Зачёт - Каплан Виталий Маркович. Страница 9

— Не знаю, — просто ответил старец. — Надеюсь, что отпустит. Я же Сиурха все-таки не один десяток лет знаю. Раньше слово свое он держал.

— Раньше он и в ереси вас не обвинял, — возразил Хенг. — Мало ли что было раньше? Вы ему теперешнему-то верите?

— Он поклялся мне именем Господа, — тихо сказал Алам. — Не думаю, чтобы Сиурх мог нарушить такую клятву. Он неправильно ведет паству к Богу, но я уверен — он любит Его.

— А если все-таки нарушит? — не сдавался Хенг. Он мысленно проклинал себя за свое упрямство, чувствовал, что так с епископом Аламом говорить нельзя, но ничего не мог с собой поделать.

— Тогда Господь помешает ему сотворить зло, — спокойно ответил старец.

— Почему вы так уверены?

— Потому что я попрошу Его.

— Но если Сиурх сделает это после… Ну, после костра, одним словом. Что тогда?

— А какая разница? — удивился старец. — Значит, попрошу после.

— Но ведь вы! — едва не вскрикнул Хенг. И тут же крик растворился в его теле каменным холодом. Вот и доболтался! Вот и выдал себя. Теперь уже не было смысла притворяться инквизиторским слугой, Хенгом. Можно делать все, что угодно — проходить сквозь стены, дерзить епископам, левитировать, применять боевые единоборства. Тебя сочтут больным, или колдуном, или святым — кому что больше нравится. Но одного нельзя — усомниться в загробной жизни. Ни один человек в этом мире на такое не способен. Сейчас старец сделает выводы…

— Не пора ли нам сменить тему? — спросил Старец. — Пока еще факел не погас. Тем более, чувствую, скоро за мной придут. Поговорим о тебе. Ты уж извини, но трудно не заметить лжи в твоих словах. Да тебе и самому, я вижу, неприятно изворачиваться. Ты не тот, за кого себя выдаешь. Так ведь?

— Как понимать ваши слова? — тщетно оборонялся Хенг, зная, что все это ни к чему, что дальше притворяться попросту глупо.

— Как понимать? Ты, наверное, действительно какое-то время служил у Авмена, ты и в самом деле пришел сюда спасать эту девочку, Алосту. Но ты не тот, кем хочешь казаться. Ты — не наш. Ты пришел к нам откуда-то. Откуда — не знаю.

— Вот и господин старший инквизитор в нашей последней беседе о том же твердил, — хмуро обронил Хенг. — Будто есть во мне нечто странное. Спасибо уж, не посчитал меня колдуном.

— Вот уж чего я никогда бы не заподозрил, — ответил Алам. — Авмен полностью прав. Если человек хоть как-то связан с бесовской силой, это чувствуется. Ты с ней не связан. Грешен, конечно, как все мы, но не более того. Потому-то и интересно тебя понять. Знаешь, я давно уже мог бы прочитать твои мысли. Но ведь это как воровство. Даже еще хуже.

— А вы можете читать мысли? — Хенг пытался изобразить удивление, но на самом деле ждал чего-то подобного. Кто знает, в чем состоит тайное «иллурское искусство»?

— Это как раз не сложно. Не то что сквозь стену проходить.

Он снова замолчал. Молчал и Хенг. Что тут скажешь? Уж влип, так влип. Если за ним сейчас все же наблюдают с Базы — пиши пропало. Что зачет завален — ерунда. Теперь и из Центра погонят без права восстановления.

Господи, да что с ним такое? Думать об этой ерунде, об экзаменах да зачетах, когда неизвестно, что с Алостой, и жива ли еще она! Какой же он все-таки идиот…

Тоска вновь обволокла сердце ржавой паутиной, от ощущения беспомощности хотелось выть, но что толку — помощи ждать неоткуда. На Базу рассчитывать бесполезно. Идеология невмешательства.

— Знаете что, епископ Алам, — сказал он вдруг, — вы все-таки прочитайте. Мысли мои. Я не против. Вдруг чем-то сможете помочь. Слишком уж я запутался.

— Разрешаешь, значит? — немного удивился старец. — Ну ладно… Уж во всяком случае дальше меня это не пойдет. Все же тайна исповеди.

— Ну, и как вы будете читать? — спросил Хенг. — Мне надо для этого что-то делать? Настроиться как-то?

— А я уже все прочитал, — ответил Алам.

— Так быстро?

