от чего. Сообщение о том, что Демон все же не ушел за болото мгновенно лишило Софью наступившего было расслабления сил. Неужели у Жюльетты еще хватит сил для дальнейшей схватки? Назойливый, всепроникающий запах болотной воды ветер приносил постоянно, но сколько не вслушивалась Софья, она по-прежнему не могла уловить ни единого спасительного шороха в лесу — весь лес как будто замер. Поговорив о питухах, которые извечно устаивали в Белозерских кабаках смуты и их голых выгоняли на улицу, когда уж вовсе не оставалось ничего, что в карты да на выпивку можно было бы заложить, Данилка снова завел речь о молодом князе Арсении Федоровиче:

— Вот ведь как бывает, — рассуждал он, поглядывая на мрачно пьющего Ермилу, — вовсе ведь и не родной сынок князю Федору Ивановичу Арсюша приходился. А как к нему князь наш сердцем прикипел. Души не чаял. А ведь где-то, надо ж такому случиться, у него небось и родные родители сыскались бы, если только не померли все давно.

— У Арсения Федоровича родной матерью весьма знатная дама была, — проговорил Командор негромко, но Софья вздрогнула, услышав его: — проживала она во Франции, в провинции Дофине, и носила имя графини де Рокен-Круа. Однако она была вынуждена уехать из родных мест, потому что ее обвинили в колдовстве: очень уж она увлекалась изготовлением зелий, порошков и снадобий. Как выяснили священники, использовала она мозги человеческие и кусочки ткани, в которой хоронили некрещеных младенцев, а также волосы и ногти мертвецов. Все это она варила в черепе обезглавленного разбойника. Тот же череп служил горшком и для вытапливания сала, из которого эта дама выделывала адские свечи, а после использовала их при поиске кладов. Считается, что свеча из человеческого сала выпадает обычно из рук, когда удается в самом деле обнаружить клад. Либо начинает трещать и гаснуть.

— Тьфу, ты, вот дела! — Данила только пристукнул пальцами по скамье, — как вот покушаешь всласть от таких рассказов да еще ночью?! И чего же ведовицу эту со свечками ейными к нам на Белозерье принесло? На какого беса?

— Да все на того же, какого мы нынче видели, — продолжал Командор. — Даме той грозил церковный суд и суровое наказание, так что бежала она из замка своего в одну ночь, прихватив с собой самые дорогие ее сердцу вещички. Попутешествовав по Европе, она обосновалась на Сицилии, где совратила местного священника, основательно знавшего латинскую и греческую словесность. Он слыл горячим поклонником некромантии. И его возлюбленная загорелась желанием узнать и увидеть что-либо из его искусства. Он утверждала, что у нее предостаточно храбрости, и она тверда и бесстрашна, так что ничего не боится. Вот однажды вечером сицилиец-капеллан сделал все необходимые приготовления, оделся по всем правилам и начал выписывать в старом церковном саду на земле крути с величайшими церемониями. Он принес много драгоценных благовоний, огня, а также смрадных снадобий.

Когда все было в порядке, он сделал в круге ворота, ввел свою возлюбленную в этот круг и начал читать заклинания. Длилось это довольно долго и в церковный сад на зов некроманта явилось несчитанное множество бесов. Тогда увидев их, священник сказал даме: попроси их о чем хочешь, и они все исполнят… Она и в самом деле хотела что-то сказать им, наверное, напроситься на знакомство с самим Люцифером. Но дальше случилось невероятное. Такого уж некромант вряд ли мог себе вообразить.

Как оказалось, все явившиеся темные силы принадлежали к легионам нашего знакомца, очаровательного демона Белиала, а тот как раз обосновался здесь на Белозерье, довольно удобно поселившись. Недотепа-священник вовсе не знал, что Белиал очень не любит, когда кто-то пытается навязывать его подчиненным свою волю. Тем он отличается от многих прочих Демонов, которые порой не прочь подсобить жалким людишкам в их потугах, не за бесплатно, конечно.

Почуяв издалека, что воинство его отлынивает от дел, Белиал неожиданно призвал их всех к себе. Демоны рванулись со скоростью света на зов своего командующего и… утащили с собой возлюбленную даму священника… То была очень серьезная атака, -

Командор перевел взор сверкающих черных глаз на Софию, — разведчики сообщили мне, что на кромке происходит что-то невообразимое. Целый сонм бесов желает воссоединиться со своим предводителем, и нам ничего не оставалось, чтобы их пропустить, в надежде, что Белиал и сам не захочет кормить на дармовщину свою обширную рать и всех отошлет обратно до поры до времени.

Так и случилось. Есть такие Демоны, которые любят создавать несметное столпотворение своих полчищ, нагонять тысячу страшилищ на одного несчастного человеческого отпрыска, или путать его гигантами невероятного роста, или выдумывать еще кого похуже. Белиал, как мы все убедились не раз, предпочитает играть соло и в весьма очаровательном облике. Погибнуть от его искушения порой действительно сопряжено с наслаждением. Тем он опасен вдвойне. Так что мы не просчитались. Отчитав свою рать за леность, Белиал сам выставил их всех за кромку, оставив всего с десяток, кому он поручил потрудиться над благоверностью монахинь в Старо-Прилуцком монастыре. Так что такой же невероятной крылатой и черной ордой демоны улетели прочь, дрожа перед своим господином, а он сам остался, прекрасный и очаровательный, творить дальше свои делишки. Вот только возлюбленную священника мадам де Рокен-Круа приспешники Демона так и бросили в панике на Белозерье. А от того священника она уже носила младенца под сердцем.

Конечно, пропустить ее появление в Белозерске никак не могли ни мы, ни тем более черный ангел Белиал. Он достаточно быстро поинтересовался, что за красавицу притащили его сподвижники, и она ему не понравилась в первую очередь потому, что не верила в искусителей, отдавая предпочтение иным помощникам Люцифера. А Белиал весьма обидчив и ревнив. Он все сделал для того, чтобы лишить ее помощи при родах, усыпив сиделку, а самой роженице подложил подушку, алая наволочка на которой была пропитана сладко пахнущим ядом. Она умерла, произведя на свет мальчика, умерла не в муках — легко, сама не заметила того, как отправилась в объятия своих длиннохвостых кумиров. Ведь я говорил, что действуя от собственного своего имени, Белиал не любит кровавых сцен. А мальчика, оставшегося без матери, унесли с собой нищие скитальцы, так как в Белозерске он родился в том самом Аникеевом кабаке, который славится повсюду извечным разгуляйством своих питухов.

Обычно нищие воруют младенцев, чтобы вызывать жалость. Они уродуют их и если дети погибают, прячут их по погребам в кабаках и на постоялых дворах, а коли остаются живы, их носят по деревням, выпрашивая милостыню. Арсению повезло больше. Государевы ищейки выследили стайку похитителей детей и чтобы избавиться от улики, малыша подбросили на двор князю, так он и стал там княжеским сынком Арсением Прозоровским, не имея при том в жилах ни капли русской крови, только кровь французскую да итальянскую.