Обращенная - Райс Морган. Страница 3
«Не лезь впереди меня, стерва!»
Обернувшись, Кэйтлин увидела огромную полную девушку, на полфута выше нее, глаза которой метали молнии.
«Прошу прощения, я не знала…»
«Очередь там!» – крикнула другая девочка, тыча в нее большой палец.
Кэйтлин увидела, что очередь позади нее состояла, по крайней мере, из сотни школьников. Ей показалось, что придется ждать минут двадцать.
Когда она начала пробираться к очереди, один школьник в очереди толкнул другого и тот налетел на Кэйтлин, больно приземлившись на пол.
Первый школьник прыгнул на второго и начал колотить его по лицу.
Столовая взорвалась ревом возбуждения, когда вокруг собрались дюжины ребят.
«БЕЙ! БЕЙ!»
Кэйтлин сделала несколько шагов назад, в ужасе наблюдая сцену насилия у своих ног.
Наконец, четыре охранника подошли и начали разнимать двух окровавленных школьников. Казалось, что они не торопятся.
После того, как Кэйтлин, наконец, получила свою еду, она пристально осмотрела помещение в надежде увидеть Джону. Но его нигде не было.
Она пошла по рядам, проходя мимо столов – все места были заняты другими школьниками. Было несколько свободных мест, но они не манили ее присесть, поскольку примыкали к большим группам друзей.
В конце концов, она села за свободным столом позади. В дальнем конце стола сидел только один школьник – невысокий хилый китаец с брекетами, плохо одетый. Он опустил голову, сосредоточившись на своей еде.
Кэйтлин почувствовала себя одиноко. Она посмотрела вниз и проверила свой телефон. На Facebook пришло несколько сообщений от друзей из ее последнего города. Они хотели знать, понравилось ли ей в новом месте. Но ей почему-то не хотелось отвечать. Теперь они стали такими далекими.
Кэйтлин едва кусок лез в горло – смутное чувство тошноты из-за первого дня в школе все еще не покидало ее. Она попыталась изменить ход своих мыслей. Девушка закрыла глаза. Она подумала о своей новой квартире на пятом этаже в грязном здании без лифта на 132-й улице. Приступ тошноты усилился. Она сделала глубокий вдох, желая сконцентрироваться на чем-то хорошем в своей жизни.
Ее маленький брат. Сэм. Четырнадцатилетний братишка, который вел себя, словно ему двадцать. Казалось, Сэм не помнил, что он был самым младшим и всегда вел себя как ее старший брат. Он вырос сильным и мужал от всего того, что происходило в их жизни – от ухода их отца, от того, как мать относилась к ним обоим. Кэйтлин видела, как это влияло на него, видела, что он начал замыкаться в себе. Его частые школьные драки не удивляли ее. Девушка боялась, что может стать еще хуже.
Но что касалось самой Кэйтлин, Сэм ее обожал. А она любила его. Он был единственным чем-то постоянным в ее жизни, единственным, на кого она могла положиться. Казалось, что в его душе осталось теплое местечко только для нее одной. Кэйтлин была полна решимости сделать все возможное, чтобы защитить брата.
«Кэйтлин?»
Она подпрыгнула.
Над ней стоял Джона с подносом в одной руке и со скрипкой – в другой.
«Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?»
«Да. То есть, нет», – взволнованно ответила она.
«Дура», – подумала девушка. – «Прекрати нервничать».
На губах Джоны мелькнула улыбка, когда он сел напротив нее. Бережно поставив свою скрипку рядом с собой, он сидел прямо – его осанка была идеальной. Джона осторожно выложил свою еду. Было в нем что-то такое, чего Кэйтлин не могла понять. Он был не похож ни на кого из тех, кого ей приходилось встречать. Казалось, что он из другой эпохи. Парень определенно не принадлежал этому месту.
«Как твой первый день?» – спросил Джона.
«Не так, как я ожидала».
«Я знаю, что ты имеешь в виду», – сказал он.
«Это скрипка?»
Она кивнула на его инструмент. Джона прижал скрипку поближе к себе и положил на нее одну руку, словно опасался, что кто-то может ее украсть.
«Вообще-то это виола. Она всего лишь немного меньше по размеру, но звучит совершенно по-другому. Мягче».