— Это вообще происходит мгновенно. Видишь ли — вот мы с тобой сейчас говорим, мы здесь, в этой камере — но на самом деле мы не только здесь. Мы еще и там, где нет ни места, ни времени. И там мы знаем друг о друге все. Читать мысли — это очень просто. Надо быть и там, и здесь. Вот и все.

— Ну, и что вы мне скажете?

Старец вздохнул. Потом вдруг попросил:

— Слушай, вытри мне лоб, если не трудно. В глаза, видишь ли, стекает пот. Омерзительное ощущение.

Хенг протер ему лоб и спросил:

— Может, еще что надо? Вы не стесняйтесь. Я боль могу снять…

Старец негромко засмеялся.

— Боль снять! Это проще всего. Это я давным-давно бы мог. Но не надо такими вещами заниматься.

— Почему? Ведь вам же плохо.

— Ну и плохо. И еще хуже будет. Некоторое время. Но, знаешь ли, проигрывая в одном, мы тем самым в чем-то другом выигрываем. Думаю, так будет понятнее. А что касается твоего вопроса… Знаешь, я не слишком удивился. Священные книги говорят нам, что Господь создал много миров, и хоть они называются одним словом — земля, но это разные земли. Господь-то для всех один. И то, что у нас пашут деревянной сохой, а у вас летают выше звезд — это опять-таки не самое главное. И у нас есть варвары, не знающие земледелия. Другое плохо. Насколько я понял, в вашем мире забыли Спасителя. Конечно, вы знаете, что Он был, у вас тоже есть книги, но вы живете так, будто бы Он не приходил никогда. А раньше вы жили иначе. Потом что-то случилось с вашим миром. И теперь вы бредете вслепую, и нет в вас корня.

— То же самое господин старший инквизитор говорил, — усмехнулся Хенг. — Насчет корней. Может, и лучше, что у нас их нет? А то бы мы до сих пор ведьм жгли.

— Не жгли бы вы их, — покачал головой Алам. — Не в этом корень. Но что толку в спорах? Поговорим лучше о тебе, и твоей девочке. Вот если бы ты ее нашел, что бы делал дальше?

— Ну, я не знаю, — честно признался Хенг. — Уж отсюда бы я ее вывел, а дальше… Нашел бы какое-нибудь укрытие.

— Да, — вздохнул старец, — зелен ты. В пределах Империи никакое укрытие ненадежно. Рано или поздно людская жадность и страх сделают свое дело. А вне Империи… Там, конечно, нет Священного Ведомства, но там она — чужеземка, ее тут же обратили бы в рабство, если не что похуже. Там, в дальних пределах — люди дикие, а жители Империи для них — враги. С собой ты ее взять не можешь? Впрочем, что я спрашиваю, знаю же — не пустят. А потом, не забудь про тетушку ее, Конинте-Ра. Не знаю, забрали бы ее при обычном течении дела, но после побега Алосты — это уж точно. А ее как спасать? Да и тем мальчиком, которого Алоста лечила, тоже могут заинтересоваться. Еще, чего доброго, решат наши господа инквизиторы, что она часть ведовской силы ему передала при лечении. Между прочим, такое бывает. А где мальчик, там и его мать. И все прочие родственники, и соседи, и пошла веревочка крутиться. Побег ведьмы — это же дело неслыханное, им сам Генеральный инквизитор, Хмеон га-Олв занялся бы. А о его художествах, думаю, ты наслышан. Это тебе не Авмен, который разбираться любит, чтобы все по канону было, поэтому, кстати, за тридцать лет выше четвертого ранга не поднялся. Видишь, как все непросто?

— Что же теперь делать? — упавшим голосом протянул Хенг.

— Что-нибудь придумаем. Я помолюсь Господу, он не оставит. А сейчас попробую найти Алосту.

— Как вы ее найдете?

— Точно так же, как и мысли твои читал. Попытаюсь отыскать ее след. Но это сложнее, чем в твоей голове копаться. Поэтому будь добр, помолчи пару минут.

Старец затих, закрыл глаза. Тело его вдруг напряглось, а потом как-то неуловимо обмякло, и если бы не стальные обручи, Алам обрушился бы на холодный каменный пол.

Прошло несколько минут, показавшихся Хенгу часами. Потом старец пришел в себя.

— Все это более чем странно, — сказал он, часто и прерывисто дыша. — Я искал след ее всюду, но не нашел. Нигде в мире ее нет. Чтобы найти человека по следу, расстояние не помеха. Но ее нигде нет в мире. Однако и в обители мертвых ее тоже не оказалось. Я искал и там, а там найти след даже проще. Видно, Господь устроил нечто выше моего понимания. Прости уж меня. Взялся помогать, а ничего не получилось.