Жажда сердца - Дейн Люси. Страница 11

Однако она даже не пошевелилась, демонстрируя верность изначальным намерениям.

— Впрочем, стоило мне посмотреть на Элли, — продолжил Алекс, — и мне все стало ясно: у нее был вид человека, загнанного в тупик. В глазах такая беспомощность… У меня просто сердце кровью облилось. И вместе с тем я был бессилен чем-либо помочь. Знакомо тебе подобное состояние?

Реакция Лины была такой же, как прежде, то есть никакой. Алекс выждал несколько мгновений, затем негромко произнес:

— Ладно, не хочешь отвечать — не надо. — Он вновь устремил взгляд на дорогу. — И все-таки постарайся вникнуть в мое тогдашнее состояние. А лучше поставь себя на мое место. Только вообрази: твоего ребенка куда-то уводят, а ты ничего не можешь поделать. Только стоишь и смотришь. Интересно, что бы ты сделала на моем месте? Молчишь? Хм… Конечно, я хотел ехать с Элли, но мне было сказано, что у нее только возьмут показания. «Все будет хорошо, пап, не волнуйся», — шепнула мне Элли, но ее глаза… Видела бы ты их выражение! Я проводил дочь до полицейского автомобиля, она поминутно оглядывалась на меня. Потом ее усадили на заднее сиденье и увезли.

— Не нужно выдавливать из меня слезу, — с непонятным для самой себя раздражением произнесла Лина. — Насколько мне известно, твою дочь отпустили, наложив обязательство являться на допрос по первому требованию.

— Вижу, ты неплохо осведомлена, — сердито блеснул взглядом Алекс. Затем воскликнул, стукнув кулаком по баранке:

— Неужели у тебя нет ни капли сочувствия к человеку, судьба которого зависит единственно от тебя?!

Лина вздрогнула и в первую секунду съежилась, однако через мгновение вновь выпрямилась.

— Не стоит на меня кричать, мистер Нортон.

Напротив, в ваших интересах быть со мной поласковей. Ведь вы сами говорите, что мои свидетельские показания окажутся определяющим фактором для будущего вашей дочери.

— Разве это не так? — сухо обронил Алекс. Ты главный свидетель.

— Верно, но я, так сказать, играю на стороне государства, у которого состою на службе и которое платит мне жалованье. Поэтому я считаюсь заинтересованной стороной. Любой адвокат вмиг растолкует это присяжным. Каждое мое слово будет подвергнуто если не сомнению, то тщательному анализу и лишь затем принято или отвергнуто. — Лина покосилась на Алекса. Видишь, все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Наша система правосудия не так уж плоха.

— Возможно — если смотреть на нее глазами свидетеля, а не правонарушителя, — проворчал он.

Лина нетерпеливо пошевелилась на сиденье.

— Я же не виновата, что…

— ...Моя дочь преступила закон. Знаю!

Повисла новая пауза, которая, впрочем, вскоре оказалась нарушенной, на сей раз Линой.

— Между прочим, должна заметить, что ты сам не правильно выбираешь позицию.

Алекс бросил на нее недоуменный взгляд.

— В каком смысле?

— Тебе бы следовало сказать, что твоя дочь не «преступила закон», как ты выразился, а подозревается в совершении правонарушения.

Подозревается! Иными словами, ее вина должна быть доказана.

— Вот ты ее и докажешь, дав показания! — мрачно усмехнулся Алекс.

Лина покачала головой.

— Снова ты не прав. В самом начале доказывать вину приходится следователю. Без этого невозможно передать дело в суд., — Но не он же будет стоять на свидетельском месте.

— Нет. Однако…

— Ты просто хочешь приуменьшить свою значимость на предстоящем процессе, вот в чем все дело, — вздохнул Алекс. — Странно все-таки получается…

— Что? — Не успело это коротенькое слово слететь с уст Лины, как она тут же выругалась про себя. Ведь не собиралась же вступать в разговор!

— То самое, — хмыкнул Алекс. — Животных ты жалеешь — свинку вон вознамерилась приютить, а человека, шестнадцатилетнюю девчонку… — Он оборвал себя на полуслове, скрипнув зубами.

