Ория (сборник) - Валентинов Андрей. Страница 72

— Светлый теперь я! — повторил Рацимир и ударил по столу костяшками пальцев, — Кей Улад убит…

У Войчи не нашлось сил даже охнуть. Улад, братишка! Да как же это?

— Кей Валадар бежал, а Сварг собирает войска. Это он приказал убить малыша. Я — старший, я — наследник…

Это было уже слишком для бедного Войчемира. О том, что братан Валадар бежал к бродникам, он уже знал. Об этом говорил весь Кей-город, и Войче рассказали о брате, как только они миновали ворота. Ужик тогда посоветовал не спешить во дворец, подождать. Они с ним даже поругались. Заморыш был почему-то уверен, что Войче грозит опасность. Войчемир отмахнулся. Какая опасность может грозить в Кеевых Палатах? Надо спешить туда, рассказать о Лунном Зеркале, о Двери, о таинственном Ключе. Ведь поручение дяди — очень важное! И еше — румы! Новый Светлый должен знать об этом. И вот теперь — Улад… Нет, не может быть!

— Отец оставил мне плохое наследство, — продолжал Рацимир. — Эх, Войча, братан! Ну зачем ты вернулся? Из всех мне меньше всего хочется убивать тебя!

— Убивать? Меня?! — Войчемир даже засмеялся, настолько нелепыми показались ему слова брата. — Да ты чего? Шутишь?

— Почему отец не убил тебя вместе с Жихославом! Ведь он знал, что кому-то из нас придется сделать это! Ты же сын Жихослава, Войча! Понимаешь?

— Понимаю, — покорно кивнул Войчемир, хотя не понял ровным счетом ничего. Огры его тоже расспрашивали об отце. И Тай-Тэнгри расспрашивал…

— Отец хотел быть добрым… Будь она проклята, эта его доброта! Убивать такого теленка, как ты…

Войча даже не обиделся на «теленка». В голове все смешалось, и на смену растерянности пришел ужас. Его оговорили! Брату рассказали о нем какую-то страшную чушь! Он ведь ни чем не виноват!

— Братан! — заторопился Войча. — Ты… Послушай, я не изменник! Я…

— Да какой ты изменник! — Рацимир отвернулся и махнул рукой кмстам. — Уведите! В поруб…

Войчемира схватили за руки, кисти захлестнула веревка. Он не сопротивлялся, хотя ничего не стоило раскидать тех троих, что держали его. Брат шагнул к двери, но внезапно остановился:

— Да, кстати! Где твой чаклун?

Войча хотел развести руками, но кисти были уже связаны. Ужик исчез — как раз в тот момент, когда стража отбирала у Войчемира дедов меч.

— Не знаю… — наконец выговорил он. — Ужик… Урс где-то…

— Ничего, найдем.

Рацимир, не оборачиваясь, вышел, оставив брата наедине со стражей. Кмсты тут же ослабили хватку:

— Не вини нас, Кей! — прошептал один из них, похоже, старший. — Нам велено…

За дверью послышался крик — громкий, отчаянный:

— Отец! Они схватили дядю Войчу! Прикажи его отпустить! Это же дядя Войча!

Войчемир узнал голос Мислобора, Рацимирова сына, и невольно усмехнулся. Ну вот, даже парнишка все понимает! Но улыбка тут же исчезла. В поруб! Его — в поруб?! Да за что?..

…Тяжелая деревянная крышка была сдвинута в сторону. Войчемира подтолкнули в спину, и он провалился в глубокую темную яму. Руки были связаны, и Войча с трудом сумел упасть на ноги, но не удержался и тяжело рухнул на холодный песок.

— Не вини нас. Кей! — повторил кто-то, и крышка со стуком стала на место.

Войча приподнялся и поглядел вверх. Яма была глубокой, в два его роста. С боков ее обшили гладким деревом, а пол оставили каким был — песчаным. Песок был мокрый, местами сквозь него проступала вода. В яме было темно, только откуда-то сверху просачивался неяркий дневной свет. Поруб! Войча и не знал, что во дворце есть такое место. В прежнее время провинившихся запирали в обычный подвал.

Веревки жали сильно, и Войча, поднатужившись, дернул руками. Раз, другой… Наконец веревка лопнула, и Войчемир принялся растирать затекшие кисти. Эх, если бы все было так просто! Ну почему он такой невезучий?

