Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона - Дефо Даниэль. Страница 24

Тем временем наши, не дожидаясь приказа, искали в окрестности других ключей, и нашли их много, но все они также были соленые. Из этого мы заключили, что в этих горах должна быть соляная скала или минеральная руда, а может, и все горы были из соли. Но я все же не мог понять, каким волшебством искусный наш лекарь превратит эту соленую воду в пресную, и все томился, как бы поскорее увидеть опыт, — странный, по правде говоря. Но лекарь взялся за дело так уверенно, точно проделывал его уже на этом самом месте. Он взял две большие циновки и сшил их. Образовалось что-то вроде мешка, в четыре фута шириною, три с половиной длиною и, приблизительно, полтора фута толщиною после наполнения.

Затем он велел нам наполнить этот мешок сухим песком и умять его возможно плотнее, но так, чтобы не порвать циновок. Когда таким образом мешок был наполнен, так что до края оставалось пространство с фут, он набрал какой-то другой земли и, заполнив это пространство, утоптал мешок, как мог плотнее. Управившись с этим он проделал в верхнем слое отверстие, шириной с тулью большой шляпы или немного шире, но не такое глубокое, и приказал негру наполнить его водой, а как только вода просочится, наливать снова и проделывать это все время, дабы отверстие оставалось беспрерывно заполненным. Еще до этого он положил мешок на два обрубка дерева, примерно, в один фут высоты над землей, а под мешком приказал разложить какую-нибудь шкуру, непроницаемую для воды. Приблизительно через час, не ранее, из-под низа мешка начала капать вода и, к нашему великому удивлению, оказалась она совершенно пресная и вкусная, и так продолжалось много часов. Лишь под конец вода стала несколько солоновата. Мы сказали об этом лекарю.

— Ну что ж, — отвечал он, — вытряхните песок и наложите новый.

Откуда взял он этот опыт — из собственного ли воображения или прежде видел его — не помню.

На следующий день мы поднялись на вершины гор. Вид оттуда был действительно поражающий, ибо насколько только хватал человеческий взгляд, на юг или запад, или северо-запад, простиралась обширная дикая пустыня без деревьев, без рек, без какой бы то ни было зелени. Поверхность, подобно пройденным нами накануне местам, была покрыта чем-то вроде толстого мха, черновато-мертвенного цвета, но не видно было ничего, что могло бы послужить пищей для человека или животного.

Будь у нас достаточно съестных припасов да пресной воды для того, чтобы десять или двадцать дней идти по этой пустыне, у нас хватило бы, пожалуй, мужества пуститься в путь, если бы даже пришлось потом возвращаться, ибо не было у нас уверенности в том, что к северу не встретим мы того же. Но у нас припасов не было, а местность была такая, что здесь их невозможно было достать. У подножья гор мы убили несколько диких животных, но только два из них, каких мы раньше никогда не видали, оказались годными в пищу. Животные представляли собой нечто среднее между буйволом и оленем, но не походили ни на того, ни на другого в отдельности; рогов у них не было, ноги были огромные, как у коровы, тонкие голова и шея, точно у оленя 130. Убили мы также, в разные времена, тигра, двух молодых львов и волка, но, к счастью, еще не дошло до того, чтобы питаться мясом хищников.

После того, как мы увидали это страшное зрелище, я возобновил свое предложение повернуть к северу и направиться к реке Нигеру, или Рио-Грандэ, а там повернуть на запад к английским сеттлементам, расположенным на Золотом Берегу. Все охотно согласились с предложением, кроме пушкаря, который действительно был нашим лучшим проводником, хотя на этот раз и ошибся. Он выдвинул такое предположение: раз наш берег расположен на север, то мы можем взять немного наискось, на северо-запад, и там, пересекая страну, быть может, доберемся до какой-нибудь реки, которая или впадает на север в Рио-Грандэ или течет на юг к Золотому Берегу. Такой путь облегчил бы нам трудности. Ведь если страна обитаема и плодородна, то только на берегах рек, и только там можем мы запастись продовольствием.