Кэйтлин никогда не видела виолу и надеялась, что он поставит ее на стол и покажет ей. Но Джона даже не пошевелился, а ей не хотелось любопытствовать. Его рука все еще находилась на инструменте – казалось, что он защищает его, словно он был чем-то личным.
«Ты много занимаешься?»
Джона пожал плечами.
«Несколько часов в день», – небрежно произнес он.
«Несколько часов?! Должно быть, ты прекрасно играешь!»
Он снова пожал плечами.
«Полагаю, что нормально. Есть много музыкантов гораздо лучше меня. Но я надеюсь, что это мой билет отсюда».
«Я всегда хотела играть на пианино», – поделилась Кэйтлин.
«Так почему не играешь?»
Она уже собиралась сказать «У меня его никогда не было», но остановила себя. Вместо ответа она пожала плечами и снова посмотрела на свою еду.
«Тебе не нужно иметь пианино», – произнес Джона.
Кэйтлин подняла глаза, поразившись тому, что он прочитал ее мысли.
«В этой школе есть репетиционный зал. Среди всего плохого здесь есть, по крайней мере, что-то хорошее. Там ты получишь бесплатные уроки. Все, что тебе нужно, так это зарегистрироваться».
Кэйтлин широко открыла глаза.
«Правда?»
«Перед музыкальной комнатой есть регистрационный бланк. Попроси миссис Леннокс. Скажи ей, что ты – мой друг».
Друг. Кэйтлин понравилось, как прозвучало это слово. Она почувствовала, как внутри нее медленно зарождается счастье.
Девушка широко улыбнулась. Их глаза встретились на минуту.
Глядя в его светящиеся зеленые глаза, она сгорала от желания задать ему миллион вопросов: Есть ли у тебя девушка? Почему ты такой милый? Я действительно нравлюсь тебе?
Но вместо этого она прикусила свой язык и ничего не произнесла.
Опасаясь того, что их совместное времяпрепровождение быстро закончится, Кэйтлин пыталась придумать какой-то вопрос, который продлил бы их разговор. Она пыталась выдумать что-то, что обеспечило бы ей новую встречу с Джоной. Но, нервничая, она застыла.
Наконец, Кэйтлин открыла рот, чтобы задать вопрос, но в этот момент прозвенел звонок.
В столовой снова стало шумно и она пришла в движение. Джона поднялся, хватая свою виолу.
«Я опаздываю», – сказал он, подхватив свой поднос.
Джона бросил взгляд на ее поднос и спросил: «Взять твой?»
Она посмотрела вниз, понимая, что забыла о нем и покачала головой.
«Ладно», – сказал он.
Джона стоял, внезапно засмущавшись, не зная, что сказать.
«Ну… увидимся».
«Увидимся», – неуверенно ответила Кэйтлин почти что шепотом.
Когда ее первый день в школе подошел к концу, Кэйтлин вышла из здания в солнечный мартовский день. Дул сильный ветер, но она больше не чувствовала холода. Хотя все школьники вокруг нее кричали, выбегая из школы, шум ее больше не беспокоил. Девушка чувствовала себя живой и свободной. Остаток дня прошел как в тумане. Она даже не запомнила новых учителей. Кэйтлин не могла перестать думать о Джоне.
Она задавалась вопросом о том, не повела ли она себя как идиотка в столовой. Кэйтлин запиналась и едва ли задала ему какие-либо вопросы. Все, что она спросила его, касалось этой дурацкой виолы. Ей следовало бы спросить его, где он живет, откуда он, где собирается учиться.
Больше всего ей хотелось знать, есть ли у Джоны девушка. Кто-то вроде него наверняка не может быть одинок.
В этот самый момент красивая хорошо одетая испанка задела Кэйтлин. Кэйтлин окинула ее взглядом, когда она проходила мимо, и задала себе вопрос – а не она ли девушка Джоны.
Она повернула на 134-ую улицу и на мгновение забыла, куда идет. Она никогда раньше не шла домой из школы и на минуту девушка забыла, где находится ее новая квартира. Она стояла на углу, дезориентированная. Тучи заслонили солнце, поднялся сильный ветер. Внезапно ей снова стало холодно.
«Эй, amiga!»
Обернувшись, Кэйтлин осознала, что стоит перед грязным угловым винным погребом. Возле него сидело четверо потрепанных мужчин на пластиковых стульях. Не обращая внимания на холод, они улыбались ей так, словно она была их следующим блюдом.