Охотник за бабочками 2 - Костин Сергей. Страница 8

Вот эти четыре трубы вкопаем в землю. Для надежности загоним их поглубже кувалдой. Две рельсины поперед направления окна. Все сварим универсальным лазерным резаком. Потом заливаем бетоном и натягиваем, пока не застыло, цепь. В завершении вставляем рукоятку натяжения в положенное место.

Это только на слух громоздкая картина получается. На самом же деле индивидуальный выдавливатель решеток оконных усовершенствованный размерами даже меньше, чем индивидуальный выдавливатель решеток оконных не усовершенствованный.

И только после того, как я любовно протер конструкцию ветошью, ответил штабс-капитану.

— Будем ломать решетку. Вы там отойдите подальше.

Лицо штабс-капитана мгновенно исчезло.

Теперь зацепляем зацеп, натягиваем натяжитель и затягиваем затягиватель. Готово. Дергаем за рукоять и дело сделано.

Хорошо строят якудзяне. На славу и на века. Только что они могут против моего, не стану повторять сложное название, аппарата.

Пыль, поднятая отвалившимися вместе с решеткой кусками стены быстро улеглась. И передо мной предстали три отважных первопроходимца во всей красе. Бородатые, нестриженые и прочее.

— Пролезете? — я пихнул свой одноразовый аппарат и он свалился на бетон неразборчивой кучей металлолома.

Штабс-капитан Орлов, будто только то и делал, что совершал побеги из тюрьмы, выкарабкался наружу. Следом за ним на волю выбрались и два его товарища.

— Свобода, — прошептал господин Кулибин, втягивая трепетными ноздрями воздух якудзянской столицы.

Поручик ничего не сказал.

Я уже понял, что вряд ли дождусь от этого симпатичного парня хоть одно словечко. Достали его якудзянские застенки. Сломили парня. А ведь был, наверно, говорлив и красноречив.

Штабс-капитан Орлов, преданно глядя в глаза, крепко пожал мне руку.

— Уж не знаю, как вас благодарить, сударь. Детям своим расскажу и внукам передам. У вас, сударь, случайно нет с собой фотографии? Жаль. Я бы ее благородно сунул… Что, поручик? Ну, говорите, в честь нашего удивительного освобождения.

— А засуньте ее в ….

— Хотя нет, поручик, — штабс-капитан мотнул головой, — Не стоит говорить. Конечно, в рамку. И поставил бы ее на комод. Так что там, поручик?

Поручик только махнул рукой, показывая, что подходящий момент для разговоров прошел. Значит верно все насчет застенок.

— Тут только одна неприятность, штабс-капитан, — я опустился возле пластиковой полосы. Не слишком близко, конечно. Чтобы сдуру не достала своими липкими пластиковыми щупальцами.

Кузьмич, а он уже минуты две, как закончил стоять на так называемом стреме, нахмурился и отвернулся в сторону.

— Не пройдем, — я швырнул огрызок стены в пластик и он сделал всего два бультыха. Кузьмич хмыкнул, — Трясина перед нами.

— Сдохну здесь, а четверых на себе не попру, — пробурчал бабочек.

Штабс-капитан щелкнул каблуками.

— Это не проблема, сударь. Господин Кулибин! Господин Кулибин, на минутку!

Кулибин, который господин, продолжая втягивать воздух, предстал пред нами.

— Нам надо перебраться на ту сторону.

Господин Кулибин улыбнулся снисходительной улыбкой. Потом подошел к самому краю пластиковой полосы и стал что-то тихо нашептывать.

— Он что, … — и дураку понятно, о чем я хочу спросить.

Штабс-капитан понял правильно.

— Нет, сударь. Все в порядке. И с головой и с остальными внутренностями. Мы ведь, сударь, перед отбытием прошли специальные двухдневные медицинские обследования в центральном военном госпитале Ее Величества. Просто мы эту штуку подкармливали. Ну знаете, остатки еды, крыс ей ловили, мух местных. Я думаю, что господин Кулибин сможет договориться.

Я недоверчиво хмыкнул. Если с чем во всей Великой Галактике и можно договориться, то только не с этой тупой и бездушной массой.

Но вышло все иначе. Не по моему.

Господин Кулибин достал из кармана конфету, отвинтил крышку и высыпал содержимое в пластик. Тот зачмокал, забулькал и стал надуваться.