Войчемир присел прямо на холодный влажный песок и внезапно почувствовал, что вот-вот заплачет. Ну за что? За что убили батю? За что теперь хотят убить его? Что плохого он сделал братану Рацимиру? Тут он вспомнил, что дядя умер, братишка Улад погиб, Валадар невесть где, а Сварг, лучший друг, собирает войско, чтобы начать войну, и ему стало совсем плохо. Ведь все они братья, они — Кеи! И теперь ему, Войчемиру, придется умереть, даже не зная, за что. Войча всхлипнул, но пересилил себя и смахнул непрощенную слезу рукавом. Нет, так нельзя! Кей должен умирать без слез! Но за что, Сва-Заступница!

И тут он подумал об Ужике. Как хорошо, что заморыш вовремя сообразил, что к чему! Жаль, что он, Войча, не послушался и не переждал грозу где-нибудь за Донором. Вспомнилось последнее, что успел сказать Ужик, когда их окружила стража. «Молчи о Ключе!» Тогда Войча удивился, а теперь, наконец, понял. Да, Рацимиру ни к чему знать об этом. А то будет, как с тем чаклунским кольцом, о котором поведал ему недомерок. Он расскажет об Акелоне после — и не Рацимиру…

Войча вновь поглядел вверх и усмехнулся, вспомнив, что брат собирается ловить Ужика. Как же, поймаешь ты его, черная борода! Рахман Урс, ученик Патара, не по твоим зубам. Но все-таки Войчемиру было жаль, что Ужика сейчас здесь нет. Вдвоем бы они точно что-нибудь придумали.

— Эх, Ужик, Ужик! — прошептал Войча и вздохнул. — Очень ты мне нужен!

Внезапно собственные слова показались ему какими-то странными. Ужик, Ужик,.. Нужен… Ведь это вроде песенки! А что, очень похоже!

Войчемир поразился. Он никогда не был о себе плохого мнения, но и не подозревал, что способен сочинить песню. А ведь получилось неплохо! Войча засмеялся и негромко запел:

Ужик, Ужик!

Очень ты мне нужен!

Сделай чудо — Вытащи отсюда!

Если смерть проснется

Пролог

Четверо верховых тащили на аркане пятого — высокого, длинного, словно жердь, в порванной в клочья белой рубахе. Короткие, стриженные в скобу, волосы запеклись кровью, кровь была на лице, заливала глаза, черной коркой покрывала губы. Но человек был жив. Время от времени он стонал, бормоча невнятные слова.

Впереди, за стеной пожелтевшего осеннего камыша, сверкнула серая речная гладь. Всадники спешились. Старший, широкоплечий седой усач, кивнул двум своим молодым спутникам, и те нырнули в камыши. Четвертый подошел к пленнику и ткнул его в бок каблуком красного огрского сапога. Услыхав стон, он удовлетворенно кивнул и разом потерял к человеку всякий интерес. Между тем послышался шум, и появились двое молодых парней, волоча спрятанный в камышах челнок.

Старший нетерпеливо мотнул головой. Челнок с легким плеском упал на воду.

— Отвезете и расскажете…

Один из молодых парней, безусый, с длинным чубом, закрученным за левое ухо, кивнул и, подойдя к пленнику, тщательно проверил узлы на веревках, стягивавших руки и ноги. Оставшись довольным, он кивнул другому, такому же безусому, но не имевшему чуба. Парень достал из-за пояса нож и уже наклонился, чтобы перерезать аркан, но тут четвертый — средних лет, одноглазый, с глубоким шрамом на левой щеке — шагнул вперед:

— Отвяжи. Добрый аркан. Жалко.

Чубатый пожал плечами, но спорить не стал. Узел затянулся крепко, и парню пришлось повозиться. Наконец чубатый передал одноглазому аркан, после чего пленника подняли и опустили в челнок. Человек дернулся, открыл глаза и пошевелил запекшимися губами:

— Пить…

Его услыхали, но никто не потянулся к фляге.

Старший взглянул на солнце, на миг задумался, затем повернулся к парням:

— Возвращайтесь до темноты. Этого — сразу к Покотило.

— Да, батько…

Парни оттолкнули челнок от берега, ловко забрались через невысокие черные борта и взялись за весла.

— Эй!

Одноглазый махнул рукой и кинул парням кожаный мешок. Чубатый поймал его в воздухе, но не смог удержать — то, что там лежало, весило не мало. Парень покачал головой и примостил мешок в ногах пленника.