Большая книга ужасов – 12 - Артамонова Елена Вадимовна. Страница 8

У Дома культуры стояли двое – миниатюрная блондинка рассматривала выгоревшие афиши, висевшие с одной стороны от входа, а брюнетка – с другой. Я представила девчонкам Андрея, а Машка Белая тут же поинтересовалась:

– Слушай, Зизи, у вас дискотеки часто устраивают?

– Я не в курсе, всего три дня как приехала.

– Только по выходным и не в ДК, а в городском парке, – уточнил Андрей.

– Ясненько. Мы с Машкой выявляем места культурного досуга. А вы куда собрались?

– Делаем то же самое.

Как-то само собой получилось, что обе Марии составили нам компанию, и все вместе мы вошли в мрачное холодное фойе клуба. Помещение до боли напоминало заброшенный московский кинотеатр сталинской постройки. Широкая, выкрашенная под мрамор лестница вела на верхние этажи, с боков, за полукруглыми арками просматривались помещения, стены которых были увешаны фотографиями, у дверей размещался столик вахтера. Именно туда и направился Андрей. Он долго говорил с охранявшей клуб старушкой, потом, весело звеня ключами, дал знак следовать на второй этаж. Поднявшись по лестнице, Андрей открыл дверь. Перед нами был самый обычный кинозал – тусклый свет, слегка порезанные кресла, белый экран… Не выдержав, я поинтересовалась:

– А где, собственно, сцена? Неужели эта полоска у экрана?

Андрей только махнул рукой, сбежал вниз и скрылся за пыльным занавесом. Послышалось слабое жужжание, и экран пополз вверх – за ним обнаружилось пустое пространство. Это становилось интересным. Вбежав по ступенькам, мы обследовали сцену. Деревянный пол, неоштукатуренные стены, тросы, запрятанные в решетчатые футляры, ряды прожекторов, которые, кажется, назывались софитами…

– Ну как? – послышался из темноты голос Андрея.

– Здорово! – откликнулась Машка Белая. – Вы тут и играете?

В это время начала спускаться длинная железная труба.

– Сюда крепятся кулисы, – пояснил наш экскурсовод, – огромные, во всю сцену, куски ткани с нарисованными декорациями.

– Только не на голову, Андрей! – взмолилась я, когда начала опускаться следующая железка. – Удивляюсь, как вы, артисты, не расшибаете себе лбы и не ломаете ноги. По-моему, все это как-то не очень надежно.

– В актерской профессии есть и более серьезные опасности. Вы никогда не думали, что значит сыграть смерть? – Вспыхнули софиты, и из глубины сцены вышел Андрей. – Знаете ли, что есть герои, способные отнять у артиста жизнь? Дон Жуан, Иоанн Грозный… Я мог бы до бесконечности рассказывать о трагических судьбах тех, кто дерзнул примерить на себя чужие жизни, кто посмел умирать на сцене или на экране, я знаю, какие последствия это несет… Но я все равно хочу сыграть Макбета, вопреки всем мрачным легендам! Хочу, а Екатерина Юрьевна считает эту пьесу слишком тяжелой и хочет ставить «Много шума из ничего».

– Подожди-подожди, – перебила его я, – тут не все такие продвинутые, чтобы понимать, о чем идет речь.

– О пьесах Шекспира. Зимой мы работали над «Ромео и Джульеттой», очень романтичной историей о любви, но последнее время меня привлекает нечто более… мистическое… роковое.

– Да, про любовь – это фигня, – заметила спустившаяся со сцены Машка Черная.

– «Макбет» – история о человеке, который не смог устоять перед искушением. Ведьмы обещали ему власть, и ради этого он пошел на предательство и убийства. Но колдуньи подставили Макбета и в конце его убили.

– И что в этом хорошего? – пожала плечами Машка Белая.

– Так хочется сыграть все эти страсти, сжигающие душу. Ах, если бы я сам ставил «Макбета»! Стоит закрыть глаза, как передо мной проходит каждая мизансцена, слышится каждая реплика. – Андрей замолчал, задумался, а когда поднял голову, глаза его весело сверкали. – Девчонки, живо на сцену! Вы будете ведьмами.

– Спасибо, ты очень любезен.

– Не перебивай, Зинаида. Вот текст. – Он достал из кармана знакомую книжицу. – Вы собрались на пустыре и обсуждаете свои дьявольские планы, а в это время появляется Макбет.

