Око Силы. Трилогия. 1991 -1992 годы - Валентинов Андрей. Страница 81

Между тем в коридоре опять появился Тургул. Револьвер он уже спрятал и выглядел вполне респектабельно. Увидев его, Мик растерялся и умолк.

– Господин генерал, – обратился к нему Келюс. – Вы, кажется, хотели познакомиться с Михаилом Плотниковым? Мик, это Антон Васильевич Тургул. Он хорошо знал твоего дядю Майкла...

Келюс и Фрол пробыли у Плотниковых недолго. Никого из десятка собравшихся, кроме, конечно, Мика, они не знали. Правда, Плотников-старший – солидный лысый мужчина, несколько склонный к полноте, отнесся к Лунину с некоторым вниманием, без особого труда выяснив, что они имеют несколько общих знакомых. На этом его интерес к Келюсу иссяк, что того не особо расстроило. Фролу старший Плотников только кивнул. Дхар остался невозмутим. Матушка Мика была настолько занята столом, что ни Фрол, ни Лунин ее толком не запомнили. Они выпили положенное число рюмок, ковырнули закуску и предпочли откланяться.

...Антон Васильевич Тургул тоже оказался на поминках. Отослав Ухтомского и пообещав вернуться к утру, он сел в машину вместе с остальными и был представлен хозяину дома как шеф фирмы, в которой работал покойный Корф. Национальная принадлежность фирмы не оговаривалась, но Плотников-старший, будучи человеком опытным, усадил Тургула на самое почетное место и несколько раз лично подливал ему водки. Генерал пил в меру, когда требовалось, улыбался, когда нужно было, скорбно хмурил брови, а на вопрос о погоде в Оттаве отвечал, что бывает в столице редко, предпочитая работать прямо на объектах.

Последние гости уже расходились. Мик с матушкой начали убирать со стола, а отец семейства и Тургул, сев у кухонного столика, принялись не спеша приканчивать чудом уцелевшую бутылку «Золотого кольца». Плотников несколько рассеянно ронял замечания по поводу своих заграничных поездок, генерал столь же рассеянно поддакивал, в воздухе висел сизый сигаретный дым, а гость и хозяин словно ждали чего-то. Наконец, Тургул, походя обмолвившись о высоких деловых качествах покойного, намекнул, что Михаил Корф направлялся в Столицу вовсе не с туристическими целями и только трагическая случайность помешала ему дождаться глубокоуважаемого Николая Ивановича. Затем, пустив три аккуратных кольца дыма, генерал, как бы ненароком, бросил, что фирма не случайно направила в Столицу именно Корфа – человека, имевшего в Советском Союзе такого уважаемого родственника.

Плотников, внимательно поглядев на Тургула, пожаловался, что его отрасль переживает не лучшие времена. Он, конечно, понимает важность конверсии, но большие дела делаются медленно, и сейчас спрос на продукцию, к сожалению, невелик. Впрочем, если фирму, которую представляет господин Тургул, интересует некоторое количество качественного металлолома... Правда, могут возникнуть трудности с оплатой, к бартеру он в последнее время стал относиться настороженно.

Генерал, пожав плечами, извлек из левого кармана пиджака что-то небольшое, но чрезвычайно тяжелое, блеснувшее в неярком свете кухонной лампочки тусклой желтизной. Нечто имело маленькое, но четкое клеймо Санкт-Петербургского монетного двора. Двуглавая клювастая птица свидетельствовала о серьезности учреждения, поставившего сей знак.

Плотников воздержался от эмоций, как и следовало ожидать от человека его возраста и ранга. Он даже не стал взвешивать слиток в руке, а лишь заметил, что подобный бартер может вызвать трудности с таможней. Тургул, мягко улыбнувшись, пояснил, что таможня тут совершено ни при чем, ибо «бартер» будет совершаться в пределах государственных границ. Хозяин дома тут же повеселел.

– Значит, металлоломчик... – забормотал он. – Хороший, я вам доложу, господин Тургул! Могу и цветного подкинуть, если хотите... Правда, как вы с таможней будете разбираться, ума не приложу. Вот АНТ попробовал... А вам, собственно, на какую сумму?

Антон Васильевич, не торопясь, достал ручку «Паркер» и написал что-то на салфетке. Хозяин стал изучать салфетку столь внимательно, словно там был записан государственный бюджет, а не единственная цифра.

– Ну, если так, – заявил он. – Могу моторы... моторы подкинуть. И запчасти... Траки, например... Хорошие моторы, от тягачей... Танков...

Тургул, подумав, намекнул, что моторы сами не ездят.

– Ну так за чем дело встало? – воскликнул Плотников, резво вскочив со стула. Он бросился куда-то в угол, долго рылся в недрах высокого кухонного пенала и, наконец, вернулся с еще одной бутылкой «Золотого Кольца».

– Заветная, – сообщил он полушепотом, покосившись в сторону двери.

Заветная была также откупорена.

– Так за чем дело стало? – повторил хозяин дома. – Да этого у нас! Все склады забиты! Тягачи, вездеходы... Мы вам из танка, господин Тургул, такой тягач отгрохаем! Пушки срежем, пулеметы срежем...

– А зачем резать-то? – тихо-тихо спросил генерал и даже отвернулся.

Николай Иванович поперхнулся воздухом, застыл, замолчал, затем начал медленно краснеть. Он краснел минуты четыре, после чего, резко выдохнув воздух, радостно взревел:

– Так вам нужно... – и умолк, лишь полные губы прошелестели: – оружие?!

Тургул лишь улыбнулся и заботливо долил рюмку Николая Ивановича. Тот несколько минут приходил в себя, после чего совершенно протрезвевшими голосом предложил пройти в кабинет, где в сейфе у него лежат каталоги.

– Это потом, – покачал головой Тургул, на лице которого уже не было и тени улыбки. – Вы изготовляете только броневую технику?

– Обижаете, господин Тургул! – Плотников, похоже, действительно слегка обиделся.

– Нужно полностью вооружить... отряд, – продолжал генерал, – стрелковое вооружение, танки, грузовые авто, связь... Аэропланы...

– ...Система «Град». Да что хотите! И, наверное, в дальнейшем потребуются запчасти... ремонт, – Николай Иванович прокашлялся, – боеприпасы...

Тургул кивнул.

– Отряд, значит, с самолетами. И в пределах страны... А если... Мишка-сопляк без меня уголовником вырастет!..

– Он уже взрослый, – заметил генерал. – Это как раз повод слегка его заинтересовать. Молодежь любит такие игрушки. Мне сказали, что он прекрасно считает...

– А ладно! – махнул крепкой ручищей Плотников. – Черт с ними, со всеми! Дадут десять, отсижу три! Сколько у вас в отряде? Тысяч пять? Десять?