Левая Политика, № 16 2011. От сект к партии - Кагарлицкий Борис Юльевич. Страница 22

И ситуация с наци-скинами, по словам Бориса Кагарлицкого, не так проста. С одной стороны, довольно часто повторяют, что скины — проигранные левыми парни из рабочих окраин, сегодня это общее место всех левых. Несколько лет назад эти слова были своего рода ересью, скинов принято было считать злодеями, убийцами и т. п. Ситуация изменилась благодаря усилиям активистов антифашистского движения, например, Алексея Гаскарова, братьев Солоповых и т. п. Отношение к скинам изменилось, даже в Антифа-движении всё чаще звучит фраза о проигранных парнях с рабочих окраин. Дело не в том, что левые не знают, как вести себя, как поступать со скинами. Дело в том, что парни-то не совсем с рабочих окраин. В социологии неофашизма всё совсем не так просто, в этом движении значительная часть — представители среднего класса, в том числе даже верхнего среднего класса. Именно эти люди глубоко проникаются неофашистскими идеями, начинают формировать структуры, наиболее активно действовать в рядах антифашистов. Есть, заметил Кагарлицкий, феномен восстания среднего класса против неолиберализма, это отнюдь не пролетарский тип восстания, и он может быть уведён очень и очень далеко вправо. Всё это не означает, опять-таки, что с этой темой не нужно работать, нужно вычеркнуть её из повестки дня, но упрощение здесь опасно. Не нужно считать, что дело только в том, что обиженные, угнетённые ребята оказались обойдёнными нами, не мы первыми с ними поговорили. В этом случае мы можем сильно ошибиться с адресатом своей работы. Это не отменяет того, повторил Кагарлицкий, что левые должны видеть в рядовом наци-скине в первую очередь жертву системы, даже если он и не с рабочей окраины.

Найти подход к милиционерам и полицейским было бы невероятной удачей для левых, кроме того, и антифашисты, и профсоюзные активисты пытаются это делать, иногда даже успешно. Вопрос в том, как распространять и закреплять эту практику, развивать отдельные Успехи.

Наиболее сложный вопрос — взаимоотношения левых и социальных движений. Для левых характерно некое обожествление социальных движений, понимание их как всеобщей и абсолютной панацеи. В отношении к социальным движениям заключалась суть разногласий ИГСО и ИКД (Института коллективного действия). ИГСО всегда более критически относился к социальным движениям, чем ИКД, точнее, не к социальным движениям как таковым, а к практике левых по отношению к социальным движениям. Идея, разделяемая товарищами из ИКД, проста: нужно просто идти в социальные движения и помогать, помогать, помогать всем, чем можно. Конечно, помогать нужно, с этим невозможно спорить, вопрос в том, как помогать. Необходимо, по мнению Кагарлицкого, переформулировать сам вопрос. Не рассуждать о том, должны или не должны левые помогать социальным движениям, а рассуждать в двух направлениях. Первое — о том, какие социальные движения приоритетны для левых. И второе — какие социальные движения левые должны строить. Задача левых заключается не только в том, чтобы помогать социальным движениям, участвуя с ними в акциях, оказывая информационную поддержку и т. п., а в том, чтобы в значительной мере самим строить социальные движения. Левые должны становиться инициаторами, лидерами, организаторами социальных движений. На все социальные движения сил, разумеется, не хватит, необходимо разумно выстраивать приоритеты, чётко понимая, какие социальные движения в первую очередь важны для левых. При всём уважении к защитникам Химкинского леса, отметил Борис Кагарлицкий, эта тема не является сегодня приоритетной для левых. А вот образование, здравоохранение, отмена ФЗ-83 — это приоритетные темы. Левые, прежде всего, должны развивать, строить социальные движения по социальным вопросам, по самым «горячим» направлениям. Левым важны социальные движения, построенные вокруг социальных проблем, а не вокруг частных случаев беззакония, хамства и т. п.