— Это вовсе не одно и то же! — горячо возразила Лина. — Несчастное животное ни в чем не виновато, тогда как людям вечно неймется, они только и делают, что выдумывают себе развлечения. Всюду им нужно сунуть нос — то в архивы госдепартамента, то в полицейские базы данных. Спрашивается — зачем? Впрочем, — махнула она рукой, — ответ всегда находится, равно как и оправдание. Жаль только, что содеянного не воротишь. Хотя некоторые потом искренне раскаиваются и клятвенно заверяют, что больше никогда не совершат ничего подобного. Так что нечего сопоставлять людей и животных, сравнение непременно окажется не в пользу человека. Потому что так называемые братья меньшие гораздо честнее и искреннее нас.

— Возможно, ты права, но… — начал было Алекс, однако договорить не успел.

— Все, — неожиданно прервала его Лина. — Приехали. Пожалуйста, притормози вот у этих ворот.

Глава 5

— И все-таки напоследок замечу, что порой человек совершает нечто, повинуясь импульсу и не задумываясь о том, какие последствия это возымеет для него в будущем, — сказал Алекс.

Лина пожала плечами.

— Так поступают только незрелые или истеричные личности, а люди здравомыслящие ведут себя иначе.

— Согласен, — кивнул он, — но только если речь идет о взрослых. Что же касается подростков…

— То им так или иначе, но придется научиться управлять собой, — закончила Лина фразу вместо него. — Иначе они навсегда сохранят инфантильное отношение к жизни. Ничего хорошего это им не сулит. Ну, благодарю, что подвез… До свидания.

Алекс открыл дверцу со своей стороны и сказал, выходя из «бьюика»:

— Подожди, сейчас найду в багажнике веревку. Не понесешь же ты свою хавронью на руках.

— Э-э… если тебя не затруднит, — с подчеркнутой вежливостью отозвалась Лина.

Алекс с прищуром взглянул на нее, но промолчал. Покопавшись в багажнике, он вернулся и наклонился к все еще лежащей на полу свинке.

— Ну-ка, позволь, девочка… — Привязав один конец веревки к ошейнику, другой он протянул Лине. — Вот, на первое время. Потом тебе придется обзавестись поводком. Говорят, таких свинок выгуливают точно так же, как собак.

Правда, не знаю, где здесь у вас найдется для этого местечко… — Алекс бросил взгляд на обнесенную красивой чугунной решеткой территорию кондоминиума. Тот представлял собой группу отдельных коттеджей, между которыми не было оград, а все свободное пространство занимали будто вымытые с шампунем тротуары, ухоженные деревья и кустарники, а также клумбы и аккуратные, травинка к травинке, газоны. Трудно было представить себе рыскающую посреди всего этого великолепия собаку, а тем более свинью, пусть даже декоративную.

— Ничего, как-нибудь… — неуверенно произнесла Лина. Затем она поправила на плече ремешок сумочки и легонько потянула за веревку. — Идем, малышка!

Алекс невольно залюбовался ее стройными длинными ногами, пока она выбиралась из автомобиля, но, поймав себя на этом, отвел взгляд. Нечего ему засматриваться на женщину, из-за которой Элли попала в беду!

И все же в глубине души Алекс надеялся, что прилежно разбрасываемые им семена сомнения впоследствии дадут всходы и Лина Хоули изменит отношение к делу его дочери.

— Всего хорошего, — еще раз попрощалась она, задержавшись со свинкой перед «бьюиком».

— Желаю твоей подопечной поскорее освоиться на новом месте, — ответил Алекс.

Он захлопнул дверцу и стал неспешно разворачиваться на автомобиле, чтобы отправиться дальше. Он видел, как Лина в сопровождении покорно семенящей следом свинки направилась к въезду в кондоминиум, где какая-то дама — судя по всему, местная жительница беседовала о чем-то с выглядывающим из распахнутого по случаю жары окошка привратником. На глазах Алекса Лина поздоровалась с обоими и собралась было пересечь невидимую черту, отделявшую пределы престижного жилого комплекса от остального мира, как вдруг окружающее пространство огласилось визгливым дамским возгласом:

— Боже милостивый! Это еще что такое?!

Алекс машинально нажал на педаль тормоза.

Его взгляд сам собой устремился в сторону ворот.