Нам здесь жить. Тирмен - Олди Генри Лайон. Страница 9

– Сегодня после школы купишь. «Кирюшу-1» бери. Он вставляет круче.

Прикинув, что карманных денег на пиво вполне хватит, Данька кивнул.

– После школы – сделаю.

– Молоток, – сам того не зная, повторил Жирный похвалу деда-тирщика. – Значит, в три на «сходняке», где в деберц катали. Туда принесешь.

– Заметано. – Данька еще раз пожал руку Жирного, скрепляя уговор.

На контрольную по химии он летел как на крыльях, распространяя вокруг ядреный дух «любимых сигарет колумбийской мафии».

Химичка Веранда – так остроумный Санька Белогрив сократил «Веру Андреевну» – времени зря не теряла. На доске уже были расписаны задания обоих вариантов контрольной.

Варианты – это плохо: у Лерки списать не удастся. Придется выкручиваться самому. Сунуть в парту учебник, а потом незаметно… Ага, разогнался! У Веранды глаз – алмаз. В прошлом году она Сливу, гроссмейстера по списыванию, сделала как маленького. Зря ты, братец, поленился «шпоры» сделать. Впрочем, у Веранды и «шпоры» редко проходят. Данька вздохнул и обреченно переписал с доски на листик первый вопрос.

Кислые, основные и средние соли. Чем отличаются.

Примеры. Названия.

Формулы.

В голове что-то смутно брезжило, подобно рассветной мгле, подсвеченной из-за горизонта. Но солнце всходить решительно отказывалось. Химичка бдила, прохаживалась между рядами: об учебнике нечего и думать.

Данька робко накорябал пару формул. Одну, подумав, зачеркнул. Написал по-другому. Получилось ничуть не более убедительно. Вспомнил мудреное название: гидрокарбонат натрия. Немедленно записал, пока из головы не вылетело. Название вроде бы соответствовало первой формуле, в которой он был относительно уверен. Это, кажется, кислая соль. Вот, атом водорода присутствует.

Может, «шайба» пролетит мимо?

Окрыленный успехом, он вывел на листке еще пару формул с OH-группами, логично решив, что раз с водородом соли кислые, значит, с OH-группой – основные. Все, хватит. Пора переходить ко второму вопросу.

Словосочетание «электрохимический ряд напряжений» повергло его в тихий ужас. В этой теме он не то что «плавал» – сразу шел на дно как утюг.

Скрипнула дверь.

– Вера Андреевна, можно вас на минутку?

Завуч. Полундра, то бишь Полина Андреевна. Колобок в цветной глазури: багровый бутон жирно намазанных губ, румяна, тени, ресницы топорщатся дикобразьими иглами. В ушах сверкают золотые обручи «хула-хупы». На жирных телесах – зеленый костюм из кримплена. У завучихи есть второй, точно такой же, только лиловый. Ни в чем другом ее в школе ни разу не видели. Из-за спины Полундры выглядывала Наташка Палий из 11-го «Б», про которую Кощей любил рассказывать всякие похабные истории.

Высокая химичка, подойдя к двери, склонилась к низенькой завучихе, и Полундра жарко зашептала Веранде на ухо. Данька поймал себя на том, что смотрит на обеих, сощурив левый глаз: будто в прорезь целика. Вспомнилась мишень в тире: долговязая жирафа.

«Бах!» – шепнул он.

Вера Андреевна внезапно побледнела: о таком Данька раньше только в книжках читал. Из тщательно уложенной прически выбился светлый локон, свесился, щекоча химичке щеку. Но Веранда, аккуратистка до мозга костей, не заметила этого вопиющего безобразия.

Взорвись сейчас шкаф с реактивами – пожалуй, она бы и этого не заметила.

– …вы идите, идите, Наташа тут за вас посидит, – долетел от двери голос завуча.

Химичка взяла себя в руки. Обернулась к классу: прямая, бледная, строгая. Отрешенная. А губы у нее дрожат, подумал Данька. Едва заметно, но дрожат.

«Мы сейчас жирафу валить станем», – сказал издалека дед-тирщик, натягивая кепку поглубже. И сменщик Артур, «афганец», круто отметеливший нас, с равнодушием ответил: «Саф-фари, блин…»

– Мне надо срочно уйти. Вместо меня в классе будет присутствовать… Наталья. Я вас прошу, Наталья, следите, чтоб не списывали. А вас прошу вести себя по-человечески. До свиданья.

