Кошмар под Новый год - Усачева Елена Александровна. Страница 28
– А никуда, – усмехнулся Токаев. – Дома потом сидят, чай пьют. – Он сделал несколько шагов в сторону Светы. – Эй! Ты чего здесь шастаешь? А ну, кыш отсюда!
Она замолчала. Глаза ее потемнели. Чернота разлилась вокруг и поглотила стоящую на тропинке девочку вместе с конем.
Мишка отчетливо клацнул челюстью.
– Вот так, – довольно потер руки Сашка, оглядываясь.
Лес вокруг беззвучно спал. Темное небо молча смотрело сверху.
– И дальше что? – Рыба сделал несколько шагов вперед, потоптался на том месте, где только что стояла девочка. – Куда она делась?
– Спать пошла.
Сашкина радость быстро улетучилась. Он вдруг почувствовал, что вокруг холодно и темно, что вообще ночь и стоят они на непонятно какой тропинке в незнакомом лесу.
– Пошли обратно. Что здесь торчать? – буркнул Токаев.
– Подожди. – Мишка удивился резкой смене в настроении одноклассника. – Давай дождемся всадников. Они появятся, и мы их пошлем обратно. Ну, как Антон говорил.
– Отстань ты со своими желаниями! – равнодушно сплюнул Токаев. – Надоело. Я обратно пошел.
– Как пошел? – ничего не понимающий Рыбкин сделал несколько шагов за уходящим приятелем. – А ребята? Ведь если всадники исчезнут, то все вернутся.
– Потом как-нибудь, – отмахнулся Сашка.
– Зачем же мы тогда сюда шли? – совсем запутался Мишка. – Ты сам хотел выкопать кого-нибудь.
– Теперь не хочу. Надоело!
Он двинулся по тропинке обратно к просеке.
– Подожди! – побежал за ним Рыба. – Раз пришли, давай что-нибудь сделаем! Зря, что ли, через весь лес топали?
– Все равно здесь никого нет, – через плечо бросил Сашка. – И может, всю ночь никто так и не появится. Ждать их теперь!
– Стой! – Мишка снова забежал вперед. – Мы сейчас костер разведем, согреемся. И правда, чего ждать на холоде?
Токаев остановился, равнодушно посмотрел на одноклассника. Восприняв его молчание как знак согласия, Рыбкин стал быстро обрывать ветки росшего на обочине куста, вытащил из-под елки засохшую лапу. Все это он сложил на тропинке, трясущимися руками полез в карман.
Где-то у него были спички. Целый коробок. Он его специально перед походом купил. Ага, вот! Только бы они не отсырели!
Огонек с шипением разгорелся на сухих хвоинках, пробежал вверх по высохшему мху. Мишка тут же сунул в огонь пучок сухой травы, выкопанный из снега.
– Сейчас! Подожди! Будет тепло.
Огонь занимался, разгораясь все сильнее и сильнее. Темнота отступила под напором пламени. Мишка присел, сунув озябшую руку поближе к теплу.
– Смотри! – От того, что костер разгорелся, ему стало не просто тепло. Ему стало легко и весело. Все призраки и всадники сами собой забылись. – Теперь нам никто не страшен.
Сашка все так же стоял в нескольких шагах от одноклассника, засунув руки в карманы и недовольно глядя на Мишкину суету. Лицо его выражало крайнюю степень презрения.
Зло сплюнув, он развернулся и пошел к просеке.
«Вы убьете друг друга ненавистью», – пронеслось в голове у Мишки.
– Не уходи!
Рыба растерянно хлопал глазами. Происходило что-то непонятное и неправильное. Сашка уходил. Еще чуть-чуть, и он скроется за поворотом. Бежать за ним? Тогда зачем они сюда шли? Ждать всадников? Почему они не появляются? Они уже должны быть здесь! Или они не обращают внимания на пешеходов, им только лыжников подавай.
Неужели придется идти обратно за лыжами?
Миша так и не решил, что же делать дальше. Сашка ушел.
В задумчивости Мишка повернулся к своему маленькому костру. Яркое пламя все так же плясало на тонких ветках, трещала, прогорая, еловая хвоя. Пламя согрело вокруг снег. Но вместо того, чтобы растаять, он постепенно становился прозрачным. Сначала появилась спящая под ним земля. Но вот и земля стала прозрачной, и под ней проступили белесые кости и черепа. Много костей и черепов. Больших, маленьких, вытянутых, раздробленных. Все они скалили гнилые зубы, выпячивали пустые глазницы, скреблись друг о друга, с сухим треском ломались, пробивая землю, вылезая наружу.