Круг приоритетных для левых вопросов, вокруг которых нужно создавать и развивать социальные движения, определён уже несколько лет назад: это социально-трудовые права. Эта более широкая, чем рабочее движение, проблематика включает в себя проблемы рабочего движения: здравоохранение, образование, жилищные права, вообще социальные права. Эта проблематика позволяет вспомнить о социальной среде, незаслуженно забытой левыми — о бюджетниках. Это та среда, которая, с одной стороны, сегодня под ударом, а с другой стороны, в этой среде начинает развиваться интерес к левым идеям. И, наконец, эти люди вынуждены будут сопротивляться неолиберальным реформам просто для того, чтобы выжить. Работа с этой категорией, не являющейся традиционной для левых, не отменяет работу с профсоюзами, работу на предприятиях как приоритетных для левых направлениях деятельности.

Говоря о работе левых с социальными движениями, Кагарлицкий опять напомнил об опыте ЦБР как об отработанной модели координации деятельности социальных движений, защиты социально-трудовых прав. Интересный вопрос, заметил он, а почему это не воспроизводится нигде, кроме Ленинградской области? Чем уникальна Ленобласть? Много новых промышленных предприятий? Да, это есть, но, предположил Кагарлицкий, работают и ещё какие-то факторы. ЦБР, подчеркнул он, — пример того, как левые строят социальные движения, как социальные движения создаются и развиваются вокруг ядра, созданного левыми. При этом идеологического давления, требования непременного перехода в «правильную веру», в присяге на верность марксизму и социализму в ЦБР нет и в помине. Левым чрезвычайно важны социальные движения, подчеркнул Кагарлицкий, нужно выбрать оптимальную модель работы с ними, нужно в значительной степени создавать их, развивать, ориентируя на принципиальные проблемы.

По поводу электоральных блоков с либералами Кагарлицкий выразил горячую солидарность, назвав эти блоки ловушкой для левых, причём фатальной. Никаких союзов с либералами быть не может, сколько-нибудь приемлемые для левых отношения выстроить не получится, любые попытки здесь обречены.

Сегодня невозможно создать левую партию, но угрозы и вызовы сформированы уже сегодня. Сегодня, например, нет угрозы натовского вторжения в Россию, а завтра такая опасность может возникнуть, ц не потому, что первые лица что-то такое сказали или подписали, а потому, что экономический кризис может привести к реальному распаду страны. Распад может начаться не с политических, а социальных структур. Если Россия окажется тем, что принято называть «несостоявшееся государство», то решать тогда будем уже не мы, а, допустим, люди в голубых или каких-то ещё касках. Поэтому работать нужно уже сейчас. И активно, нужна постоянная и эффективная координация деятельности. Вопрос в том, кто, кем и для чего координируется. В целом вопросы координации у левых решаются не так уж и плохо: на митинги люди собираются, конференции проводятся. Но в этих случаях координация выступает как технический вопрос, а наша задача перейти от технической координации к политической. Политическая координация — это выработка единой повестки дня, организация действий, направленных на решение приоритетных задач, при уважении второстепенных задач, которые каждая группа для себя предполагает решать. Переход от технической координации к политической осуществляется через создание широкого социального движения, ориентированного на сопротивление неолиберализму.

И, наконец, главная проблема левых состоит не в том, что у нас что-то не получается, а в том, что когда что-то получается, мы не понимаем, почему. Недостатки и провалы, как правило, анализируются гораздо Успешнее, чем успехи, вот почему зачастую развить и тиражировать достижения не получается. Левые не понимают и не умеют ценить свои удачи. Вот почему важно понять и использовать как можно более широко опыт ЦВР. Сегодня вообще важнейшая задача — понять, что и как получилось, в чём причина успехов, и как их можно развивать. Такое понимание должно лечь в основу рекомендаций для дальнейшей деятельности.

Тема второго дня конференции была обозначена как