Век-волкодав - Валентинов Андрей. Страница 15

– Здравствуйте, товарищ Председатель Государственного политического управления!

Бокий, взглянув угрюмо, подвинулся, освобождая место, руку протянул.

– И тебе, Леонид Семенович, не болеть. Зря я тогда не настоял, чтобы тебя к нам вернули. Было бы одной проблемой меньше.

– Есть человек – есть проблема, – охотно согласился бывший старший оперуполномоченный. – Нет человека – нет проблемы.

Бокий взглянул недоуменно, и Леонид поспешил пояснить.

– Так о товарище Сталине говорят, о его кадровой политике. Когда Иосиф Виссарионович узнал, то очень обиделся.

Председатель ОГПУ неодобрительно покачал головой:

– Шутки у вас в ЦК… Человек есть – и проблема тоже есть. Леонид Семенович, ты помнишь Москвина? Ивана Москвина, он при тебе был заведующий отделом Петроградского комитета? Иван Михайлович, белесый такой, голову бреет. Он потом стал секретарем Северо-Западного бюро.

Леонид задумался, но ненадолго. Усмехнулся. «Надеюсь на ваш опыт, товарищ Москвин!» Еще один знакомец Черной Тени.

– Я его недавно у товарища Каменева встретил. То-то, показалось, что лицо знакомое! К нему Лунин, который Николай, по фамилии обращается, а я понять не могу. Интересно, он – настоящий Москвин?

Отвечать Председатель ОГПУ не стал. Сунул руки в карманы шинели, отвернулся.

– Мы с твоим начальником, с Кимом Петровичем, договорились. Я не буду вмешиваться в его дела, но за это получу определенные гарантии. В будущем – членство в Политбюро, а сейчас – контроль над Орграспредотделом. Заодно почищу там все до белых костей, так что Киму одна только выгода. Сам я в Генеральные не собираюсь, но Орграспред – это действительно гарантия от случайностей. Иван Москвин – мой друг, и, кстати, очень хороший работник. Кандидатура на заведование отделом уже согласована в Политбюро…

Бокий замолчал, потом резко повернулся:

– Что, не знаешь? Тебя хотят сделать его заместителем. Зиновьев хочет. Понравился ему Лёнка Пантелеев! Ты же теперь всем питерским – кровный враг, вот и будешь костью в горле. Откажись! Я с Кимом уже говорил, он на тебя кивает. Мол, приказать не могу, нельзя человеку карьеру ломать. Я его понимаю, лишние глаза в Орграспреде ему не помешают. Откажись, Леонид Семенович!

Товарищ Москвин еле заметно улыбнулся. Товарищ Ким – он такой! Отвечать, однако, не спешил.

– Во Францию, говорят, едешь?

Бокий резко обернулся, посмотрел в глаза:

– Ты работаешь по Парижскому центру, по бывшей Российской Междупланетной программе. Помогу! Скажи, что нужно.

Товарищ Москвин взгляд выдержал. «Гранатовая бухта. 15 мая, 7-го года. Тускула.». Вот оно!

– Два иностранных паспорта, один – на мою фамилию… А то, сам понимаешь… «У нас, братцы, пашпорты своеручные, своеручные пашпорты, все фальшивые.»

– Эстонские, – быстро перебил Бокий. – Сделаем.

– И две чековые книжки, номерные счета, банк в Швейцарии. Много не прошу, но так… Чтобы было.

В ответ – нежданная улыбка.

– Будет, Леонид Семенович. И со всем прочим поможем. Значит, договорись?

Товарищ Москвин протянул руку: Пожатие вышло крепким и резким, до боли в пальцах.

– Отлично! – Бокий уже не улыбался, скалился. – Помнишь, Леонид Семенович, я тебе перемены обещал? Вот они! Сейчас бы только шею не сломать. А должность ты получишь, дай срок, не зря тебя такой фамилией одарили. Но два Москвина – это уже перебор. Кстати, на чье имя второй паспорт? На Зотову Ольгу Вячеславовну?

Леонид взглянул изумленно. Глеб Иванович понял, покачал головой:

– Ну и зря. Девица правильная, хоть и с характером. Мой новый заместитель, он из Грузии, недавно ее встретил, так до сих пор губами причмокивает. «Слюшай, – говорит. – Такая дэвушка!»

– Такая, – согласился товарищ Москвин. – Как ты и сказал: кость в горле.