Андрей взялся за нас всерьез. Заставил скакать по сцене, произносить не очень понятные фразы, и самое удивительное, что ни я, ни строптивые девчонки просто не могли ему отказать. Он легко подчинил всех своей воле, с неожиданной твердостью добиваясь желаемого. Помучив нас около часа, Андрей объявил генеральную репетицию. Актеры заняли свои места, и тут началось нечто невероятное: сцену осветило голубоватое мерцающее пламя, поднялся самый настоящий, едва не сбивающий с ног ветер, а под конец в двух шагах от меня ударила молния. Да, на такой спецэффект стоило посмотреть!

С грохотом одна за другой стали рваться лампы в софитах, посыпалась штукатурка, завизжали девчонки, а Андрей медленно, по стеночке, начал сползать вниз. Сознания он не терял, но побледнел до синевы. Я подхватила его за плечо, и мы едва-едва успели убраться с разваливающейся на глазах сцены.

– А говорил – не волшебник… – шепнула я Андрею на ухо.

– Я увлекся, – пробормотал он и все же грохнулся в обморок.

В зрительный зал вбежала перепуганная вахтерша, взвыла пожарная сирена. Наблюдая за всей этой кутерьмой, я думала о том, что вряд ли Андрей вновь когда-либо поднимется на эту сцену. Ведь после такого переполоха двери Дома культуры наверняка захлопнутся для него навсегда. Еще я поняла, что у моего нового знакомого, помимо прочих талантов, был особый дар вляпываться в неприятности.

Вскоре мы распрощались. Оставшись в одиночестве, я решила прогуляться к морю, вдохнуть прохладный солоноватый воздух, послушать крики чаек, короче – расслабиться. Солнце уже спускалось к горизонту, готовясь к погружению. До развалин маяка было далековато, и ноги сами привели меня на пристань, в гости к трудившимся не покладая рук ребятам. К моему немалому изумлению, лодка уже покачивалась на волнах – «ремонтная бригада» не теряла времени даром и уже спустила ее на воду.

– Эй, капитан, когда отчаливаем?

Максим поднял голову, отставил в сторону баночку с краской:

– Думаю, через несколько дней все будет готово.

– Здорово! И куда мы направимся?

– Слышала когда-нибудь о Скалистой бухте?

– Нет.

– Это небольшая бухточка, расположенная немного южнее старого маяка. Дикое место. По суше туда не добраться. Там только одна горная тропинка, да и та на любителя острых ощущений. Туристы даже не подозревают о существовании этой бухты. Поэтому там шикарный пляж, чистая вода и отлично клюет рыба.

– Рай на земле?

– Вроде того.

– Логинова, а ты нам помочь не хочешь? – поинтересовался подошедший сзади Сережка.

– Хочу, а что собственно…

Я так и не узнала, какая помощь требовалась Ивойлову. Не узнала потому, что разговор прервал крик возившегося на носу лодки Толкачева:

– Смотрите! Смотрите на горизонт!

Мы все одновременно повернули головы к морю. По самой линии горизонта, почти цепляясь мачтами за красный диск солнца, проплывал парусник. Возможно, это был обычный корабль, но мне он представился гостем из кошмарного ночного сновидения.

– Ребята, это сон. Все будет нормально. Вы мне только снитесь.

– Ты что, Логинова, – Сережка с силой вцепился мне в руку, – это не сон, это самая настоящая красота! Вот бы на таком поплавать!

– Это корабль-призрак. Один из тех, о которых рассказывал Андрей. Может быть, даже сам «Летучий голландец». Однажды во сне я поднималась на его борт. Вся команда корабля мертва. Они стоят на своих местах и смотрят вдаль, но вместо глаз у них черные пустые глазницы! Меня привела туда женщина…

– Зинаида, ты на солнышке не перегрелась? – Петька смотрел на меня с сочувствием. Горизонт был пуст. – Говоришь прямо как Андрей. Кстати, объясни, а то я до сих пор не врубился – это он так прикалывается или сам того… немножечко?

Да, в глазах мальчишек я показала себя не лучшим образом. Раскисла, потеряла контроль, лепетала какую-то чепуху. Кому есть дело до того, что леденящий ужас неожиданно накрыл меня с головой, едва не задушил, как огромная соленая волна? Надо держать себя в руках, контролировать эмоции. Преодолев приступ беспричинного страха, я усмехнулась: