Неотразимый бродяга - Дейли Джанет. Страница 19

– Когда? – улыбнулся он, посчитав вопрос слишком неопределенным.

– Ну, через год ты уже закончишь школу. У тебя есть планы на будущее? Ты собираешься в колледж? Или пойдешь в армию?

– Холт хочет, чтобы я поступил в колледж, но… – он неопределенно пожал плечами. – Я не знаю. Я устал от школы, вообще устал от учебы. Естественно, Майор предлагал мне попытать счастья в воинской службе.

– А тебе самому что больше нравится?

– То, что я делаю. Нет, правда, – добавил он, увидев улыбку Дианы. – Мне нравится работать здесь. Я люблю заниматься лошадьми. Холт говорит, что у меня получается.

– У тебя все наладилось, как только ты преодолел свой страх.

– Я никогда их не боялся, – запротестовал было он, но потом уступил. – Ну, может, немного в самом начале. Как бы то ни было, сейчас я хочу работать с лошадьми. Я всегда надеялся, что когда-нибудь Холт накопит достаточно денег, чтобы купить ранчо.

– Думаешь, он так и сделает? – Диана часто мечтала, что Холт уедет, но никогда не задумывалась, что тот может завести собственное ранчо.

– Не знаю. Ему ведь всего тридцать пять, и он еще достаточно молод. Но я не думаю, что мы покинем Майора, особенно сейчас, когда он болен.

А собственно, почему? Внезапно Диана ощутила во рту горьковатый привкус. Что движет Холтом? Преданность? Весьма сомнительно. А может, он надеется, что после смерти Майора обнаружит в завещании награду за долгие годы своей верной службы?

– А вы сама? – переменил тему Гай. – Что вы собираетесь делать?

– Остаться здесь. Ухаживать за Майором. Дальше я не загадываю. – Ее ответ прозвучал излишне резко и отчужденно.

– Он обидел вас, да? – тихо спросил Гай. Мысли Дианы были настолько заняты Холтом, что она не сразу поняла, о ком речь. Потом сообразила – Гай имеет в виду ее бывшего мужа.

– Только человек, которого любишь, может причинить тебе боль. Мы с Рэндом уже давно стали безразличны друг другу. Во всяком случае, я полноетью избавилась от иллюзий по поводу брака. Давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно?

Гай, разумеется, тут же уступил ее просьбе, и они принялись болтать о разных пустяках. Диана заметила, что Гай становится таким же уверенным в себе, как и его отец. Только в тех случаях, в которых Холт был непреклонен, его сын проявлял больше мягкости. Гай, серьезный и чувствительный, был довольно забавен и совсем не походил на прежнего надоедливого мальчишку.

Они много смеялись, вспоминая былые времена, а их лошади брели сами по себе. Диана и Гай даже не заметили, как повернули назад к ранчо. Справа показалась земляная дамба у пруда, над которой поднимались верхушки ив.

Диана решительно поскакала к пруду.

– Давай поплаваем, Гай, – предложила она. Он замялся, и по лицу его пробежала дрожь.

– Ладно, – произнес он несколько неуверенно. Объехав пруд, они спешились на другом берегу и оставили лошадей пастись на зеленой траве прямо у кромки воды. Острые камешки впились в босые ноги Дианы, когда она, скинув ботинки и носки, стала освобождаться и от остальной одежды.

Не задумываясь она разделась догола. Всю свою жизнь она купалась нагишом, одна или с Гаем. Это было для нее совершенно естественно. Она аккуратно сложила одежду и положила ее на землю рядом с ботинками, зная, что Гай делает то же самое. Ей и в голову не приходило смотреть на него. Она не испытывала ни неловкости, ни интереса. Анатомия мужчины, и в частности Гая, не составляла для нее тайны.

Осторожно переступая на цыпочках по каменистой земле, она нисколько не стеснялась своего тела. Зайдя по колено, Диана нырнула, так и не услышав всплеска позади себя.

Вынырнув на самой середине пруда, она повернулась и весело крикнула:

– Вода чудесная, Гай! Иди сюда!

Вдруг выражение ее лица изменилось, и она испуганно вскрикнула – чьи-то руки ухватили ее за лодыжки и потянули вниз.

Освободившись, Диана устремилась вверх, к свету. Вынырнув на поверхность, она в нескольких футах от себя увидела Гая.

Девушка направила струю брызг прямо ему в лицо, а затем повернулась и быстро поплыла прочь. Но теперь она была не лучшим пловцом из них двоих. Гай без труда догнал Диану и, протянув руку, снова погрузил ее голову в воду.

Через четверть часа таких развлечений Диана взмолилась о пощаде: мальчик вырос, и она уже была не в силах справиться с ним, как это бывало раньше. Они стали просто лениво плавать, подолгу отдыхая и наслаждаясь прохладой.

Выйдя из воды, Диана, минуя острые камешки пробралась к полоске мелкого песка, остановилась и принялась выжимать распущенные волосы. Увидев, как Гай вслед за ней осторожно ступает по гальке, она довольно улыбнулась.

– Если хочешь, можешь вытереться моей рубашкой, – предложил он.

– Нет, не нужно. – Она блаженно опустилась на песок, вытянула ноги и, опираясь сзади руками на землю, подставила лицо теплым лучам. – Солнце быстро высушит меня.

– Это точно, – он сел рядом, скрестив по-индейски ноги и опираясь локтями на бедра.

– Здорово! – вздохнула Диана. – Мы всегда здесь купались нагишом, помнишь? Бывали такие жаркие дни, что я боялась растаять, прежде чем доберусь до воды.

– Помню, – кивнул Гай и провел рукой по волосам, пытаясь хоть немного привести их в порядок.

– А помнишь, как Холт поймал нас? – со смехом спросила она. – Он ведь даже не подозревал, что ты умеешь плавать.

– Да, дома он мне все ребра пересчитал. – Гай поднял плоский камешек и бросил его так, что тот отскочил несколько раз от поверхности воды.

Диана искоса взглянула на него, и лицо ее погрустнело. Его светлые волосы потемнели от воды и приобрели золотисто-каштановый оттенок. Руки и плечи юноши бугрились сильными мускулами. Он уже больше не ребенок.

Но замечание Гая вызвало в ее памяти образ прежнего мальчишки и яркую картину того дня, когда Холт с холодной яростью набросился на них. Диана тогда нисколько не испугалась. Это произошло еще до того, как Холт отшлепал ее в день семнадцатилетия. Он приказал Гаю вылезти из воды, но Диана спокойно плавала в одиночестве, пока Гай не оделся и не уехал с отцом.

Диана не поняла, что произошло. Но в следующий раз, когда они отправлялись купаться, Гай вошел в воду в трусах. Когда она узнала, что Холт запретил сыну купаться нагишом, то стала немилосердно издеваться над мальчиком. Сколько раз она ныряла под воду и пыталась стащить с Гая трусы! Иногда ей это удавалось, а дважды она умудрилась спрятать их на дне, придавив камнем. Интересно, как Гай объяснял отцу пропажу?

Тогда это выглядело просто забавной шалостью. Только теперь Диана сообразила, что вела себя, в сущности, жестоко. Она поняла, что никогда не была добра к своему верному пажу, считала его надоедливым, дразнила, насмехалась надо всем, чем только можно, начиная с непослушных вихров и кончая его неспособностью дотянуться до стремени, когда он был маленький.

– Что же ты должен был обо мне думать? – виновато пробормотала Диана, и ее голубые глаза затуманились.

Гай повернул голову и посмотрел на девушку. Его взгляд скользнул по влажным черным волосам, отливавшим синевой в ярком солнечном свете, по тонким чертам ее лица. Внезапно его лицо обрело очертания совсем взрослые, мужские.

– Я думаю, Диана, что ты самая красивая женщина на свете, – ответил он низким взволнованным голосом. – И всегда так думал.

Горло ее сдавили спазмы. То, что после стольких лет насмешек он мог думать о ней так, поразило Диану в самое сердце. Она не отрываясь смотрела на него, искусно пытаясь найти нужные слова.

– Гай, – прерывающимся шепотом произнесла она наконец его имя, как бы моля о прощении.

Гай медленно повернулся к ней, встал на колени, сжал ее плечи и притянул к себе. Она поняла, что он, как и раньше, по-мальчишески боготворит ее. Просто время добавило еще один элемент к его чувствам.

Он несмело коснулся губами ее губ. Диана знала, что может сейчас просто оттолкнуть его, но она так часто дурно поступала с ним в прошлом, что не могла теперь дать ему почувствовать себя отвергнутым. Диана не отвернулась, и его поцелуй стал более настойчивым. Она ответила, чувствуя, как бешено колотится его сердце.