Полоса увеличилась в объеме, образовала большой сгусток и через минуту перед нами предстал ажурный мостик с перилами и двумя фонарями в центре. Фонари, безусловно, не горели. Это понятно. Пластик же.

— Прошу, господа! — господин Кулибин театральным движением руки пригласил нас проследовать на тот берег. К его чести, он первым прошагал через отвердевшую массу и ступил на другую сторону. Следом за ним задумчиво продефилировал поручик. Потом штабс-капитан, пристально вглядываясь в даль.

И последним двинулся я. Кузьмич, на всякий случай, пристроился за спиной, чтобы в случае экстренной необходимости попытаться спасти меня от полосы. Но ничего не произошло. Я даже удивился. У меня ведь не все как у людей. Без приключений никак. А тут, как по центральной улице имени Бродвея.

Ступив на твердую землю, я выпустил из легких воздух. И тут же тугой удар пониже поясницы пихнул меня на землю.

— Чем-то вы ему не понравились, сударь, — молвил господин Кулибин, помогая мне подняться, — Может что грубое сказали?

Ответить мне не дали. Справа от нас раздался взрыв ужасающей силы.

Я рухнул вниз, краем глаза заметив, как команда штабс-капитана Орлова последовала моему совету. И правильно сделала, потому как вслед за взрывом над нашими головами засвистело.

— За мной, — скомандовал я, и двинулся прямиком к проделанному в колючей проволоке отверстию. Валяться под огнем и ждать его окончания, конечно, приятно, спору нет. Но лучше что-то делать. Лучше спасаться.

— Замели, — Кузьмич, по случаю обстрела ползший рядом, низко пригибал голову и прикрывался крыльями. После сегодняшнего инцидента я сомневался, что с моим другом может вообще хоть что-нибудь произойти, но все равно. Было жалко. Сколько ему из-за меня неприятностей и переживаний?

— Не кучковаться, — приказал я ему. Пуля и любой другой заряд, как известно, существа сугубо женского пола, но кучность любят больше всего. Особенно если биомагнитные.

Обложили нас плотно. Взрывы ложились все ближе и ближе, навевая мысли о том, что не все вечно в Великой Вселенной. А про беглый огонь и говорить нечего. По моему мнению стрельбу вели из всех известных мне видов оружия. Над головами проносились заряды бластеров, пули простые и пули нарезные, кумулятивные и с начинкой из соли. Пару раз прошипели стрелы и один раз булыжник.

И я не представляю, как под таким градом штабс-капитан Орлов смог встать в полный рост, поправить куртку, отсалютовать и произнести пламенную речь. Смысл ее заключался в том, что негоже русскому офицеру прятаться от смерти. А потом штабс-капитан зигзагами побежал по полю. И даже не пригибал головы.

Вслед за ним бросился молчаливый поручик, а потом и господин Кулибин, придерживая рукой все время слетавшую с него шляпу. Господин Кулибин, кстати, продолжал вдыхать прежними трепетными ноздрями воздух свободы. А по-моему, вокруг пахло больше смертью.

Видя, как улепетывают по направлению к своему кораблю первооткрыватели, пришлось и мне поднять свое тело с поверхности. В одиночку в плен не согласен.

Вот уж развлечение, скажу от всего чистого уродского сердца. Кругом только и слышно: — «Вжик, фьють, бумс, ж-ж-ж-ж», — Последний звук от булыжника. Чуть мне в висок не заехал. Странные люди, камнями лучше кидаются, чем стреляют.

Темная масса Орловского корабля приближалась с каждой секундой. Стоя на приставной деревянной лестнице вся троица старательно подбадривала меня криками. Давай, мол, сударь, открой второе дыхание. А у меня уже давно.

Я уже тянул руки к лестнице, когда шальной взрыв непутево разорвался в непосредственной близости от меня. Взрывной волной меня закинуло внутрь корабля первопроходцев, и я потерял сознание.

И я тут же пришел в сознание. А чего долго там делать. Можно пропустить самое интересное.

Штабс-капитан и господин Кулибин крутили какие-то штурвалы, дергали за рычаги и кидали лопатами черные камни в разгорающуюся топку. Поручик и Кузьмич стояли и порхали надо мной, и смотрели на меня широко открытыми глазами, полными ужаса и боли.