Большая книга ужасов – 22 - Артамонова Елена Вадимовна. Страница 38

Это имя заставило меня вздрогнуть. Повзрослевшая Тата, Татьяна Евгеньевна, прабабушка Антона, долгие годы усмиряла чудовищный дом-убийцу, и именно ее знания помогли нам справиться с кошмаром. А вот о старшем брате Таты я прежде ничего не слышал.

– Через несколько лет после смерти первой жены Евгений Васильевич вновь обвенчался, – продолжал рассказ дядя Павел. – Второй брак оказался очень несчастливым. Молодая красавица жена привела в дом своего ребенка и все свое время посвящала обожаемой малышке. Вскоре и женщина, и девочка трагически погибли. Обстоятельства их смерти так и не удалось выяснить до конца.

Мог ли дядя Павел даже на миг представить, что сидевшие рядом с ним юнцы намного лучше его осведомлены о событиях столетней давности?! Тем не менее так оно и было. Сила волшебства позволила нам заглянуть в прошлое, своими глазами увидеть гибель рыжеволосой колдуньи и ее дочери Лизоньки, познакомиться с молодой Татой. Однако ни я, ни Саша с Антоном не собирались демонстрировать свои познания. Сидя за столом, мы продолжали слушать рассказ хозяина дома. Шелестели страницы старого альбома, сменяли друг друга пожелтевшие фотографии… Огромные глаза Лизоньки смотрели прямо на меня, внимательно и укоризненно. Взгляд златокудрой девочки со старого фото пугал до дрожи, возвращая к пережитому кошмару. Облик этого, похожего на ангелочка ребенка выбрало коварное чудовище, едва не погубившее нас в начале этого лета. Оно говорило ее голосом, смотрело на меня ее глазами…

– Тата была настоящей затворницей, редко покидала дом и почти не имела друзей, – доносился негромкий голос дяди Павла. – Тем не менее она довольно быстро вышла замуж за соседского паренька Володю Тимошина. Вскоре у них родился мальчик – мой отец.

Перевернув еще несколько страниц семейного альбома, дядя указал на большую овальную фотографию:

– Хороший снимок. Здесь все. На дворе самое начало двадцатого века.

С выцветшей фотографии на нас смотрели высокий осанистый мужчина, его молодая жена с загадочными чуть раскосыми глазами, худенькая черноволосая Тата, похожая на фарфоровую куклу Лизонька, худощавый, одетый в студенческую форму Николенька.

– А вот этот скромный юноша, – палец дяди Павла указал на долговязого студента, – преподнес своему батюшке немало сюрпризов. У Николая с детства были выдающиеся математические способности. В пятнадцать лет он поступил в Московский университет, ему прочили славное будущее, но… Парень увлекся революцией, математика пошла побоку, он едва не угодил на каторгу и в результате был с треском изгнан из учебного заведения. Пришлось Николеньке ни с чем вернуться в родное Алексино. А потом, во времена Гражданской войны, старики испуганно крестились, стоило им только услышать имя Николая Орлова. Из робкого студентика получился крутой красный командир, идейный и абсолютно убежденный в своей правоте. В тридцать седьмом его не стало. Остался семилетний сынишка Иван.

– Иван? – переспросила Саша. – Иван Орлов?

– Точно. Тоже интересная и трагическая судьба. Парень был мечтателем и романтиком, таким же, как его отец. Но настали иные времена, и в моду вошли другие идеалы. Иван стал геологом. Он объездил всю Сибирь, искал полезные ископаемые, по полгода не бывая дома. Иван очень любил свою работу, а еще он мечтал о всеобщем счастье.

– Костры, гитара, ночи в палатке, – мечтательно произнесла Саша. – Люблю турпоходы.

– Работа геолога – это не только прелести кочевой жизни, но и тяжелый труд, – нравоучительным тоном пояснил дядя Павел. – Впрочем, и романтики там хватало.

На стол легли новые фотографии – бородатые мужчины на фоне гор, рек, вертолетов, ошеломляющие, величественные пейзажи…

– Ой, какая красивая! – Саша указала на стоявшую среди бородачей высокую блондинку. – Ей бы моделью быть, а она комаров кормит.

– Аглая. Невеста Ивана. Они познакомились в экспедиции и мечтали никогда не разлучаться друг с другом. Она приезжала сюда. – Дядя Павел вздохнул, помолчал. – Я еще пацаном был, но Аглаю на всю жизнь запомнил. Такая красивая, добрая, много смеялась, очень любила Пушкина…

– Они поженились?