Химичка с завучем исчезли за дверью. Наташка уселась на учительское место и напустила на себя важный вид. Кто-то хмыкнул. Все! Чудо свершилось! Рука нащупала в портфеле спасательный круг – вернее, спасательный прямоугольник. Учебник.

– Ганча, ты уже эту хрень написал? – через полминуты громко поинтересовался Фофан.

– Последний вопрос заканчиваю.

– Закончишь – дашь скатать.

– Феофанов! – хлопнула журналом по столу Наташка, подражая географичке Жучке.

– Я! – Фофан вскочил и замер по стойке «смирно» с выпученными глазами.

– Прекрати паясничать. Сядь и пиши ответы. И не вздумай списывать – я все вижу!

– Слушаюсь и повинуюсь, вашвысокогрудие! Ганча, заканчивай быстрее. А то не успею.

– Феофанов!..

А грудь у Наташки действительно… вон, из-под платья выпирает…

Не отвлекаться!

Учебник лежал на коленях, и Данька лихорадочно листал страницы, отыскивая нужный параграф. Наташка, конечно, не Веранда, но наглеть, выкладывая учебник на парту и списывая в открытую, не стоит. Ага, вот они, типы солей. Электрохимический ряд напряжений, реакции… Поехали! Наташка пускай с Фофаном лается: пока она занята конопатым балбесом, ни до чего другого ей дела нет.

Снова скрипнула дверь. Данька дернулся, но это оказалась не Веранда и не Полундра. В класс заглянул Павло Дубинчак из 11-го «А». По идее, к нему давно и прочно должна была прилипнуть кличка «Дуб» или «Дубина», но не прилипла по веской причине. Павло Дубинчак занимался вольной борьбой на «Динамо». Третье место на первенстве области, «серебро» на турнире имени Ованеса Саакяна. Говорили, к Новому году на каэмэса сдать должен. Девчонки на него вешались пачками. И Наташка – не исключение.

Павло заговорщицки подмигнул классу, а затем поманил Наташку: выйди, мол. Наташка поколебалась – и сдалась.

– Сидите тихо и не списывайте! – строго заявила она, вставая и одергивая юбку.

– Гы! Училку из себя строит!

– Ну ты у меня… Я еще вернусь!

– Боюсь-боюсь! Терминатор! Айл би бэк!

Павло зевнул и показал Фофану кулак. Скучный и увесистый, как чугунная «баба» для забивания свай. Конопатый мигом заткнулся, демонстрируя жестами и покаянной гримасой: «Молчу-молчу, был неправ!» А Наташка, виляя задом, вышла в коридор.

– На чердак пошли, зажиматься! – зашептал на весь класс Кощей.

– Эх, Наташа, три рубля – и наша! – фальшиво пропел Фофан. Выждав, правда, с минуту, чтоб уж точно не услышал Наташкин хахаль. Похоже, вчерашняя драка в парке сделала Фофана осторожней обычного.

В классе зашумели, передавая друг другу листки со сделанной контрольной. Но Данька в общей суете не участвовал. Выложив учебник на парту, он сосредоточенно списывал под понимающе-снисходительным взглядом Лерки Мохович.

Очень хотелось, передрав последнюю реакцию, пририсовать внизу жирафу вверх ногами.

4

Не-Король Артур маялся – то ли хандрил, то ли просто мечтал о бутылке темного пива. Гора шелухи от семечек посреди стола свидетельствовала об этом со всей возможной наглядностью. Облегченный вздох, услышанный Петром Леонидовичем, лишь подкрепил справедливость данного несложного умозаключения.

Прежде чем повернуть налево, в обжитую за долгие годы каморку, старик бросил привычный взгляд на ряды мишеней. Мельница крутится, карусель не саботирует, свободные места заняты фрейшюцами. Что должно гореть – горит, двигаться – движется. После местной командировки, которая среди своих именуется «целевым выездом», приятно убедиться, что жизнь идет дальше. Что она, несмотря на отдельные недоработки, прекрасна…

– Дядя Петя-я-я!

Голос Артура вернул старика к действительности. Да, слегка задержался, есть грех. Всего на пять минут, но точность – вежливость не одних королей. Тирменов – тоже.

– Свободен! – объявил он, появляясь в дверях. – Беги, сержант.

– Есть!

Артур вскочил, готовясь набрать космическую скорость, причем не первую – сразу третью. Но внезапно замер, после чего решительно ткнул себя пальцем в лоб.