Мишка попятился. Вдруг он почувствовал, что в руке держит не палку, которую только что хотел сунуть в огонь, а что-то легкое и шершавое.
Череп! Вытянутый лошадиный череп.
Череп клацнул челюстью, при этом потеряв несколько зубов, зыркнул на него черными глазницами.
– А-а-а-а!
Упав на землю, череп подпрыгнул и провалился сквозь землю, присоединившись к остальным костям.
Рыбкин бросился за поворот. Здесь, в темноте, земля перестала быть прозрачной, скрыв под собой свой страшный клад.
Сердце в груди у Мишки колотилось, подскакивая под горло. От страха тряслись ноги.
– Черт! – попытался он взять себя в руки. – Черт, черт, черт! Я не боюсь вас! Слышите?
И тут он остановился. А чего он, собственно говоря, разорался. Это же хорошо, что он боится, правильно. На страх-то всадники как раз и должны прийти!
Он перебрал в голове все случаи их появления. Первый раз, когда он пошел изучать местность. Здесь он был впервые и немного трусил. Потом днем на этой же тропинке после разговора со Светкой. Всадник выскочил из-за поворота. Было это неожиданно и очень страшно. Когда еще? Перед лагерем. Там они налетели ураганом и даже толком испугаться не дали. Или дали… Хотя если ребята исчезли…
Что-то должно быть еще…
Призраки появились, когда Машка Жирнова произнесла проклятие. Загадочная Светка с Затоком постоянно твердит, что нельзя преступать запреты.
Близко…
Точно!
От пришедшей к нему в голову догадки Мишка даже подпрыгнул. Все оказалось так просто! Всадники действовали, когда их начинали ненавидеть, когда их боялись. А эта Света – все же понятно! Всеми своими жуткими историями она просто пыталась запугать их, заставить делать то, чего в принципе делать не стоит. С Сашкой то же самое – они заставили его уйти, чтобы он, Рыбкин, остался один и сильно испугался.
А так как сейчас он, Мишка, ничего не боится, то ничего и не происходит.
– Какой догадливый!
Рыбкин вздрогнул.
За его спиной стояла Светка и с руки кормила Затока морковкой.
– Тебе-то это зачем нужно? – выпалил он.
– Нам с Затоком и вдвоем хорошо. Больше нам никто не нужен! – Она любовно потрепала лошадь по морде. – А вы тут ходите, мешаетесь.
– А может, это вы мешаетесь? – нагло спросил Рыбкин. Он почувствовал себя невероятно уверенно – встал ровно, засунул руки в карманы.
– Поздно, – лениво потянулась Света. – Лагеря вашего уже нет. Учитель сбежал. Твой дружок исчез сразу за поворотом. Шли там какие-то по лесу, но с ними уже разобрались. Лес почти наш. Так что давай – бойся по-быстрому и катись вслед за всеми.
– Как это – лагеря нет? – не понял Рыбкин. – Куда все делись?
– За вами пошли. Пошли да сгинули. Вот так.
– Куда сгинули? – Мишка сжал кулаки. – Ты врешь?
Света весело расхохоталась. Этот смех отбросил Рыбкина назад. Он развернулся и побежал по тропинке туда, где скрылся Токаев.
– Сашка!
Лес проглотил его крик.
– Санек!
Казалось, что звуки просто застряли в его горле.
За поворотом никого не оказалось. И дальше тоже никого – одна тьма. В вершинах деревьев загудел ветер. Рыбкин задрал голову, чтобы посмотреть, что там происходит. Но тут чернота свалилась на него сверху огромным распростертым вороном.
Может быть, прилетела и ворона. Для Мишки это все было неважно. Он шарахнулся в сторону, падая в ельник. Рыбкин постарался за что-то уцепиться, под руки попадались только еловые лапы. Раздался хруст ветки. Мишка почувствовал, как сквозь перчатки впиваются ему в пальцы острые иголки. Он взвыл от боли, вывалился из-под дерева, получив еловой лапой по лицу.
На тропинке перед ним сидел заяц. Белый, пушистый, с перепуганными глазками-бусинками, с черным постоянно шевелящимся носиком. Мишка попытался встать, в руке у него откуда-то появилась отломанная еловая ветка. Это движение спугнуло зверька. Заяц пулей отлетел в сторону и мгновенно растворился в темноте.