Совет был хорош и настолько благоразумен, что трудно было не согласиться с ним. Но первой нашей задачей было как-нибудь выбраться из ужасного места, в котором мы находились. Позади нас была пустыня, которая уже стоила нам пяти дней дороги, но теперь у нас не оставалось достаточно припасов, чтобы проделать обратно такой же путь. Но цепь гор, на которых мы находились и которые, очевидно, шли к северу, на изрядный конец обнаруживала кое-какие признаки плодородия, и мы решили поэтому пуститься вдоль ее подошвы по восточной стороне и идти до тех пор, покуда только сможем, и тем временем старательно выискивать пищу.

Таким образом, мы и пустились в путь на следующее же утро, так как мы не могли терять долее времени, и, к величайшему нашему утешению, в первый же утренний переход добрались до превосходных ключей пресной воды. Чтобы не испытывать недостатка в ней в дальнейшем пути, мы наполнили ею все наши пузыри-бутыли, какие несли с собой. Должен также заметить, что наш лекарь, превративший соленую воду в пресную, воспользовался тогда представленной возможностью — солеными ключами — и наготовил нам запас в три или четыре гарнца 131 очень хорошей соли.

В третий переход мы получили неожиданную возможность запастись и пищей, так как холмы кишели зайцами. Последние несколько отличались от наших английских зайцев, — были больше и не так прытки, но их мясо было превкусным. Мы настреляли их много. Маленький ручной леопард, которого мы захватили в разгромленном нами негритянском городке, охотился за ними, как собака, и каждый день бил их для нас, но сам он не ел их, разве только если ему давали, что, по правде говоря, при наших обстоятельствах, было очень любезно с его стороны. Зайцев мы засолили и потом всей тушей провялили на солнце и таскали за собой странную поклажу. Думается мне, запасли мы без малого сотни три, так как мы не знали, попадутся ли нам еще зайцы или какая-нибудь другая пища. Мы с большими удобствами шли по этим возвышенностям еще восемь или девять дней, когда увидали, к великому своему удовлетворению, что местность перед нами приобретает несколько лучший вид. Что же касается до западной стороны холмов, мы не исследовали ее до того дня, когда трое из наших — остальные остановились передохнуть — снова взобрались на холмы, чтобы удовлетворить свое любопытство. Они увидели, что местность все прежняя и не видно ей конца, в частности, и к северу, — путь, который мы держали. Так, на десятый день, увидев, что возвышенность заворачивает и ведет прямо в обширную пустыню, мы оставили ее и продолжали наш путь на север. Местность хотя и была несколько пустынна, но не утомительно однообразна. Так мы добрались, по наблюдениям нашего пушкаря, до широты в восемь градусов и пять минут, и на этот путь у нас ушло девятнадцать дней.

В продолжение всего этого пути мы не встречали людей, но зато видели немало диких хищных зверей, к которым так привыкли, что уже больше почти не обращали на них внимания. Мы каждое утро и ночь видели в изобилии львов, и тигров, и леопардов, но, так как они редко приближались к нам, мы предоставляли им идти по своим делам. Если же они пытались приблизиться, мы давали холостой выстрел из любого незаряженного мушкета, и они уходили сразу же, только завидевши огонь.

Пища у нас в продолжение всего этого пути была разнообразна: так, подчас мы били зайцев, подчас каких-то птиц, но я ни за что не мог бы назвать их, за исключением одной птицы вроде куропатки, и другой — похожей на нашу горлицу. Время от времени нам попадались стада слонов. Эти создания прохлаждались главным образом в лесистых частях местности.

Этот продолжительный переход сильно утомил нас, и двое из наших тяжело заболели; мы решили, что они умрут; а один из наших негров умер внезапно. Наш лекарь сказал, что это апоплексический удар 132, но добавил, что удивляется, откуда он взялся, ибо на чрезмерное питание пожаловаться не может. Другой негр был также очень болен. Но наш лекарь с большими хлопотами убедил его, или даже вернее, принудил позволить пустить себе кровь, после чего он выздоровел.