– Нет, Саша. В один «прекрасный» день все пошло прахом. Иван вернулся из очередной командировки и вскоре неожиданно для всех ушел с работы. С той поры он почти все время проводил в башенке на крыше нашего дома. Что он там делал, никто толком не знал, но однажды Иван признался, что конструирует Машину Счастья. Ни больше, ни меньше. В то лето к нему приехала Аглая, а потом… Потом между ними что-то произошло – девушка исчезла, а Иван не находил себе места от тоски. Он как одержимый работал над своей машиной, пока в башенке не вспыхнул пожар. Маленький пожар, который прекратился сам собой, но успел унести жизнь изобретателя.

– А машина? Иван ее сделал?

– Эх, Мишка, нельзя создать Машину Счастья, когда-нибудь ты сам это поймешь.

– Что же случилось на самом деле? – нетерпеливо воскликнула сестренка.

– Не знаю. Думаю, во время последней экспедиции у Ивана немного поехала крыша. Аглая бросила парня и… не знаю… Лучше не спрашивайте.

Дядя Павел умолк. Я всматривался в запечатленные на фотографиях лица людей и вдруг неожиданно понял – в этом доме никогда не было счастья, и всех, кто родился под его кровом, ожидали беды, горе, а потом и необъяснимая насильственная смерть… Тем временем дядя Павел один за другим захлопнул альбомы, вышел из-за стола и, тихонько насвистывая, отправился ремонтировать веранду старого дома.

Небо темнело, медленно приобретая лиловатый оттенок, было очень тепло, и в воздухе струился сладкий запах ночных цветов, названия которых я до сих пор не удосужился узнать.

– Хорошо-то как! – Тетя Ира вдохнула аромат полной грудью, распрямила плечи. – Весь день кастрюли, тарелки, обернуться не успеешь, лето промелькнет и снова зима на дворе. Надо пользоваться моментом. Не пройтись ли нам на сон грядущий?

Обычно в это время мы уже ложились спать, но предложение тети Иры понравилось всем, и решено было, изменив привычный распорядок, прогуляться к прудам.

– Лорочка, ты не составишь нам компанию?

Сидевшая на ступенях веранды Лора никак не отреагировала на слова тети. Сестренка выглядела довольно странно, ее обычно тщательно уложенные волосы были растрепаны, а взгляд неподвижен, направлен в глубь себя.

– Лора, – настойчиво повторила тетя, – пойдем с нами.

– Что? – Лора с необъяснимым испугом посмотрела на нас. – Нет, нет, я не могу.

– Оставь ее в покое, Ирина. Просто девушке хочется побыть одной.

Дядя Павел подхватил жену под руку и решительно повлек ее к выходу из сада. Антон, Саша и я отправились следом, а Лора так и осталась сидеть на ступеньках. У калитки тетя Ира замедлила шаг, обернулась, всматриваясь в сумрак сада:

– Говорила я, что Лорочкино знакомство с этим черноволосым красавчиком не кончится добром. Он бросил бедную девочку да еще оставил ей несносную собаку, которую просто невозможно прокормить.

– Парень мне тоже не понравился, но пес у него отличный, поверь мне, Ирина. Я бы с удовольствием оставил его себе.

– Нет-нет! – поспешно вмешалась Саша. – Я, Лора и Мишка обещали заботиться о нем. Мы заберем его с собой. А Странник не бросил Лору, он просто ушел в… Короче, он сделал это ради всех нас.

– Эх, дело молодое… Сами не знаете, чего хотите, – дядя Павел уверенно пошел вперед, увлекая за собой всю компанию.

У пруда было многолюдно. Уставшие от дневного зноя люди наслаждались прохладой, неторопливо прогуливаясь по высокому песчаному берегу. Над водой звенели веселые крики запоздалых купальщиков, негромко играла музыка, в небе летали маленькие проворные птички.

– Бедная Лора, зря она не пошла с нами, – вздохнула сестренка. – Здесь так хорошо.

Черная, не больше воробья, птица с громким писком пролетела над моей макушкой, едва не задев волосы. Удивившись такому бесцеремонному поведению, я хотел уточнить у дяди, кто эти странные, не желающие спать полуночники, но не успел – птица резко изменила курс и как-то необычно, скачками понеслась прямо на тетю Иру.