6.

– Олька! Олька! Ну ты такой молодец! Поздравляю, поздравляю!..

Маруся Климова! Подбежала, чмокнула в щеку, за плечи обняла.

– Теперь ты, Олька, всем им покажешь! А то заладили: равенство, равенство, а девушек только в курьерах и в экспедиции держат. И еще в техработниках, полы мыть. Ты же первая!

– Ага, – прохрипела бывший замкомэск. – Полы мыть – это хорошо. Помыл – и свободен. За поздравления – спасибо, конечно…

Встретились, где и обычно – в курилке. Новому руководителю Технического сектора кабинет выделить еще не успели, и поздравления Ольга принимала прямо в коридоре.

– А еще меня во Францию посылают. К товарищу Марселю Кашену, контакты крепить. Буду демонстрировать решение женского вопроса в СССР на личном примере. Для того, видать, и назначили.

Климова взглянула странно, словно хотела о чем-то спросить. Промолчала, на пачку кивнула, достала зажигалку. Затянулась глубоко, резко выдохнув дым:

– И все равно – молодец, Ольга! Завидую я тебе, ох, завидую, подруга! Умная, красивая, грамотная – и всех мужиков обставляешь. Мне бы твоего счастья кусочек!

Зотова невесело усмехнулась:

– Не завидуй, Маруська! Столько всего свалилось, и за год не расхлебать. Жаль, рассказать не могу, даже тебе. Вот такое у меня, значит, счастье – словно плитой придавило, вздохнуть сил нет. Ты лучше скажи, как там твой принц? До сих пор мучаешься – или отправила малой скоростью по известному адресу?

Климова закусила губу, головой мотнула.

– Не отправила. Не денется он никуда, подруга, мой будет. Если бы не та девка! Стоит между нами, отходить не хочет, ровно собака на сене. А я, Олька, отступать не умею, всегда своего добиваюсь, пусть даже кровью платить придется.

Схватила за плечи, к себе притянула:

– Права ты, подруга моя лучшая. Нельзя из-за такого душу губить, грех это. Только иначе не могу.

И – шепотом на самое ухо.

– Убивать не стану. Пусть сама себе порешит, а я посмеюсь – и на могилу плюну!..

Глава 3. Гиперболоид Пачанга

1.

– Стало быть, гиперболоид, – задумчиво изрек Иван Кузьмич Кречетов, опуская бинокль. – Стальная оболочка… Как вы ее назвали, Лев Захарович? Несущая?

– Несущая, – подтвердил представитель ЦК, – Такие проекты уже есть, у нас в Столице даже пытались строить, на Шаболовке, кажется, но выше трех секций не поднялись. Потом что-то сломалось, и архитектора приговорили к расстрелу. Говорят, условно. [11]

Сзади послышался негромкий смешок. Враг трудового народа Унгерн, восседавший на корточках чуть в стороне, явно оценил сказанное.

– Расстрел условно, господа! Как мило-с! Пятьдесят условных ударов ташуром по пяткам. Знал бы, непременно использовал.

Филин Гришка, четвертый в этой мужской компании, заворочался, без всякой охоты приоткрыл огромный желтый глаз и вновь задремал, удобно устроившись на бароновом плече.

Иван Кузьмич, проигнорировав классово враждебный выпад, между тем продолжил:

– Понимаю так, что гиперболоид этот из готовых частей собирается. Их привезти можно, хоть и далеко. Допустим, из Британской Индии. Но его еще и собрать надо, какая-никакая техника нужна. А здесь я ничего подобного пока не видел.

Товарищ Мехлис согласно кивнул.

– Я тоже не заметил. Три британских аэроплана, грузовики «Форд», несколько легковых авто, трактора, кажется, американские… Собственно, все.

– И причальная мачта для дирижаблей, – Кречетов вновь поднес бинокль к глазам. – Не все нам показали, Лев Захарович, не все!

– Исходя из этого очевидного факта, – длинный палец представителя ЦК метнулся в сторону стальной башни. – Мы обязаны проявлять тройную ужесточенную бдительность. Ибо коммунист не может позволить застать себя врасплох и провалить тем порученное партией дело!

Барона передернуло.

– Господин Мехлис, – вздохнул он, – Вы не могли бы как-то разнообразить ваши масонские поучения? Этак и стошнить может.

Лев Захарович сделал вид, будто не слышит, но палец все-таки убрал.